Кому нужна «мертвая» деревня?
Хорошо помню накал эмоций лет шесть назад, когда двум сотням населенных пунктов Гомельщины понизили или вообще отменили «чернобыльский» статус. Их жители писали письма во всевозможные инстанции с единственной просьбой: верните в разряд зараженных территорий. Логика простая: льготы пропадают.
В Чечерском районе нынче противоположная ситуация. Двое обитателей официально упраздненной деревни требуют оставить их в покое, разрешить вести хозяйство в зоне отселения и вообще признать территорию пригодной для жизни.
...После чернобыльской катастрофы деревня Подлужье оказалась в зоне загрязнения от 15 до 40 кюри на квадратный километр. Людей выселили. Кто–то получил квартиру в Гомеле, кто–то из стариков перед смертью помог решить жилищный вопрос городским детям–внукам... В 2005 году Подлужье было исключено из статистической отчетности, удалено из кадастра административно–территориальных единиц.
Теперь единственные здешние обитатели — 56–летний Иван Лукомский и 43–летний Владимир Лебедев. Они не выглядят потерянными отшельниками. Жизнерадостные, предприимчивые, хозяйственные мужики. Все в заботах о своих постройках да живности. Они здесь не доживают, как иные старики, отказавшиеся покидать родные деревни, — живут в полную силу. Официально «мертвое» Подлужье судорожно цепляется за жизнь этими двумя подворьями. Ну и еще табличкой на въезде. Это все, что осталось от села.
В октябре прошлого года Лукомский и Лебедев получили предписание от Администрации зон отчуждения и отселения: «...Вами незаконно заняты дом и участок... Нарушен Закон «О правовом режиме территорий, подвергшихся радиоактивному загрязнению в результате катастрофы на Чернобыльской АЭС»... Необходимо освободить дом и покинуть территорию...» Уточню — покинуть территорию надо, чтобы деревню можно было захоронить.
Как получилось, что люди несколько лет обустраивались с размахом, обрастали хозяйством и вдруг — «необходимо освободить»? Неужели их не предупреждали?.. Вообще–то существуют разные версии на предмет того, как Иван и Владимир появились в Подлужье. Сами они говорят, что все произошло естественным путем. Лукомский жил здесь с матерью (хотя прописан с семьей в Чечерске), Лебедев же купил дом у местной жительницы в 2002 году. В администрации считают, что не так все просто. Но об этом чуть ниже...
— Разве ж я стал бы все это строить, деньги тратить, если бы какие–то сомнения были?! — Владимир Лебедев демонстрирует баню, основательные дворовые постройки, замечательный дом со стеклопакетами. Во дворе все условия для пикника — стол под навесом, мангал. Видно, бывают здесь гости, даром что зона... В просторных вольерах лают собаки — их восемь. Серьезный охотник тут живет — к гадалке не ходи. Соответственно и в доме все — в рогах да чучелах...
У обоих жителей Подлужья в огороде пасека, в сараях куры–утки, по сезону — свиньи. Владимир Лебедев даже вороного коня завел — говорит, пахать. Оторванности от «большой земли» нет и в помине. Электроэнергия подключена вполне официально (Лебедев демонстрирует стопку квитанций, в качестве адреса на них значится Подлужье). Телевизор, радио, у Лукомского в доме стационарный телефон (хотя больше пользуются мобильниками). Дважды в неделю приезжает автолавка. Впрочем, у одного рядом с домом «Мерседес», у другого — «Нива», а до Чечерска 15 минут неторопливой езды.
Друзья–соседи, которые работают в местном сельскохозяйственном предприятии «Вознесенское», недоумевают: почему окрестные земли возвращены в сельхозоборот, вовсю распахиваются и засеваются, а жить в деревне нельзя?
— Вот это поле используется и вон то также, там ферма, а дальше новый животноводческий комплекс строится... — Иван Лукомский указывает рукой на обжитые окрестности, а у него за спиной тарахтит колхозный трактор. — Кому мы мешаем? Мы ведь для себя все сделаем сами, только дайте жить на родной земле...
— Да все они знали, предупреждали мы их, — не очень–то растроган эмоциями жителей официально упраздненной деревни ведущий специалист Администрации зон отчуждения и отселения по Чечерскому району Николай Конопляник. — Земли западнее Подлужья введены в ограниченное сельскохозяйственное пользование. Восточнее — из–за радиации выведены из сельхозоборота и переданы Гослесфонду. Эти территории остаются под нашим контролем: при выявлении незаконно находящихся там людей мы обязаны принимать меры в соответствии с законом.
