Группа «3+2» пока не самостоятельный проект. Коллектив — «дочернее предприятие» Президентского оркестра, при котором и состоят участники проекта.
И тем не менее ребята претендуют на полноправную жизнь в современном шоу–бизнесе. Но просят относиться к ним еще как к молодым — снисходительно. «Нам еще двадцать, — сама себе делает скидку на возраст великолепная пятерка. И в то же время уже не согласна со званием новичков. — Мы уже многого достигли». В ваши–то годы, ребята, — конечно! Амбициозных музыкантов я встретил в одном из кафе «Славянского базара в Витебске». После концерта молодые голоса расслабились: поглощали мороженое и орешки — самые вредные для певцов продукты. И немного скучали. Чтобы расшевелить «бабочек», я присоединился к трапезе и беседе.
— Ребята, не рано ли расслабились?
Артем Михаленко: Мы только передохнуть. А так работы хватает.
— А то я смотрю, светская хроника о вас молчит. Может, что–то случилось?
Юлия Шишко: Почему же молчит? Вот недавно написали, что всем нам после Осло дали квартиры.
— А что, не дали?
Ю.Ш.: Мы и сами поверили в утку: стали звонить в разные места, интересоваться, когда справлять новоселье.
— Где сейчас живете?
А.М.: Снимаем жилье.
— Ну а на метро еще ездите?
Егиазар Фарашян: Уже почти все на машинах. Я себе недавно купил только. Но еще «подземкой» пользуюсь.
— На какой линии тебя ловить поклонницам?
Е.Ф.: На первой — от «Института культуры» до «Московской». Меня иногда даже бесплатно пропускают — узнают.
— Скажу честно: вы очень изменились — из серых мышек стали настоящими артистами. Кто вас так вымуштровал?
— Да, вы правы: нас очень сильно изменили. И обстоятельства сложились так, что в Президентском оркестре мы раньше исполняли только классику, и первые пробы на эстрадной сцене стали для нас огромным испытанием. Причем секрет нашего успеха лишь на 10 процентов зависел от таланта, 90 процентов — это работа и бесконечные репетиции.
А.М.: Макс Фадеев давал нам много очень личных советов — и по внешнему виду, и по вокалу, дыханию, разобрал всех по косточкам. Мы ему очень благодарны.
— А что с Робертом Уэллсом?
— Он уехал из Осло с большой обидой на соотечественников — не ожидал, что шведы не поставят нам ни одного балла.
— Я удивлен, как вы все выдержали!
Ю.Ш.: Так уставала, что злилась даже на чашку.
— А с силами как собиралась?
— Перед выходом на сцену подходила к зеркалу и кривлялась. Мне это помогало расслабиться, чтобы не выйти к зрителям с хмурым лицом.
— Сколько раз вы пропели на репетициях «Бабочек»?
— В день по двадцать раз.
Е.Ф.: Да нет — по пятьдесят точно!
— А не зря? Предпоследнее место все–таки... Да вот и Юрий Антонов считает, что «Евровидение» — это пустое дело.
Ю.Ш.: Я думаю, что когда Юрий Михайлович был помоложе, он сам тайно мечтал, чтобы попасть на этот конкурс.
— А теперь признайтесь: зачем вам все это надо было?
А.М.: Скажу как на духу. Это самый масштабный конкурс в мире. И нас влекла слава.
Ю.Ш.: Это был азарт. А азарт — это наркотик. Мы рассчитывали на пятое–шестое место, никак не меньше.
— А сейчас что, каков практический результат?
А.М.: Мы востребованы как артисты. В Осло очень сдружились с греками: наши гримерки были рядом. Теперь поддерживаем связь, подумываем о совместном выступлении.
— Даже так?
— Мы очень схожи эмоционально.
— Мне кажется, они погорячее будут. А как насчет гастролей здесь и сейчас?
— Мы и ездим — по Беларуси, выступали на корпоративной вечеринке в Украине, у одного олигарха.
— Маловато будет!
— Мы не ставим цель зарабатывать миллионы. Достаточно того, что работаем в Президентском оркестре, достойно представили страну в Осло — все–таки Беларусь впервые за долгое время вышла в финал «Евровидения».
— Вы сейчас работаете за зарплату?
— За гонорары. Нам хватает.
— Вам в Осло никто не предлагал уехать за границу?
А.М.: Недавно мне позвонил менеджер одного из российских продюсеров, фамилию которого я не скажу, и предложил записать песню и снять клип. Но я пока не дал согласия, веду переговоры. Я не могу бросить группу, оркестр и уехать.
