Качество школьного образования — это всегда тема для жарких дебатов. А централизованное тестирование каждый год дает пищу для размышлений: что после 11 лет учебы остается у выпускника в сухом остатке, если он набирает 10 — 20 баллов? Преподаватели вузов сетуют, что у нынешних абитуриентов багаж знаний заметно скукожился, учителя — на нехватку часов, на то, что темы проходят галопом по Европам. Современный школьник — потребитель готовых сочинений, рефератов, решебников. Появились целые серии книг, написанных в стиле общения в чатах или дневниковых записей. Так какие сегодня должны быть подходы к процессу образования? Как научить школьников мыслить, выстраивать цепочку от общего к частному, если они перестают читать и писать сочинения? В чем ахиллесова пята современной школы? Эту тему на «круглом столе» «СБ» мы пригласили обсудить заместителя Премьер–министра Анатолия ТОЗИКА; заместителя министра образования Василия БУДКЕВИЧА; начальника научно–исследовательского центра Национального института образования Олега ЛИСЕЙЧИКОВА; представителя Международного бюро просвещения ЮНЕСКО в странах СНГ, заведующего кафедрой педагогики и психологии Минского городского института развития образования Юрия ЗАГУМЕННОВА, заместителя директора по учебной работе Бабиничской школы Оршанского района Татьяну ЛУКЬЯНОВУ; директора СШ № 9 г. Минска Евгения ДОБРОНЕВСКОГО; директора гимназии № 29 г. Минска Виктора ПШИКОВА; директора гимназии № 11 г. Минска Ольгу БОЙКО; учителя математики СШ № 19 г. Минска Александра ФЕЛЬДМАНА и заведующего кафедрой компьютерного моделирования физфака БГУ Анатолия СЛОБОДЯНЮКА.
«СБ»: Уровень знаний школьников — сегодня повод для анекдотов. Преподаватели вузов в один голос жалуются: абитуриенты все слабее, приходится их доучивать по школьной программе, прежде чем дать вузовскую. Сколько детей нынче занимаются с репетиторами? Процентов 70! Значит, качество школьного образования не удовлетворяет? В чем, на ваш взгляд, причина?
В.Будкевич: Все зависит прежде всего от мотивации. Если она есть у ребенка и родителей — то и результат будет замечательный. И здесь, на мой взгляд, ставить школу во главу угла было бы не совсем правильно. Эту проблему следует изучать комплексно. Репетиторство можно рассматривать как дань моде, как соревнование среди родителей. Мол, если занимается с репетитором ребенок соседа, то почему не может мой? Хотя школьная программа позволяет поступить в вуз и без репетиторства. Об этом свидетельствуют результаты поступления в учреждения высшего образования школьников из далеких деревень, где найти репетитора не представляется возможным.
В.Пшиков: Я считаю, что в этой критике есть доля правды. Пару лет назад на выставке достижений столичных гимназий вольно или невольно анализировал, какая же успеваемость учеников тех или иных учреждений образования. И, наверное, разочарую всех: я не увидел слабых учеников. Средний балл — 8 — 8,5, а то и выше. Так что говорить о том, что низок базовый уровень, я не стал бы. Но, с другой стороны, если быть откровенным, я сомневаюсь в объективности этих отметок.
А.Тозик: Это в более широком плане подтверждают и результаты тестирования. Во многом они не корреспондируются с теми баллами, которые ученик получает в школе.
В.Будкевич: Тестирование — не совсем объективный показатель. Ведь его сдают и выпускники прежних лет, и выпускники ПТУ, ссузов, и даже десятиклассники...
А.Тозик: Я говорю не в общем, а о том анализе, который мы провели в педуниверситете, когда брали конкретного Сидорова–Иванова и сравнивали его баллы в школе с результатами на ЦТ.
«СБ»: Национальный институт образования тоже проводил мониторинг качества образования школьников — и оценки в школьном журнале не совпадали с теми результатами, которые они показывали. Так?
О.Лисейчиков: Да, верно. Мы проводим мониторинг уровня знаний школьников с 2003 года. Поначалу школы самостоятельно проверяли наши контрольные работы, обсчитывали их и предоставляли нам результаты. Картинка была такая: около 60 процентов детей работали на продуктивном уровне учебной деятельности (6 — 10 баллов). Когда же мы начали проводить мониторинг с выездом сотрудников на места и жестким контролем, ситуация поменялась на противоположную: сегодня больше половины школьников работают на 1–3–м уровнях учебной деятельности (1 — 6 баллов), то есть обладают лишь элементарными знаниями и умениями, выполняют задания по образцу. И небольшой процент ребят — на уровне применения знаний в знакомой и незнакомой ситуации. В то же время важно отметить, что к наиболее значимым ценностям большинство старшеклассников, как и в 2007 году, относят семью, здоровье, хорошее образование, общение и карьеру. Следовательно, школа как социальный институт все же обеспечивает устойчивое развитие ценностной базы в формировании личности.