Позже в администрации мне напомнили механизм возвращения земель в ограниченное пользование — после экспертизы, решением Совмина... И заверили: Подлужье по радиационным характеристикам реабилитации не будет подлежать еще долго — мол, так уж пятно легло...
В тот день, когда я знакомился с жителями деревни, представители Гомельского областного управления по проблемам ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС зашли «с другого конца» — знакомились с бумагами в Чечерском райисполкоме. Выясняли, откуда вообще у Лебедева и Лукомского эти дома. Нет ли каких компрометирующих обстоятельств...
Пытаясь понять, что происходит, я искал какие–то параллели. В свое время много писали о деревне Гридни в Наровлянском районе. Ее после Чернобыля уже и с карт стерли. А туда, махнув рукой на радионуклиды, режим и условности, стали возвращаться старики. За ними потянулись люди помоложе... Правда, там было куда возвращаться. В Подлужье — некуда (да и некому). Только и домов — те два, что Лебедев да Лукомский уберегли...
Исполняющий обязанности начальника Администрации зон отчуждения и отселения Василий Шабловский относительно подлужских поселенцев настроен однозначно — реабилитация Подлужья не предусмотрена законодательством:
— Одно дело — когда речь идет о настоящих жителях деревни, которые отказались покидать родные места. Такие люди действительно есть в зоне отселения. Мы знаем каждого из них, государство обеспечивает им определенные социальные гарантии, в деревни, где живут иногда 2 — 3 человека, подается электроэнергия, ездит автолавка, доставляется почта... В бывшем Подлужье другая ситуация. Ни Лебедев, ни Лукомский не являются местными жителями. Их нахождение там не имеет правовых оснований. Тем более что один прописан в Гомельском районе, второй — в Чечерске. Надо еще разобраться, на каких основаниях ими приобретены и заняты дома... Например, Владимир Лебедев, судя по счетам за электроэнергию, появляется там наездами. Видимо, в его отсутствие за хозяйством кто–то присматривает. А Иван Лукомский никогда не был прописан в доме своей матери — в 1990 году она получила за него денежную компенсацию и квартиру в Гомеле.
Вообще, управлению по проблемам ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС и Администрации зон отчуждения и отселения придется теперь разобраться во многом. Например, при каких обстоятельствах в списанном Подлужье появились электроснабжение, телефонная связь... И вообще, с чьей подачи подобное было в принципе возможно и длилось довольно долго. Видимо, для этого понадобится какая–то «третья» организация. Вокруг «мертвой» деревни закручивается настоящий детектив...
Стороны тем временем позиций не меняют. На днях суд выписал Лебедеву и Лукомскому административные штрафы за нарушение режима зоны — соответственно 20 и 10 базовых величин. «Поселенцы» гнут свою линию: никому не мешаем, ничего не просим, только не трогайте.
— Да им–то какая выгода в зоне селиться? — никак не могу разглядеть корысти.
Шабловский удивлен моей непонятливостью:
— Нахождение там может привести к занятию, скажем, незаконными видами деятельности — охотой, рыбалкой. А вся дичь, грибы, ягоды — «грязные». И представьте, если это попадет к кому–то на стол...
Впрочем, на то и нужны милиция с администрацией зон, чтобы не попало. Поймали на мародерстве или вывозе радиоактивной продукции — никакой пощады. Не поймали — не о чем говорить. Но в нашем случае говорить есть о чем. По словам Василия Шабловского, 6 июня прошлого года Владимир Лебедев был задержан при вывозе металлолома из зоны отселения. Получил штраф 10 базовых величин.
Оппоненты в долгу не остаются. Предполагают, что их деревню пытаются уничтожить «вместе со следами беззакония» — куда, мол, подевались 20 домов? Не верят, что все сгнило или вывезено законно...
Какая будет развязка у этой истории, пока трудно сказать...
Цифра
По данным Администрации зон отчуждения и отселения, на подведомственной территории живут 90 семей (165 человек). В основном это пенсионеры, которые отказались покидать родные места.
Кстати
По данным Госкомгидромета, плотность загрязнения почв цезием–137 в деревне Подлужье (на 1990 — 2002 годы) составляла от 18,5 до 24 кюри на квадратный километр. При этих условиях среднегодовая эффективная доза облучения человека может превысить 5 милизивертов в год, что скажется на здоровье.
Фото автора.
