Конкурсы двойников проводятся обычно по праздникам, их обязательно привязывают к какой–нибудь дате или событию. Быть похожим на звезду — вроде как счастливая примета, хотя народная молва так и не придала ей такого же официального статуса, как, например, падающей в стог августовской звезде или нечаянным капелькам птичьего помета на смокинге. Скорее, похожесть на известных людей воспринимается как курьез, забавное обстоятельство, добрый знак. Недавно в Гомеле, например, обнаружили двойника Александра Рыбака: скромный парень по имени Василий почти год работает официантом в одном из гомельских кафе и с удовольствием фотографируется со всеми желающими. Был бы Василий похитрее, зарядил бы концертный тур. Пока разобрались бы, глядь — а официант уже у румынской границы. Но стать акулой шоу–бизнеса работнику общепита, вероятно, не позволила совесть...
Однако многие деятели современного шоу–бизнеса в отличие от скромного гомельского паренька совсем не гнушаются подбирать крошки с чужого стола, копаться в чужом платяном шкафу, пока тот оставлен без присмотра. Быть клоном сегодня вовсе не позорно, а довольно выгодно. И если раньше тема эта исчерпывалась парой–тройкой фальшивых выступлений лже–Сердючки или группы «Мираж» где–нибудь на периферии, то сегодня приобрела катастрофические масштабы. Шоу–бизнес клонирует сам себя, но в отличие от затравленной в свое время науки генетики ни к каким позитивным результатам это не приводит. Причем определить, кто чей клон и кто появился раньше, становится все сложнее — поток информации беспрерывно растет, количество популярных лиц на один отдельно взятый телевизионный экран зашкаливает все мыслимые пределы, оттого все сложнее прибегнуть к критическому анализу из серии «Что появилось раньше: курица или яйцо?..» С литературой проще — вся она вышла из гоголевской «Шинели». А из какой «Шинели» вышли нынешние эстрадные клоны? «На–на»? Влад Сташевский? Татьяна Овсиенко?
Конечно, клонирование в поп–культуре не прямое, а стилистическое, образное. Хотя порой и ущипнешь себя — не ожили ли это безумные картины из рассказов и повестей Владимира Сорокина, твердо уверенного, что рано или поздно высший разум клонирует всех нас и будет прав.
Кто мешал баянисту Павлу Невмержицкому выйти на сцену в кепке до появления аккордеониста Петра Дранги? И вообще, кто сказал, что музыкант–инструменталист, скачущий по сцене пусть в сопровождении современной аранжировки, — это интересно? Не место ли ему в филармоническом зале, где и следует демонстрировать свои профессиональные навыки, а не перепевать золотые хиты из ближайшего караоке–бара? Почему должно было пройти 5 сезонов «Каменской», прежде чем и мы сообразили: отечественному телевизионному детективу на экране быть! И вот уже звезды московской сцены — «барышня–крестьянка» Елена Корикова и ленкомовец Андрей Соколов — успешно осваивают пространство романов нашей детективщицы Ольги Тарасевич.
Хотя все это можно было сделать гораздо раньше. Почему наши звезды не могли выйти на танцевальный паркет до того, как набивший оскомину формат несколько сезонов подряд радовал домохозяек в прайм–тайм в чужом эфире? Остается делать ставки: встанут ли на коньки, сдюжат ли? А как можно на полном серьезе в 2010 году заниматься телевизионным «сватовством»? Рядить талантливых и уважаемых актрис минских театров в водевильных свах, отнимать у них время для основной работы? Формат телевизионной службы романтических знакомств после шоу «Любовь с первого взгляда», предвестника эротических народных потрясений, стоило оставить там, где ему было самое место — в наивных 90–х. А если идея подвергается реинкарнации на одном из российских каналов с неувядающей Ларисой Гузеевой в роли ведущей, стоит ли ее повторять? Когда закончится это «кухонное» телевидение с посиделками абсолютно незаинтересованных друг в друге людей?
Что пенять на телевидение, когда и большое кино встретило март странными и невразумительными картинами–клонами, на свой лад перепевающими голливудские сюжетные ходы 80–х: «Любовь в большом городе–2» и «О чем говорят мужчины». Не спасает здесь ни Филипп Киркоров в роли святого Валентина, ни Жанна Фриске, вдруг влюбившаяся в командировочного с заурядной внешностью.
У нынешних разнообразных клонов внешность чаще тоже заурядная. Раскрасить ее не может ни веселый грим, ни отдаленная схожесть с оригиналом. Все равно чувствуется подвох. Подвох — норма современной массовой культуры. И чтобы обнаружить его, не нужно обладать особым зрением. «Ищите, кому это выгодно» — наставление уже неоригинальное. «Вспоминайте, где вы видели это раньше» — пожалуй, точнее будет. В итоге современная культура клонится к своему закату, посредственности множатся, у публики притупляется вкус, азарт получить свой бонус при минимуме таланта и вложенных усилий у деятелей культурной нивы растет. И видимо, двойники еще не скоро выйдут из моды. Они апеллируют к консервативному, обывательскому сознанию, которое традиционно с трудом принимает все новое, а вот за знакомым, хотя бы по внешним признакам, силуэтом готово следовать в любой омут или болото.
Так не мы ли сами плодим эти мыльные пузыри?
Коллаж Анны Вяжевич, «СБ».