А.Фельдман: Проблема в том, что когда переходили на двенадцатилетнее образование, начали уменьшать объем программы в каждом классе, а когда повернули на 11 лет, то она такой и осталась. Из математики и векторы исчезли, и вероятность, и другие темы. Вот я принес учебник математики белорусских авторов для 1–го класса 1998 года. Он заканчивается на арифметических примерах с числами до 100, интересные задачи. Сейчас учебный год в 1–м классе заканчивается вычислениями в пределах 20 цифр. Каждый урок — новый материал. Повторения нет ни в начале учебного года, ни в конце. Так где у нас педагогика? Где методика?
А.Слободянюк: Верно. С моей точки зрения, больше всего подверглась обрезанию именно физика. Я оканчивал минскую СШ № 99, у нас в последнем, 10–м, классе было 5 уроков физики в неделю. Сейчас осталось два. И уровень понимания предмета за последнее время упал очень сильно. Это мое мнение, и оно достаточно обоснованно. Давайте возьмем результаты тестирования. Какой был средний балл в прошлом году? Примерно 18 баллов из 100?
А.Тозик: Сколько это, если перевести в 10–балльную шкалу?
А.Слободянюк: Меньше 2! Если говорить о ЦТ, честно скажу, я лично категорически против него. Хотя, конечно, у нас корреляция почти стопроцентная между результатами тестирования и первой сессией. 51 процент учащихся на первом экзамене по физике получили 4. Это первая положительная оценка, ниже уже некуда. Мы проводим анкетирование первокурсников. 71 процент студентов на вопрос, в чем причина их неуспеваемости в эту сессию, отвечают: «Тяжелая подготовка к экзамену по сравнению с подготовкой к ЦТ». Я считаю, подготовка к ЦТ по физике убивает мышление. Ведь надо просто выучить два десятка формул и научиться их подставлять. Если же даешь задачу, в которой нужно написать две формулы и из одной подставить в другую, — это уже вызывает страшное затруднение. Какое тут рассуждение, логика... А как же на ЦТ такую классику математики проверить, как доказательство? Это однозначно выпадает.
А.Тозик: В ЦТ есть недостатки, и серьезные, но как когда–то Черчилль говорил о демократии, к сожалению, ничего лучшего (для объективной оценки при поступлении в вуз) пока не придумали, и в большинстве стран мира существует 
именно такая система, в том числе и в Китае, где я проработал 5 лет. Поэтому надо совершенствовать саму методику, содержание этого тестирования, но, поверьте, когда говорят: по тому или иному предмету тесты плохие... Может быть, но они плохие для всех. Вот что принципиально.
«СБ»: Раньше физика начиналась с 7–го класса, теперь — с 6–го один урок в неделю. Учителя говорят, что этот час — нерезультативный. 7 дней урок в голове не держится, да и дети не готовы, им не хватает математических знаний...
А.Слободянюк: О содержании физики можно много говорить. Раньше программа была направлена на то, чтобы у человека сложилось системное представление, чтобы была какая–то сетка, чтобы основные физические законы были увязаны. Сейчас после всех сокращений этот закон сам по себе, второй–третий — сами по себе, а связи между ними не видать. Хотя у меня ученики особенные, я преподаю в Лицее БГУ, у нас конкурс на физико–математическое направление при поступлении человек 8 — 9 на место, т.е. мы со всей страны сливки собираем — и даже в этом случае видно, что общий уровень знаний физики падает. Еще я категоричный противник и своих учеников не допускаю вот к чему: 
тетрадки для лабораторных работ. Почему? Написано: нажми вот эту кнопку, вот это число запиши сюда. Выставляется какой–то шаблон. Если раньше было самое важное в обучении физике — научить человека рассуждать, мыслить, то сегодня это пропадает. С этой точки зрения намного тяжелее стало работать с учениками. Они привыкли так: вот формула, в нее надо подставлять. Приходится их переубеждать, что надо не формулы писать, а человеческим языком объяснять. Если можешь сказать, то на язык математики всегда переведешь.
