Блокбастер База Лурманна «Австралия» с Николь Кидман в роли капиталистки–амазонки можно будет посмотреть в Минске с 12 февраля
Прокатная судьба «Австралии» едва ли не драматичнее событий, о которых рассказывает фильм. Все долго ждали, когда же детище режиссера «Мулен Руж!» и «Ромео + Джульетта» появится на наших экранах. Но вместо пышных акаций и могучего океана нам, крепко привязанным к российским прокатчикам, в околоновогодний период показывали каких–то дикарей с обитаемых островов... С другой стороны, в Америке фильм оглушительно провалился и вообще мало кому понравился...
Романтическая, снятая как сказка, история начинает свое эпическое дыхание (с перерывом на «астматические приступы») в 1939 году. Активная помещица леди Сара Эшли (Николь Кидман) собирается на континент Австралия, чтобы уладить там свои бизнес–проблемы. В дикую экзотическую колонию аристократка прибывает с многочисленными коробками, картонками, чемоданами и прочей дребеденью. Энергичная предпринимательница (все–таки у нее тысячи голов скота!) относительно быстро осваивается в новом пространстве, начинает хозяйничать и напряженно соперничать с местными монополистами. Двусмысленные шутки, буффонные драки в кабаках, божественные сумчатые за окном местного «запорожца»... Леди Эшли виляет бедрами, плотно упакованными в белоснежные юбки, машет хлыстиком, пьет ром и прыгает на конские спины, как заправский ковбой... Весь этот кордебалет — на фоне пустынь, тропических джунглей, заливных лугов, полноводных рек, крутых обрывов и прочей радости от телеканала Discovery. Все это мы, конечно, видели сотни раз, но... дьявольски красиво, ничего не скажешь.
Протестантская предприимчивость «железной» леди также проявляется во всей красе: бухгалтер–пьяница бросает пить, бездельники и воры отправляются туда, куда им положено, местное население стахановскими усилиями гонит на продажу будущую говядину под руководством мачо–пастуха Дровера (Хью Джекман)... За всем этим наблюдает аутентичный дед–шаман и его внук–полукровка. Добавьте к этому детективные коллизии и Вторую мировую — получите типичного База Лурманна.
Каждой сценой режиссер истошно признается в любви к родному краю. Действительно, сердца искателей приключений будоражит впечатляющий животный мир Австралии и глянцевые ландшафты. Сами приключения выглядят скучнее... Видимо, не захотел Лурманн делать австралийского Индиану Джонса, но и «Унесенных ветром» на диалекте «страйн» (австралийском английском) у него не получилось. В фильме много плачут, целуются, произносят банальности вроде «пройдет дождь, зазеленеет трава, и жизнь начнется снова». Камера движется по цирковым осям вечного праздника под названием «Мулен Руж!», сюжет распадается на куски, а персонажи уверенно двигаются в сторону деградации и упрощения. Например, когда ковбой Дровер со слезами на глазах повторяет слова своей хозяйки Эшли: «Только потому, что так есть, не означает, что так должно быть...»
Эта театральная мелодраматичность, конечно, красива, но, в общем, бестолкова. Однако австралийский блокбастер интересен тем, что действительно пытается быть австралийским (кстати, исполнители всех главных ролей — австралийцы). Симпатична «Австралия» еще и тем, что пытается осознать в массовом (пусть даже китчевом) формате историю своей страны. Старик–абориген говорит белой женщине, владелице земель и стад, хозяйке, человеку империи: «Моя страна... Наша страна». С одной стороны, ловкое, чуть ли не коллаборационистское примирение. С другой — взгляд, который находится за пределами любых идеологических спекуляций. Поэтому главный герой «Австралии» — именно мальчик–полукровка (это очень важно, что именно полукровка). Это его глазами мы наблюдаем за империалистами всех мастей, которые превращают его страну в колонию. Эти пришельцы будут ассимилироваться, строить независимое государство, придумывать себе костыль идентичности, новый язык и историю. У него же — история личная и родовая. Он не сможет раствориться в «белом» мире: будет умирать или уйдет в родную пущу, то есть в эвкалиптовую рощу — подальше от доброжелателей и врагов. Туда, где почва, язык и долгая дорога домой.
