Ключевая и самая безупречная фигура нынешнего «Евровидения» — модель Наталья Водянова. Когда она поднимается на сцену московского комплекса «Олимпийский», нежно треплет по холке соведущего Андрея Малахова и объявляет имена участников конкурса, слабонервные телезрители замирают. Мужчины моментально обо всем забывают, впадая в «озеро» колдовских зеленых чар Водяновой, женщины подробно изучают каждую бретельку ее платья. И многие тихо вздыхают, вспоминая сказочную историю нашей современной Золушки: еще вчера Водянова продавала с лотка фрукты в «спальном» районе Нижнего Новгорода, а сегодня она лучшая модель своего поколения с многомиллионным состоянием и мужем — английским лордом, сэром Джастином Портманом.
В приватной беседе «небожительница» очаровывает похлеще, чем с экрана. Во время нашего интервью с Натальей я поначалу не могла думать ни о чем, кроме «какая же она все–таки красивая»... Но когда Водянова стала цитировать современных философов, уточнять бизнес–планы и строить проекты, мне срочно пришлось опомниться. Словом, когда вам скажут, что топ–модель мира Наталья Водянова — умная, знайте — чистая правда.
— Наталья, почему вы согласились стать ведущей полуфиналов «Евровидения–2009»?
— Да мне много всякой ерунды предлагают, делать то, что мне совершенно не подходит. Я модель, о карьере телеведущей никогда не мечтала, для меня даже перспектива такой работы кажется странной... Дирекция Первого канала и правительство Москвы выступили с таким предложением, и, честно признаюсь, мне понадобилось время, чтобы его обдумать. Но в какой–то момент во мне взыграла бизнесвумен. Как вы знаете, у меня есть свой благотворительный фонд «Обнаженные сердца» в помощь детям–инвалидам, я подумала, что было бы неплохо заключить своеобразную сделку с московскими чиновниками: о’кей, я проведу «Евровидение», а они мне помогут построить в России специальные игровые центры для детей с ДЦП. Так мы красиво обо всем договорились, и вот я здесь, перед вами.
— А вы следили за событиями «Евровидения» в прежние годы?
— Когда–то очень давно, когда была подростком и жила в Нижнем Новгороде, конечно, я смотрела этот помпезный конкурс, он мне очень нравился, я голосовала за ярких исполнителей. Но голосовала, по–моему, душой, не по телефону, потому что телефона у меня тогда тоже не было. А сейчас я телевизор не смотрю вообще, теперь у меня не хватает на это времени. Я человек интернациональный, работаю во многих странах мира, живу в Англии.
— Наверняка завтра за англичанку Джейд Ивен будете голосовать.
— О да. Во–первых, мне очень нравится вокал Джейд, во–вторых, «Евровидение» — это тот волшебный конкурс, когда можно голосовать не за свою страну и при этом оставаться патриоткой. Вы же помните, по правилам телезрители не могут голосовать за участника из своей страны.
— Что из событий конкурсной недели вам запомнится надолго?
— Как однажды после очередной репетиции полуфинала мы выехали с мужем из «Олимпийского» и вся ночная Москва буквально на ушах стояла — в тот день российская команда выиграла финал чемпионата мира по хоккею. Атмосфера ликования на улицах нас с Джастином так впечатлила, что мы выскочили из машины и присоединились к ревущей толпе, скандировали вместе со всеми: «Россия, чемпион!» Правда, это были какие–то яркие непередаваемые ощущения.
— Вы часто говорите о своей любви к России, но, насколько мне известно, у вас даже нет здесь ни дома, ни квартиры?
— Сегодня у нас с мужем нет планов приобретать недвижимость в России, у нас есть дом в Нью–Йорке, в Уругвае, Англии... Англия — это родина моего мужа, моих детей. Старшему сыну Лукасу уже семь лет, ему надо получить хорошее образование, и, конечно, он будет получать его в Англии. Лукас уже плохо говорит по–русски. Хотя, когда я с ним говорю на русском, он многое понимает.
— Наталья, а вы следите за рейтингами моделей, знаете, кто сейчас лидирует в вашем бизнесе?
— Понятия не имею. Для меня все эти рейтинги — полная чушь. Я благодарна судьбе за все, что у меня есть сейчас: любимая семья, страна, работа. Да и повороты фортуны, поверьте, зависят отнюдь не от рейтингов.