А.Фельдман: К падению уровня образования также привели и многочисленные решебники. Я был несказанно удивлен, когда пару лет назад увидел, что Национальный институт образования издал решебник по экзаменационным материалам по математике, да еще и с недочетами. Образование должно быть консервативным. И прежде всего — математическое. Можно наполнять разным содержанием учебные часы, но их количество нельзя менять. В нашей 19–й школе углубленное изучение математики было с 1974 года и просуществовало 34 года. На углубленном уровне у нас было в 10–м классе 8 уроков в неделю и 9 уроков — в 11–м классе. Мы сдавали экзамены по трем уровням — базовый, повышенный и углубленный. И отмену профильного образования восприняли как трагедию, учителя даже писали письмо, что нельзя этого делать.
«СБ»: Главным аргументом ухода от профилизации в школах было то, что школьнику необходимо «дать системный подход, общую картину знаний, научить быть образованным гражданином, а не заваливать его знаниями по физике и высшей математике». Сегодня мы возвращаемся к профилям. Какова цель? В каком виде это будет и что решит?
В.Будкевич: Мы говорим не о возвращении к профилю, а об обучении на повышенном уровне, в среднем на 3 часа увеличивая недельную нагрузку по четырем направлениям: физико–математическое, химико–биологическое, филологическое, обществоведческое. Не исключено, что останутся и обычные школы. По крайней мере, на первом этапе. Мы не ставим задачу: все и сегодня. Если позволяет материально–техническая база, готовы учителя к этой работе — пожалуйста. А если нет — зачем выхолащивать идею? Когда мы отказались от профиля, потеряли в среднем до 30 процентов учебного времени, 910 учебных часов в целом по учебному плану. Математика, например, — минус 140 часов, физика — минус 105. Мы, может, где–то отчасти и искусственно порезали программу, и нет той гармонии в преподавании предмета. Поэтому важно, чтобы часы не размывались. Мы рекомендуем объединять в класс учащихся для изучения на повышенном уровне предметов по разным направлениям в соответствии с выбором самих школьников.
Т.Лукьянова: А почему общеобразовательной школе, Василий Антонович, сегодня нельзя дать возможность реализовывать повышенный уровень изучения предметов в системе мультипрофильного обучения? Ведь оно дает возможность выбора. 15–летний ребенок уже в состоянии его сделать осознанно, самостоятельно решить, по каким из школьных дисциплин ему нужно усилить подготовку. И у него формируется чувство ответственности за собственный выбор и развитие. Он мотивирован на то, чтобы выбранные предметы изучать на высоком уровне. Для любого учителя работать с такими детьми — мечта. В этой группе создается совершенно другая образовательная среда. Здесь как раз мы можем говорить об использовании образовательных технологий, которые нам предлагает наука. У нас есть опыт: 6 лет успешной работы в системе мультипрофильного обучения! Разброс предметов в провинциальной школе не очень большой. Как правило, дети выбирают химию–биологию, физику–математику и один из языков. Главное, не нужно дополнительных бюджетных средств и времени. Все это реально осуществить за счет тех часов, которые выделяются сегодня на факультативные занятия.
А.Слободянюк: Дополнительно 3 часа на направление? Плюс 2 часа физики, 1 математики или наоборот? Это не решает ничего.
А.Фельдман: 5 уроков математики должно быть на базовом уровне, на повышенном уровне в пятидневке должно быть 6 уроков, из которых два сдвоенных еженедельно отводилось бы на письменную работу, и в субботу еще 1 — 2 урока. Ученики пойдут на субботу, и родители пойдут. Здесь проблемы не будет. Без субботы мы никак не обойдемся.
В.Пшиков: Да, суббота должна быть учебной.
А.Фельдман: По крайней мере, на старшей ступени, на повышенном уровне. Когда отменили профили, мы сразу субботу захватили: у нас в этот день ученики занимаются на факультативах. Но мы их называем уроками, потому что посещение обязательно для всех.
В.Пшиков: Я бы и 9–е классы затронул. У меня 90 процентов детей ходят в субботу, занимаются на факультативах.
А.Фельдман: И еще меня коллеги просили сказать, что углубление по математике должно начинаться с 8–го класса. Тем более что есть учебники наших белорусских авторов: Рогановского, Ананченко... Об этом тоже надо подумать. Но повторяю: дополнительный 5–й час математики проблему качества не решит! Научно доказано, что уменьшение количества уроков математики даже на один снижает общую успеваемость ученика на 10 — 12 процентов. Так что математика — это базовый предмет: если в школе нет математики, то нет и школы.
Е.Доброневский: Правильно. Ломоносов еще сказал: «Надо учить математику только потому, что она ум в порядок приводит».
А.Фельдман: Но нам нужна не только математика, но и физика.
