Сегодня модно находить неизвестные рукописи классиков и устраивать из находок сенсации... Сколько шума было вокруг «Подлинника Лауры» — уничтожить согласно завещанию, издать... Обнаружили неизданный рассказ Агаты Кристи — опять сенсация... Ищут черновики, дневники, юношеские работы, которые, кстати, сами классики, скорее всего, хотели бы скрыть от любопытных глаз.
У нас тоже есть свои классики и их загадки... Дневник Максима Богдановича... Исчезнувшие рукописи Дунина–Марцинкевича и Франтишка Богушевича... Украденное из квартиры Владимира Короткевича продолжение «Каласоў пад сярпом тваiм».
Впрочем, кое–что возвращается: подтверждено авторство анонимной поэмы «Тарас на Парнасе», обнаружены уникальные рукописи фольклориста Доленги–Ходаковского...
Найдена неизвестная повесть Владимира Короткевича. Ее обнаружил в домашнем архиве писателя исследователь его творчества Анатолий Воробей. С тех пор прошел не один год, о существовании повести знали специалисты... В 1997 г. Анатолий Воробей даже написал о ней в книге «Абуджаная памяць». Но для широкой публики повесть оставалась недоступной, не войдя даже в собрание сочинений. И вот рукопись расчитана, хотя и не полностью (есть неразборчивые фрагменты), и подготовлена к печати.
Находка представляет собой общую тетрадь, так называемую канцелярскую, исписанную мелким почерком. Анатолий Воробей считает: «Повесть «Предыстория» была написана Владимиром Короткевичем, скорее всего, в конце 40–х или в начале 50–х годов, когда он был студентом русского отделения филологического факультета Киевского университета и искал себя как художник. То есть автору было около 19 лет. Написан текст на русском языке, хотя в нем есть белорусские фразы и слова. Есть и любопытные иллюстрации... Повесть будет напечатана в первых номерах следующего года журнала «Неман» под названием «Предыстория». Однако главный редактор журнала «Неман» Алесь Бадак считает, что вряд ли это настоящее название, возможно, это просто название вступления:
— Текст сырой, состоит из трех частей, малосвязанных между собою. И вступительная часть настолько отличается от следующих — фактически это набросок, — что мы даже не знаем, стоит ли его публиковать в составе повести.
Для проверки я зачитала кусочек «Предыстории» знакомым — по стилю никто не опознал автора. Очень уж юношеский. Но когда прочитаешь повесть целиком, понимаешь, что Владимир Короткевич и в 19 лет мыслил так, что можно узнать будущего классика нашей литературы. Во вступлении он описывает историю народа, который «железные люди», что–то вроде немецких рыцарей, вытеснили с родной земли в леса и болота и обратили в рабов, навязывая свой язык и культуру. Во второй, самой большой, части юный студент Ян Вар постепенно открывает правду об истории своего народа и вступает в борьбу с завоевателями. Кстати, нельзя не усмотреть аллюзии на нравы ученого общества сталинской поры — и если бы тетрадка студента Короткевича попала не в те руки, судьба писателя могла бы сложиться по–другому, точнее, сломаться... За одно упоминание термина «свобода личности»! А третья часть повести — это уже почти тот Короткевич, который нам знаком: рассказ «У стенки» о расстреле в 1863 году повстанца Гринкевича, предка Владимира Короткевича. Мужество и обреченность человека, отдающего жизнь за свободу своего народа, предатели, палачи и герои — это повторится еще много раз в любимых нами книгах великого романтика.
Анатолий Воробей назвал повесть «Предыстория» «проматериком» творчества Владимира Семеновича. Я не могла не спросить, а как бы сам Короткевич оценил эту публикацию, может, потребовал бы уничтожить рукопись, как Набоков — «Подлинник Лауры»? Анатолий Воробей считает, что одобрил бы, потому что в тексте уже высказываются дорогие ему идеи. Алесь Бадак говорит, что «Предыстория», конечно, не «Каласы пад сярпом тваiм», но для 19–летнего автора мысли весьма глубоки.
Когда–то за книгами Владимира Короткевича выстраивались очереди... Номера журналов с его произведениями передавались из рук в руки, зачитывались до дыр...
Да, сегодня по всему миру отчаянно спорят, как вернуть любовь к чтению... Но я все же верю, что публикация неизвестной повести юного Владимира Короткевича вызовет подлинный интерес.
