Призма мутного стакана

Конфликтные ситуации, с которыми приходится сталкиваться — и лично, и читая письма читателей, — порой поражают развитием событий. Случается, что кажущаяся неминуемой гроза обходит стороной, и участникам несостоявшегося скандала остается то ли креститься, то ли уповать на авось, чтобы в очередной раз пронесло эту грозу хоть и совсем рядом, но мимо.

Бывает и наоборот — из искры возгорается пламя. Это когда причина конфликта представляется ничтожной по сравнению с масштабами последовавшей развязки. Когда, например, считанные метры жилплощади навсегда ссорят родственников, мелкие наследственные претензии оборачиваются многолетними судебными тяжбами, а случайно брошенное замечание заканчивается поножовщиной.

К числу таких условно можно отнести и дело об убийстве Александра Жуковского в Молодечненском районе. Почему условно? Потому что повод нельзя назвать совсем уж ничтожным.

Поводом стала смерть человека. Житель деревни Повязынь Игорь Акимов, успевший снискать известность тихого алкоголика, однажды утром не проснулся.

Накануне он пришел к старым знакомым с литровой бутылкой самогона под мышкой. Что очень важно, в ней уже не хватало 200 — 300 граммов, а сам Акимов нетвердо стоял на ногах. Двое односельчан составили ему компанию, бутыль опустошили быстро. Но если компания на следующее утро чувствовала себя нормально, то для гостя эта пьянка стала последней.

В Повязыни, где жил и умер Игорь Акимов, увлеченно изготавливают самогон. Но для одних это часть натурального хозяйства, когда к «выращенной» в своем хлеву шкварке подносится собственноручно выгнанная чарка. Для других «своя» водка становится источником дохода. Я веду речь о тех хатах, которые народ метко называет «точками». Где по ценам «ниже рыночных» круглосуточно и в любую погоду можно приобрести бутылку.

Такие «точки» известны всем. Так что дом N 14 знали все любители в округе, даже те, кто не знал фамилию хозяев — Жуковских. Знала и жена Игоря Акимова Людмила (хотя последние полгода и не жила с мужем), что ее супруг берет самогон именно в этом доме. И в том, что ту самую злосчастную пластиковую бутылку он купил у Жуковских, не сомневалась.

На следующий день после смерти мужа Людмила поехала в Минск. Там в частной фирме работал сын Андрей. Известие о смерти отца он получил, пребывая в компании с двумя друзьями — Денисом Медведевым и Костей Радванюком. Узнав о внезапном горе, все вместе — трое молодых мужчин и мать одного из них — на машине выехали в Повязынь.

Уже в деревне Андрей попросил мать показать дом, где умер отец. Что ж, вполне естественное сыновнее желание. Но, увидев тех, с кем отец поднимал стаканы в тот вечер, молодой человек не выдержал — сдали нервы. С этого момента начался затяжной срыв. Андрей пытался кулаками проучить хозяев: «Это вы споили отца!» Потом потребовал показать «точку» — дом Жуковских.

В дом самогонщиков минская компания ворвалась вихрем.

«Дверь открылась неожиданно, без стука. Зашли три молодых человека, с ними была Люда Акимова. Они были очень буйными, особенно Андрей. Все зашли на кухню, сразу был слышен грохот».

Это свидетельства Дануси Жуковской, которая десять лет назад вышла замуж за сына хозяйки дома N 14. В тот день они с мужем приехали к свекрови помочь по хозяйству.

— В обед мы вместе с мужем и Яруком Славой (сосед Жуковских. — Авт.) распивали спиртное. На троих выпили 0,7 литра самогона, каждому вышло где–то по две рюмки. Около 18.30 мы сели ужинать на кухне, за столом сидели мама, мой муж и Славик. Я взяла поесть себе отдельно и пошла в спальню смотреть телевизор, там шел, как мне кажется, «Городок»...

Пока Дануся смеялась над шутками российских комиков, на кухне начался самосуд. Славомир Ярук был сразу же повержен крышкой перевернутого стола. Внимание незваных мстителей переключилось на второго — Александра Жуковского. Его жестоко избили, сломали и морально, и физически.