Ю.Загуменнов: Что выходит? Чтобы повысить качество знаний по математике — нужно увеличить количество часов, чтобы подтянуть физику — опять нужны часы. А иностранный язык как же? Это ключевая компетенция, люди по 15 лет у нас учат язык, и никто не говорит. Мне кажется, экстенсивный подход мы уже проходили и на качество он никак не влиял.
А.Фельдман: Влиял.
Ю.Загуменнов: Прямой зависимости качества образования от количества учебных часов нет. Важно, какие в стране образовательные стандарты, учебные программы, система управления, методики и т.д. Например, финские школьники, неизменно занимающие лидирующие позиции по качеству образования, учатся значительно меньше, чем их сверстники в других странах.
О.Лисейчиков: Объем часов влиял и будет влиять на качество обучения. Фактически мы сейчас учимся в режиме 10–летней школы с шестидневной неделей. Мы год потеряли.
Ю.Загуменнов: Знаю, что в большинстве европейских стран, в США, Канаде, Австралии — пятидневка. В Японии учатся пять дней, а по субботам и воскресеньям приходят для подготовки к тестированию или соревнованиям. Вопрос: всем ли детям нужно такое нагруженное информацией содержание образования? Мотивированные, думаю, и в праздники будут приходить и на физику, и на математику...
О.Лисейчиков: Но в то же время нигде в мире нет таких длинных каникул, как у нас, дети в развитых странах сидят за партами до начала июля, а школьный марафон растягивается на 12 лет. Когда школа переходила на пятидневку, предполагалось продлить учебу на год и обновить содержание образования. С возвратом на 11–летний срок обучения шестой учебный день не вернули, углубленный уровень изучения учебных предметов изъяли, повышенный уровень стал отличаться от базового только незначительным увеличением объема учебного времени, программы сократили и ужали так, что в них порой не осталось места ни на повторение и обобщение, ни на анализ ошибок, ни на формирование общеучебных умений и навыков. Стал доминировать линейный подход в построении содержания учебных предметов с 5–го по 11–й класс. Проблема в том, что мы потеряли и ресурс в часах. Поэтому имеем тенденцию катастрофического снижения уровня обученности детей по всем предметам. И при этом они учатся 165 дней из 365 в году. А вот в Японии и Китае учебный год — 260 дней, 230 дней учатся в Германии и Франции.
А.Фельдман: Большой вред образованию принесли постоянные разговоры о перегрузке детей.
Е.Доброневский: Чем они перегружены? Телефонами, компьютерами и играми. Вспомните, мы сдавали 6 экзаменов по итогам 11–го класса. Сейчас ввели 4–й, а какой шум поднят?!
А.Фельдман: Почему мы сегодня учитываем в максимально допустимой нагрузке факультативы по желанию? Если мотивированный ученик добровольно выбрал какой–то факультатив на повышенном уровне, значит, ни о какой перегрузке не надо говорить. Потом, сейчас, оказывается, по пятницам и понедельникам я не могу проводить контрольные работы, на первом уроке не проводи, на последнем не проводи. А когда?
Ю.Загуменнов: И все же нужна ли всем детям на таком уровне математика? Нужно ли знать столицы 240 стран? В век информационных технологий все это можно найти за две секунды. Как международный эксперт скажу: мир ушел от подхода, когда дети должны все знать. И перешел к компетентностному подходу, то есть акцент сделан на способности применять знания в конкретной ситуации. А чего не знают, способны найти и дополнить свой багаж, учиться всю жизнь. И в нашем Кодексе об образовании этот подход прописан как основной. Но тогда я бы рекомендовал не отказываться от мультипрофиля. Вы говорите: изберут физико–математический профиль. А сегодня как родители выбирают школу? Чтобы математик был сильный, физик сильный, иностранный язык сильный, компьютерная грамотность сегодня всем нужна...
В.Будкевич: Мы это уже проходили и получили переизбыток юристов, экономистов и т.д.
Ю.Загуменнов: Я говорю о ключевых компетенциях, тех, которыми должен обладать каждый человек. И вот они, кстати, оцениваются в рамках международного исследования в области качества образования — PISA. Могут ли 15–летние школьники, получившие обязательное базовое образование, использовать приобретенные в школе знания и опыт для широкого диапазона жизненных задач в различных сферах человеческой деятельности, общения и социальных отношений (оценивается читательская грамотность, математическая грамотность и естественнонаучная грамотность). А что такое сегодня образование? Компетентные работники определяют в целом уровень экономики. Почему мы не участвуем в международном сравнительном исследовании качества математического и естественнонаучного образования TIMSS? У нас такие хорошие традиции, фундаментальные. Беларусь пока не принимает участия ни в одной международной системе оценки качества. По количественным — да. Мы заняли первое место в СНГ по числу студентов на 100 тысяч населения. В позапрошлом году обогнали Украину, в прошлом году — уже Россию. Но возник вопрос: а надо ли нам столько студентов?
