Экономика США и доллар укрепляются за счет проблем на Европейском континенте

Бегство бизнеса

Рецессия к европейской экономике подкралась незаметно, хотя была видна издалека. До поры до времени официальные власти сохраняли оптимизм и прогнозировали хотя и скромный, но рост. Но во втором полугодии, например, властям Германии пришлось признать: по итогам года ожидается падение. Не очень большое, где‑то около 0,3 процента ВВП.

Причин для спада много: и проблемы восстановления после длительных локдаунов, и стратегические ошибки в сфере энергетики, и влияние своих же санкций… А сейчас положение Европейского союза усугубилось и оттоком капитала.

Весной стартовала распродажа европейских акций, и она продолжается до сих пор. По данным агентства Bloomberg, только за последнюю неделю июня европейский фондовый рынок потерял около 4,6 миллиарда долларов. Исход продолжается уже 16 недель подряд. И, как отмечают стратеги Bank of America, за этот период отток капитала из акций ЕС составил 27 миллиардов долларов. Опасения инвесторов подогревает как множество факторов нестабильности, так и прогнозы о грядущей рецессии. Кроме того, на ЕС давит замедление экономики Китая как одного из ключевых европейских партнеров.

В этом, кстати, кроется парадокс нашего времени европейской политики. С одной стороны, в столицах Старого Света с беспокойством смотрят на усиление Пекина. И даже, хотя и не столь явно, как Вашингтон, стараются сдержать развитие КНР. С другой — экономика ЕС, как показали и теория, и практика последних событий, очень зависит от региона Юго‑Восточной Азии.

И если США от ослабления Китая имеют хотя бы сомнительный, но положительный результат, то ЕС замедляется (а в моменте — даже падает) вместе с КНР.

Не добавляет оптимизма европейскому бизнесу и монетарная политика. Инфляцию удалось снизить до 4 — 5 процентов почти с двузначного показателя. Но она еще далека от комфортных для западной экономики двух процентов. Между тем повышение ключевой ставки Европейским центральным банком больше ударило по заемщикам: новые кредиты стали слишком дороги, а расходы на обслуживание старых задолженностей резко возросли. Причем это справедливо как для корпоративного сектора, так и для домохозяйств. Дорогие деньги сжимают спрос, углубляя проблемы компаний со сбытом своей продукции на внутреннем рынке.

На внешних рынках дела обстоят еще более драматично: высокая себестоимость значимо снижает конкурентоспособность европейских товаров на глобальном рынке. Собственно говоря, заводов в ЕС осталось еще немало, производить они могут много, но дорогую продукцию. А столь высокую цену все меньше желающих платить. В результате индексы делового оптимизма находятся в Европе на почти рекордно низких уровнях. Хуже было, пожалуй, только в самый разгар пандемии. Другое дело, что эпидемия, какой бы она ни была жестокой, явление проходящее. А нынешний кризис больше похож на системный.

Зеленые выигрывают

Ничто так не возвышает, как падение ближнего.

Проблемы Европы позитивно сказываются на американской экономике. Бегство капитала из ЕС происходит именно в США. В результате фондовый рынок за Атлантикой на волне европейских денег чувствует себя все более устойчиво.

Индекс NASDAQ (в него входят высокотехнологичные компании) грозит побить полугодовой рекорд. И это на фоне высоких ставок ФРС, долгового кризиса и других многочисленных внутренних американских проблем. Но исход инвестиций из ЕС пока позволяет Вашингтону залатать собственные дыры. Также исход денег из Европы поддерживает и доллар. В августе он укрепился к десяти ключевым валютам. В том числе и евро. Впрочем, в нынешней ситуации сложно сказать, укрепилась американская валюта или упали остальные.

Если оторваться от эмоций, то сейчас формируется очень интересный и оригинальный геоэкономический пасьянс. Традиционно во время любых кризисных явлений или опасности таковых капиталы уходили с развивающихся рынков в юрисдикции развитых стран. В том числе капитал утекал и в ЕС.

Современность ломает традиции. Веерные американские санкции охладили инвесторов из третьего мира. А вместо него основной дойной коровой стала Европа. Причем уходят не только деньги, но и бизнес.

Во‑первых, снижают свою активность в ЕС транснациональные корпорации. Конечно, они никогда (по крайней мере, в обозримом будущем) не уйдут из Старого Света. Все‑таки в Евросоюзе проживает более 450 миллионов не самых бедных жителей. И хотя у них покупательная способность снижается, остается все еще относительно высокой. Тем не менее международные компании смещают свой центр активности в сторону США и других юрисдикций. В том числе, кстати, развивающихся стран.

