Метро. Парень и девушка. Им лет по семнадцать или немного больше. Она длинноносая, нескладная, лак на ногтях облупился, коленки острые, волосы жидкие, бесцветные. Парень на голову выше подруги. Щиплет ее, дразнит, что–то в ухо шепчет. Она краснеет, отбивается, смеется, отталкивает, а он продолжает приставать, свои чувства доказывать. Вагон качнуло, она в его руках. Он крепко держит ее худенькие плечи и целует в шею. Она словленной птицей притихает. Тут влюбленные замечают мой взгляд и смеются. Да, счастливо и довольно, по–детски. Может, чуть смущенно. Девочка за парня прячется.
Таких молодых и влюбленных тысячи. И она не красавица, и он не ахти. А смотреть на них хочется, улыбаясь своим потаенным, циничным и взрослым мыслишкам. Думаю, а знают ли родители об их отношениях и как они к выбору дочки или сына относятся? Ведь им учиться надо, на лекции–занятия ходить. А они их прогуливают безбожно. Хотя девчонка на отличницу сильно похожа. Парень же оболтус и лентяй форменный. А почему на них смотреть хочется? Да красивые они, аж светятся...
Но они пока еще парочка.
Средиземноморский курорт. Небо, как бирюза... Пальмы, цветы, виноград, шезлонги у бассейна с морской водой, которая ярче неба. Он — шестидесятилетний француз, она тридцатилетняя крашеная блондинка. На ней купальник, он в плавках–шортах и тенниске, пестрыми пальмами размалеванной. Она лежит в шезлонге, а он рядом гоголем прохаживается, на нее поглядывает. Вот в плечо загорелое наклонился и чмокнул. Она очки темные поправила. Он тенниску снял, к ее ногам молодцевато бросил, а потом, разбежавшись, в бассейн нырнул. Брызги засверкали, а вода качнулась, как коктейль в пьяной руке. Блондинка захлопала в ладошки, сделала ручкой, лениво поднялась и отправилась в номер. Мужчина выбрался из бассейна, пригладил пару седых прядей, огляделся, убедился, что женщина его не видит, согнулся по–стариковски и, потирая поясницу, потащился в холл гостиницы. А вечером, нарядные, они сидели в ресторане. Он ей что–то быстро говорил, она кивала, делая вид, что слушает. Улыбалась. Мы встретились с ней взглядами. В ее глазах была тоска и усталость.
Как думаете, они пара или парочка?
Да, они сладкая парочка. Но никогда не станут парой. Времени не хватит. Не соединяет их любовь, нет истории, а если и случится, то будет она с деньгами связана, с бракоразводным процессом, с разделом имущества... Ну как в мексиканском кино.
А вот еще картинка. Этих стариков я часто встречаю в детском парке. Мы с женой познакомились с ними, разговорились. Он молчал, мне казалось, слушал, но смотрел прямо перед собой. Ему восемьдесят пять, а ей чуть меньше. Он кадровый военный. Они поженились в сорок пятом, сразу после войны. Мотались по гарнизонам. А на старости у него два инсульта, один за другим, чуть выкарабкался. Она и одевает его, и разговаривает с ним. Руки непослушные в рукава всовывает. Кормит. Наверное, даже ругается, когда не получается. Жаловалась, что плохо себя чувствовала, так чуть одела мужа. Книги ему вслух читает. На прогулки ежедневные выводит.
Они медленно идут по парку. Он очень высокий, подтянутый, а она миниатюрная старушка. Они за руки по–детски держатся, цепко. Упустить друг друга боятся. Я как–то хотел, чтобы она мне о своем муже и о войне рассказала. Она даже и согласилась. Знаю, что хороший бы разговор получился, и о войне, и о любви. С фотокарточками, на которых они молодые. Да я все не иду, не хочу волновать, жалею.
Эти — пара.
Все влюбленные красивы. На две зажженные свечки похожи.
...И не легче пригвожденным
к одному кресту.
Все равно уходит каждый
на свою звезду.
Почему именно эти строчки Рамона Хименеса в памяти всплыли?
