Пенсионер делает народные инструменты и сам на них играет
...В березовой роще проникновенно пела дудка. Очарованные ее трелями, под проливным дождем мы вмиг добрались до небольшого деревянного домика, откуда исходили непривычные слуху горожанина звуки. Здесь, в мастерской, и застали Александра Харкевича. Имя этого пенсионера из деревни Волконосово известно не только в его родном Круглянском районе. Александру Антоновичу — в прошлом учителю физкультуры — скоро исполнится 75 лет, но он в прекрасной форме, много путешествует по стране. Мастер декоративно–прикладного искусства участвует в различных музыкальных фестивалях, стал лауреатом специальной премии Президента «За духовное возрождение» в номинации «Народное творчество».
— Проходите, не стесняйтесь, — гостеприимно распахивает двери Александр Антонович. — Своими глазами увидите, сколько у меня «музыки».
В мастерской пахнет деревом и стружкой. И царит удивительная чистота. За работой мастер проводит почти целый день. У двери на стене расположились всевозможные приспособления для выпиливания и вытачивания: ножи, сверла, фрезы... А рядом — в коробочках на стеллажах примостились заготовки для будущих музыкальных инструментов.
— Трудно сказать, сколько времени уходит на изготовление дудки или бубна, — признается мастер. — Еще до того, как они начнут играть, нужно найти хорошее дерево, вырезать заготовку, дать ей высохнуть в естественных условиях — на все это уйдет около года. Мороки много! Зато когда инструмент получается хороший, не только он сам — душа поет!
Музыкальных народных инструментов у Харкевича множество. И ударных, и шумовых: помимо дудок и бубнов — ложки, трещотки, ксилофоны, клещотки и клекотки... Некоторых инструментов я, признаться, до этого в глаза не видела. Поющей оказалась даже тонюсенькая, невзрачная с виду пластинка — береста. В поисках секретов ремесла Александр Антонович исколесил всю страну. И выяснил, что годится для музыки не всякое дерево.
— Древесина должна быть твердой, поэтому для инструмента подходят дуб, яблоня, груша, сирень, клен, ясень, — объясняет мастер. — Ложки из молодого и старого дуба звучат по–разному. Очень музыкальное дерево — яблоня. Для белорусской дуды нет лучше крушины, а бубны у меня — из липы, дуба и березы.
Бубны — особая гордость волконосовского умельца. Бубенцы на одном из них деревенский самородок сделал из гильз времен Великой Отечественной войны. И до чего ж звонкий инструмент получился! Ни один другой бубен так не поет. Необычные у Харкевича и трещотки. Крутятся не в одну сторону, как промышленные, а в обе.
— Так я же идеи беру из специальных телепередач — таких, как «Играй, гармонь», из книг, а потом на практике совершенствую инструменты, — не скрывает Александр Антонович. — Даже когда только начал заниматься их изготовлением, ничего не делал по шаблону. Хотя творческий подход дорого мне обошелся. Видите, две фаланги на пальцах отсутствуют. Желая сделать все по–своему, пренебрег техникой безопасности. Но я ни о чем не жалею: задуманное удалось на славу.
— Для района Харкевич — настоящая находка: любую деревянную вещь, даже музейный экспонат, починить может, — гордится земляком главный хранитель Круглянского историко–краеведческого музея Наталья Гончарова. — Изделия из дерева делают многие, а вот мастеров по изготовлению народных музыкальных инструментов в Беларуси — единицы.
— От моего деда в наследство мне досталась любовь к музыке, — так объясняет свое увлечение Александр Антонович. — Сильным он был гармонистом. Помню, как возьмет гармонь в руки, все село в пляс пускается. И меня, мальчишку, он в свой «ансамбль» приглашал. Порой, сидя на завалинке, кликнет: «А ну–ка, Сашка, подыграй», сунет в руки барабан, я и рад стараться. И мама моя в деда пошла, очень музыкальная была, на барабане, балалайке превосходно играла.
— На всех праздниках играю, — признается Александр Антонович. — На районные, областные, республиканские ярмарки и фестивали езжу: «Дажынкi», «Славянский базар»... Недавно мои инструменты были представлены в Москве, на выставке «Магiлёўскi гасцiнец».
Мастер счастлив, когда людям нравятся плоды его творчества. Разве что одно печалит талантливого умельца. Говорит, уже забыл он, когда последний раз в его родной деревне были шумные гулянья с песнями да плясками.
— А ведь когда–то в большом — 67 домов — Волконосово по выходным до утра не смолкала музыка. Теперь из 52 домов жилых только семь. На всю деревню осталось 13 человек, — вздыхает пенсионер. — А так хочется верить, что когда–нибудь она снова оживет, зазвенят в ней детские голоса, заиграет гармошка.
Кто знает, возможно, благодаря таким мастерам, возрождающим народные традиции, возродится белорусская глубинка. Во всяком случае, «первый парень на деревне» Александр Антонович Харкевич уверен: культурному и работящему человеку на селе не может быть скучно. Главное, чтобы сам он скучным не был.
Фото автора.
