В белорусском названии станции метро "Кастрычнiцкая" после 11 апреля прошлого года букву "i" воспринимаю только как свечку... Точка - огонек, язычок пламени над телом свечи.
Уверен, что тысячи людей год назад почти в одно время вспомнили Бога. Прошептали, кто зажмурив глаза и опустив голову, а кто воздев взгляд в небо: "Спасибо тебе, Господи, спас... А ведь я мог быть в это время там, на "Октябрьской". Мог, возвращаясь с работы или учебы, выходить из вагона метро, заходить в него, спускаться или подниматься на эскалаторе. Мог держать на руках ребенка. Мог сидеть на той самой скамейке и читать или стоять у колонны, глядя на всегда оптимистичную рекламу на экране под сводом тоннеля. Мог, назначив встречу, высматривать знакомое лицо в движущейся толпе... Спасибо тебе, Господи!" В тихом слове "спасибо" есть и теплое, такое невероятно живое слово "спас". До 11 апреля 2011 года я об этом не задумывался, не видел, не чувствовал, не слышал...
Те, кто мог оказаться во время взрыва в метро, но не оказался по самым разным причинам, теперь уверены, что существует высшая сила. Что Бог есть... Ведь он уберег, сохранил, спас. Так думают живые.
Хорошо помню тот день. На площади Якуба Коласа мы с женой хотели спуститься в метро, но решили пройти по проспекту пешком. Хорошая погода, тепло, хоть и ветрено. Когда подходили к площади Победы, увидели, что по проспекту мчатся машины скорой помощи с включенными мигалками и сиренами, красные пожарные, милиция. Зеленые автобусы и легковые автомобили остановились, пропуская спецтранспорт.
У меня зазвонил мобильник. Друг на всякий случай уточнил, где я, а потом сообщил, что на "Октябрьской", в метро, сильный взрыв, много дыма. Есть убитые и раненые. Жена побледнела, и я понял, о чем мы подумали одновременно. Пальцы дрожали, не удавалось набрать дочку, ее телефон не отвечал... Но, слава богу, ребенок оказался дома, сидел и делал уроки.
Через четверть часа я уже был на площади... Видел раненых, окровавленных, закопченных и перепуганных людей. Многие не выпускали из рук мобильники, звоня родным и близким, успокаивая и пересказывая то, что видят, и то, что довелось пережить. Паники не было. Минчане вели себя достойно, помогали врачам, поддерживали тех, кто выбрался из развороченной взрывом станции.
Вечером я записал в своем интернет-дневнике: "Хочу, чтобы те, кто это сделал, сдохли!" Так, я считал, будет справедливо. За смерть тех, кто оказался на станции в момент взрыва, за боль раненых, за ужас тех, кто мог там оказаться, единственная верная плата - смерть. Меня в тот вечер не интересовали мотивы преступления, мне только хотелось, чтобы наказание над нелюдями свершилось и как можно скорее. Знаю, что ни тогда, ни потом в своих жестоких мыслях я не был одиноким...
Потом у входов на станцию появились цветы, свечи, портреты погибших... Минск стал тихим. Под проспектом несколько дней молчало метро, не пульсировало... Город в те дни напоминал раненого человека, которому любое неосторожное движение причиняет нестерпимую боль.
После 11 апреля 2011 года жизнь изменилась. И не только в Минске, и не только потому, что на каждой станции метрополитена появились люди в форме и с металлоискателями. Нет! Исчезли беспечность и то будничное спокойствие, к которому все привыкли. Словно треснула ракушка, надежно защищавшая нашу жизнь.
Все жители Беларуси понимали, что нелюдей, устроивших взрыв на станции метро, следует найти любой ценой и как можно скорее. Ведь не было гарантии, что не прогремит второй взрыв, а может, и третий... Преступников задержали. Судили. Приговорили к высшей мере наказания. Приговор привели в исполнение.
Минул год. Через станцию метро "Октябрьская" прошли сотни тысяч людей, а может, и миллионы. Жизнь продолжается. Гранитные плиты, которыми был закрыт пролом на перроне станции, уже затерлись и почти не отличаются от других. Отремонтировать станцию не очень сложно. А вот вернуть погибших не сможет никто и никогда. Наверняка боль у тех, кто потерял близких, притупилась. Но уверен, что не прошла.
Никогда раньше не думал, что белорусская буква "i" так похожа на зажженную свечку...