Во‑вторых, из ЕС начали уходить высокотехнологичные компании. Достаточно мобильные, они имеют возможность оперативной релокации. Кстати, в 2021 году, на фоне жесткого энергетического кризиса в США, наблюдался миграционный туризм из Штатов в ЕС. Сегодня обратный процесс. Все закономерно: бизнес, как вода, ищет наиболее легких путей. А по этим параметрам Новый Свет выигрывает у Старого.


Формирующаяся новая тенденция в западной экономике результат конкуренции (более‑менее честной) или результат продуманной стратегии Вашингтона в духе Макиавелли? Сложно сказать. Скорее всего, мы наблюдаем сочетание сложившихся обстоятельств и осознанной политики. Это в отношении третьего мира (точнее — некоторых регионов) Запад является коллективным. В экономической сфере его единство не столь однозначно. Скорее наоборот, внутри капиталистического мира ведется не менее жесткая конкуренция, чем на внешнем контуре. И, надо отдать должное, в этой борьбе США сегодня выигрывают у ЕС. Как бы это ни было горько осознавать Европе. Говоря объективно, европейцы могли на равных конкурировать со Штатами только в одной сфере — технологической.

Попытки превратить евро в альтернативу доллару по большому счету потерпели неудачу. Европейская валюта занимает определенную долю и в международных платежах, и в золотовалютных резервах многих государств. Но, говоря объективно, евро так и остался вечно догоняющим американскую валюту.

В сфере финансовой инфраструктуры ЕС так и не смог выйти на широкие, глобальные просторы. И европейские проекты в этой области носят скорее региональный характер. А вот в сфере технологий Евросоюз надежно являлся одним из лидеров. Где‑то отставал от США, но по многим направлениям и опережал. Все‑таки в ЕС научные традиции тянутся еще со времен эллинизма и Римской империи. И их так просто не выкорчуешь. Но хронические социально‑экономические неувязки могут если не ликвидировать европейский высокотехнологический сектор, то существенно его ослабить. Тем более европейскому бизнесу все тяжелее находить приложение своим технологиям. Охлаждение отношений на восточном направлении создает вакуум сбыта ноу‑хау. Даже при емком рынке ЕС полностью использовать технологический потенциал и окупить его на своей территории по многим направлениям практически нереально: не хватает сырья, земельных ресурсов для размещения предприятий, рабочей силы… А технологии в чистом виде большой ценности не представляют. Поэтому и переходят европейские компании через океан, усиливая американские возможности.

«Хвостик» Евразии

Национальное мировоззрение (в том числе и в области внешней политики) если не статично, то, по крайней мере, очень инертно. Поэтому очень любопытно перечитать труды Генри Киссинджера, Збигнева Бжезинского. Эти люди являлись архитекторами и американской внешней политики, и достижения Вашингтоном доминирования. Конечно, в тактическом разрезе США лавируют, но в стратегическом по большому счету являются концептуально последовательными.

И в разрезе США ЕС является всего лишь форпостом интересов условно коллективного Запада в Евразии. Конечно, совсем слабая Европа Америке не нужна. Поэтому в Белом доме однозначно постараются не дать Брюсселю рухнуть. Да, возможен глубокий кризис. В какой‑то момент американцы протянут руку помощи, сформируют что‑то наподобие плана Маршала 2.0 и за счет его усилят свое влияние в регионе. И экономическое, и политическое, и военно‑техническое.

Собственно говоря, ЕС как равноправный партнер (на деле, а не на словах) Вашингтон никогда не устраивал. Поэтому в Белом доме (независимо от окраски администрации) с беспокойством следили за расширением ЕС. Как и за особыми отношениями по восточному вектору некоторых европейских государств. Прежде всего Германии, которая являлась и остается ключевым локомотивом европейской экономики. Слишком глубокое погружение в Евразию ЕС создавало предпосылки для появления конкуренции в Атлантическом регионе.

В нынешних границах ЕС не представляет для американской экономики и гегемонии реальной опасности. При всех нюансах Штаты по большому счету являются самодостаточной экономикой. В том числе и с точки зрения обеспечения ресурсной базой. А европейский бизнес слишком зависим от внешних поставок. Углеводородов и многих других полезных ископаемых. Обрести суверенитет союз может только теоретически. С энергетикой попробовали — пока получается плохо. Потребление нефти и газа снизили, но замещение на зеленые технологии слишком дорого обходится, чтобы считаться экономически и стратегически целесообразным.

А вот расширение ЕС на восток вызывало реальные опасения. Ведь в начале века поговаривали даже о европейской (точнее, уже евразийской) конфедерации, в которую могла бы войти и Россия. А это уже являлось опасным для гегемонии Вашингтона.