Похищение Европы

Леонид Луцкий сообщает из Брюсселя специально для «СБ»

За фразу «Париж – город контрастов» в приличной редакции когда-то убивали. А это Брюссель, политическая и военная столица Европы, которую теперь называют столицей джихада. В ее мусульманский, расположенный в самом центре, район Моленбек ведут все нити кошмарного парижского теракта. Можно отсюда за двадцать минут дойти до роскошной Гран-Плас, найти по карте «Писающего мальчика», а при определенном упорстве и даже «Девочку». У мальчика в Королевском музее 800 нарядов. Гардеробом «Девочки» никто не озадачился, но масса других девочек шныряет по Моленбеку в хиджабах, бурках и никабах.

Брюссель – это город дорогих отелей, европарламентарии курсируют между ним и своими странами. Наблюдаю, как к крыльцу моего отеля ежеминутно подкатывают такси, к ним бросаются смуглые люди в ливреях, предупредительно держа зонтик, из машин выходят седые представительные мужчины и женщины в одинаково строгих неброских костюмах и дорогой обуви, а молодые помощники тащат чемоданы и кейсы. Отставные подтянутые главы государств и министры составляют особый класс евробюрократии. Синекура для достигших политического Олимпа, пожизненная пенсия. Имя им - легион. 

Сегодня вечером и мне по печальному поводу предстоит посетить Европарламент. Среди серых и коричневых штабных коробок ЕС, будто спроектированных любимым архитектором фюрера Шпеером (уж простите за невольную ассоциацию), хрустальными гранями на ветру искрится огромное здание Европарламента. Холодно, как всегда в этот горький день, но это не тот леденящий ветер, пронизывающий такие же толпы скорбящих на плацу в Освенциме. Освенцим и другие лагеря смерти и гетто на территории Европы, места массовых расстрелов, огромные монументы и скромные плиты на месте рвов и сожженных вместе с людьми синагог загораются огоньками поминальных свечей.

Шесть миллионов погибших бесстрастная статистика делит по странам. Сколько евреев погибло в Белоруссии, до сих пор спорят. Сопоставляют польскую перепись населения 1931-го и советскую 1939-го. До войны в республике проживали 375 тысяч евреев, после присоединения Западной Белоруссии от 800 до миллиона. Еврейских беженцев из Польши в сороковом вроде было до 66 тысяч, но далеко не все регистрировались. Израильский институт Яд-Вашем утверждает, что оккупированную территорию не смогли покинуть от 570 до 600 тысяч евреев. Выжило, по их данным, 14 - 18 тысяч. Авторитетный ученый доктор Эммануил Йоффе дает свою скорбную цифру: 946 тысяч евреев, непосредственно в результате Холокоста – 898 тысяч (в том числе 90 тысяч иностранных беженцев) и 48 – на фронтах. Мнений много, разброс цифр дикий, человеческие кости на этих счетах обсуждать не берусь. От 111 (по разным данным) до 299 гетто в 277 населенных пунктах. Массовые расстрелы, умерщвление газом в душегубках и лагерях, сожжение в домах, погромы. А еще топили и убивали током высокого напряжения на металлических платформах. Памятники жертвам Холокоста в Беларуси, большие и малые, им несть числа. Устанавливают и по сей день.

А нам в зал имени Иегуди Менухина, гениального еврейского скрипача, где под аркой на иврите написано его имя.

Стараниями Европейского еврейского конгресса (ЕЕК) основная церемония проводится в столице Европы с участием высшего руководства ЕС, дипкорпуса, представителей еврейских общин разных стран и Израиля. 

Международный день Холокоста учрежден ООН в 2005-м. Он приурочен к дате освобождения Красной Армией 27 января лагеря смерти Освенцима. О числе жертв до сих пор спорят. Склоняются к цифре 1,6 миллиона человек, из которых 1,1 были евреями. Вот почему 27 января определили как скорбную дату. 

В зале звучит прекрасная умиротворяющая классическая музыка, а на экране тем временем идет дикий видеоряд расстрелов, погромов, когда вполне законопослушные горожане забивают своих соседей-евреев палками на мостовой. Из печей крематория валит жирный черный дым. Карта Европы с концентрационными лагерями и гробы-отметки в тысячах жертв.

Присутствующие встают, кантор Шай Абрамсон читает в гробовой тишине поминальную молитву. 

Председатель Европарламента Мартин Шульц

На трибуну подымается глава Европарламента Мартин Шульц: «Без евреев Европа не была бы Европой, - говорит он. - Еврейское сообщество является частью нашей культуры и национальной идентичности. Именно поэтому меня так ранит то, что сегодня евреи в Европе вновь живут в страхе. Ужасно, что европейские евреи сегодня спрашивают себя, будут ли они в безопасности в синагоге, будут ли их дети в безопасности в школе». 

Антисемитизм сегодня приходит с Ближнего Востока вместе с волной беженцев. Здоровых и не обремененных семьей одиноких молодых мужиков. У этого антисемитизма (не будем ханжами) ярко выраженный арабский акцент.

Странная ассоциация. Мы поднялись лифтом на 12-й этаж Европарламента полюбоваться панорамой Брюсселя. Всю стену украшало панно «Похищение Европы». Прекрасная белая Европа и черный мохнатый бык. 

Отец Мартина Шульца был солдатом вермахта, немцы каются до сих пор и не хотят, чтобы на их земле вновь убивали евреев. 

Президент Европейского еврейского конгресса Вячеслав Моше Кантор

Слово берет переизбранный вчера президент Европейского еврейского конгресса Моше Кантор. Он вспоминает историю своего израильского друга-однофамильца. Его мать Груню угнали в лагерь для кормящих матерей. Распорядок был простой: кормежка младенцев, тяжелая работа и опять кормежка. Однажды вернувшись, они не нашли своих детей. Этих детей откармливали в качестве доноров крови для солдат вермахта. 

А вторая история его друга, бывшего главы Моссада, поймавшего Эйхмана. Он рыдал всю дорогу до Тель-Авива. В самолете разведчик задал тому всего один вопрос: «Есть ли у него жена и дети?» 

«Есть», - продолжая рыдать, сказал Эйхман. 

Кантор также призвал “предпринять серьезные шаги в отношении источников ненависти и насилия, целями которых являемся и мы, и вы”. 

“Евреи никогда не отвечали на агрессию агрессией, – сказал Кантор. – Сегодня антисемитизм вновь вернулся в Европу, и это опасно не только для евреев. Это болезнь всего общества”.

У меня не слишком политкорректный финал статьи. 

Полицейский все требовал от журналистов, чтобы мы не курили на улице. 

«Вот блин, - в сердцах сказал мой коллега Макс Лурье, - на улицах насиловать женщин можно, а курить - нет». 

Советская Белоруссия № 17 (24899). Пятница, 29 января 2016