А.Тозик: Да, у нас 440 студентов на 10 тысяч населения, а в Германии, к примеру, — 290.
А.Фельдман: Но это не значит, что надо опускать уровень образования.
А.Слободянюк: Недавно в новостях слушал репортаж о строительстве Неманской ГРЭС, специалист приводил цифры: мол, мощность будет составлять где–то 2 гигаватта в год! Извините, что такое гигаватт в год? И это специалист говорит?! По поводу знаний и умения их применять мое мнение такое: чтобы человека научить рассуждать, применять знания, у него должен быть какой–то фундамент.
«СБ»: Если за урок приходится проходить по четыре параграфа, то о каком осмыслении можно говорить? Преподаватели вузов чуть ли не хором твердят: у нас сегодня студенты либо бестолково начитанные, либо сообразительные, но не знают фактуры.
В.Пшиков: Если бы у нас четко вырисовывался критерий работы в начальном звене, в базовом, в среднем, тогда, согласен, можно было эти концепции продвигать. Но сейчас мы четко и ясно заявляем: по программе сегодня одна тема, завтра другая, на обобщение, систематизацию знаний, на отработку умения, навыка и т.д., на формирование каких–то компетенций у учителя времени не остается. Ну нет его! Но ему нужно дать результат. Результат он дает отметкой. Завышая ее, чтобы не было проблем с родителями, с администрацией школы, с управлением образования.
А.Фельдман, А.Слободянюк: Совершенно верно!
Ю.Загуменнов: Но мы не можем по всем предметам увеличить количество часов. Тогда у нас дети будут учиться не только в субботу, но и в воскресенье, и июль, и август.
О.Бойко: В нашей системе образования нет единого контрольно–измерительного инструмента оценки качества знаний. Вокруг этого и споры: по каким критериям судить о качестве образования? Да, каждый учитель имеет в своем распоряжении единую 10–балльную систему оценивания. Данная система хорошо себя зарекомендовала, она уже понятна родителям и учащимся. Однако сказывается человеческий фактор. Например, у одного в аттестате 10 по иностранному, а он ничего сказать не может, другой же свободно с иностранцем общается, а у него 8. Отсутствует механизм независимой оценки уровня учебных достижений учащихся. Дети знают, что у одного учителя можно 10 получить, а другой выше 8 не ставит. Правильно сказал Юрий Леонидович, есть международная система PISA — в любую страну приезжают и оценивают уровень знаний обучающихся по международным стандартам, давайте оттуда что–то возьмем. Зачем нам изобретать велосипед? Если мы с 2018 года запланировали войти в эту систему оценивания, давайте к ней готовиться, изучать этот опыт. У нас есть все ресурсы, столько методистов, институтов, даже в одном Минске! Они же проводят семинары, курсы повышения квалификации. Многие из них — на платной основе. Сегодня, чтобы подготовить педагогов к сертификации ИКТ, гимназия по полмиллиона за обучение каждого заплатила. Ведь сейчас обязательна эта сертификация, чтобы соответствовать мировым стандартам.
А.Тозик: Получается, за бюджетные деньги они в свое удовольствие занимаются какими–то исследованиями, которые никому не нужны? А деньги зарабатывают на том, что должны делать по предназначению, так, что ли?
Е.Доброневский: Здесь получается перераспределение средств. Мы берем деньги у родителей, зарабатывая на платных услугах, а потом тратим их на обучение учителей на хозрасчетной основе. Нам ставят план: школа должна зарабатывать деньги, и МГИРО, и АПО тоже должны зарабатывать.
А.Тозик: Они назывались раньше институты повышения квалификации. На этом не должны зарабатывать деньги. Василий Антонович, это надо исключить, пусть зарабатывают на чем угодно, но они же предназначены для повышения квалификации учителей и государство прежде всего для этого их финансирует?!
Ю.Загуменнов: Здесь дело в другом. За бюджетные деньги проводят курсы, которые идут раз в пять лет, когда по закону наши учителя обязаны повышать свою квалификацию. На это государство выделяет деньги. Все, что за пределами этого бюджета — курсы по выбору. Возможно, нужно скорректировать обязательные курсы, чтобы они отвечали потребностям времени.
А.Тозик: Если учителя интересуются ими, так, может, они должны стать органической частью обязательной программы?
(Окончание в следующем номере.)
Советская Белоруссия №91 (24228). Среда, 22 мая 2013 года.