Еще раз Дануся Жуковская:

— Кричали все. Я слышала, что свекровь и Саша просили успокоиться, не трогать, просили разобраться, говорили, что они тут ни при чем. Андрей кричал очень сильно, как настоящий зверь. Он выглядел, как сумасшедший, удержать его было невозможно...

Далее события развивались по древнему принципу талиона (от латинского talio — возмездие, по силе равное преступлению), когда око за око... Андрей и его друзья насильно поили Александра Жуковского и пришедшего в себя Ярука самогоном. Когда закончился найденный в доме, кто–то притащил из погреба две или три молочные фляги с синеватой жидкостью.

Один держал, другой бил, третий заливал зелье кружками в рот.

Когда Саша и Слава пить уже не могли, их обливали самодельным «первачом», сверху посыпали комбикормом. Потом опять поили. И так около двух часов.

— Состояние Жуковского было крайне тяжелым: ослабленное дыхание, пониженное давление (90 на 60), отсутствие реакции на внешние раздражители, — эти слова врача скорой помощи доктора Рогуновича записал следователь. «Неотложку» Жуковские смогли вызвать только через три часа после начала экзекуции, и врач, пожалуй, самый беспристрастный свидетель по делу. — Состояние здоровья второго мужчины опасений не вызывало. Я оказал Жуковскому возможную медпомощь: делал ему уколы, ставил капельницу — у него поднялось давление, он стал лучше дышать. Спустя полчаса мы передали Жуковского другой бригаде — из Молодечно. Пострадавший еще дышал, но, по словам коллег, по дороге в больницу умер.

Смерть Жуковского, по–видимому, была неизбежна. Помимо огромной концентрации этилового спирта в крови, судебные медики при вскрытии откачали из его желудка полтора литра самогона, который организм уже просто не смог принять.

Нелепая смерть, страшная.

А теперь позвольте, уважаемый читатель, лично вам задать вопрос. Как бы вы повели себя на месте Андрея Акимова? Представьте (чисто теоретически, конечно) аналогичную ситуацию, спроецируйте ее всей силой собственной фантазии на себя. Поехали бы вы чинить «самогонную» вендетту? Как бы вы разговаривали с самогонщиками, хоть и косвенно, но виновными в смерти близкого вам человека? Уместен ли здесь самосуд? Только честно!

Уверен, не один человек подумает: я поступил бы ТАК ЖЕ!

К чему все это? К вопросу о соотношении причины и следствия, начала и конца, мотива и последствий. Потому что Андрей Акимов приговорен к 16 годам лишения свободы, его друзья — к 11 и 13, Людмила Акимова за подстрекательство осуждена на 12 лет.

Как вы думаете, осознавали они по дороге в Повязынь, как круто изменит их жизнь этот вечер? Уверен, что нет. О заранее спланированном убийстве речь не идет — наверное, чем «светиться» по всей деревне, можно было тихонько ночью свершить собственное правосудие. Другое дело, что характер действий, как говорят юристы, показывает их желание убить. Взрослые люди, должны понимать...

Для полноты картины добавлю несколько строк о втором потерпевшем — Славомире Яруке. Его показания в следственной справке уместились в три строчки: «26 декабря 2004 года около 16 — 17 часов выпивал с Жуковским, с которым потом пошли в дом его матери ужинать. В дом ворвались незнакомые люди, перевернули стол. Меня ударило крышкой, больше ничего не помню».

— Ох, много просит, — сочувственно причмокивая, покачал он головой после того, как прокурор предложил многолетние сроки для обвиняемых.

В последний день суда я сидел рядом с Яруком, которому было явно неуютно в застегнутом на все пуговицы пиджаке.

В перерыве перед оглашением приговора я спросил его:

— Сами–то простили их?

— За что? — удивился он. И после паузы: — А, да, конечно! Сразу же!

Он, наверное, и не понял, что выжил лишь чудом.

Мне кажется, что если бы выжил Александр Жуковский, он ответил бы то же самое...