«Нет ада, есть незнанье рая»...
Думаю, не мне одной эти строки Ольги Залесской помогали переживать непростую пору взросления, когда все чувства нараспашку, надежда равнозначна шансу, а настоящим другом мог считаться любой, кто готов напевать с тобой в унисон... Немало лет прошло с тех наивных времен. Авторскую песню ныне определяют казенным словом «неформат», но и сегодня она способна собирать аншлаги. И не только ностальгия по юности удерживает вместе ее поклонников — открыть для себя бардовское творчество можно в любом возрасте. Что и подтверждает новый арт–проект Ольги «Своя среда», по вторникам и средам объединяющий в минском клубе «Лисья нора» ценителей нестандартного музыкального и поэтического творчества... Перебирая альбомы песен Залесской от «Небесной лодки...» до «Небесной таверны», я так и решила: «Н» — ее буква, определенно.
Наглость
Не люблю выглядеть наглой. Если ловлю себя на мысли, что переступила внутреннее табу, потом очень страдаю. И наглецов предпочитаю сторониться... По–моему, без наглости вполне можно обойтись. Любой конфликт лучше уладить мирным путем, избежав недостойного поведения. В конце концов, мы же люди и способны по–человечески решать свои проблемы.
Но наглость бывает разной. Она ведь не всегда нарочита, порой высокомерна или маскируется под вполне себе вежливое поведение. В зависимости от ситуации я реагирую на нее по–разному. Иногда чужая наглость даже может довести меня до бешенства. Но, как показывает опыт, с проявлением отрицательных эмоций не стоит торопиться. Лучше подождать. Не стерпеть, а просто пережить неприятный момент. С годами у меня это выходит все лучше. Я наконец научилась прощать. И других, и саму себя. Самоедство — одна из самых разрушительных стихий, по–моему.
Вот только с наглостью на дороге сложно примириться. Ведь это опасно! Хотя и за рулем я стараюсь не раздражаться. И если куда–то спешу — предпочитаю опоздать, чем проехать на красный свет или кого–то подрезать. Даже если опаздываю на поезд. Ну пропадали мои билеты не раз — и что? В конце концов, это всего лишь деньги. Даже если срывается важная встреча, не стану гнать на предельной скорости. Сорвется — значит, не так уж она была и важна. В этом смысле я фаталистка.
И еще. Когда нервничаете, попробуйте спросить себя, будет ли это вас волновать, скажем, лет через 5? Очень эффективный прием.
Наивность
В юности я была очень наивной. Но, возможно, именно благодаря этой наивности, доверчивости не ожесточилась, когда жизнь преподала мне свои уроки. Поэтому я только улыбаюсь, когда встречаю наивных молодых людей. И никогда не пытаюсь их в чем–либо разубеждать. Ни в чем!
Например, когда–то я по наивности считала, что поэт должен писать всегда, не важно, хочет он этого или нет. Ни дня без строчки! Тогда за ночь я могла написать 10 стихотворений и еще пару песен... В общем–то это было несложно. Почему в юности так легко заниматься творчеством? Потому что многое происходит впервые. А теперь новых эмоций все меньше, а пережитых ситуаций соответственно больше. И я уже позволяю себе не быть заложницей прежних убеждений, а следовать только внутреннему порыву, вдохновению. И часто даже по–лентяйски не утруждаюсь записыванием стихов, если, например, что–то пришло мне в голову перед сном, за рулем или в компании. Если это надо, оно еще вернется, вспомнится, выстрелит. А забудется — значит, и жалеть не о чем.
Нагрузка
Я лентяйка! И найду тысячу оправданий, чтобы не мыть посуду или не полоть грядки... Да, представьте себе, возле дома я завела себе несколько грядок (назвать это огородом не могу — слишком пафосно). Теперь эти грядки зарастают поровну сорняками и салатом. И я уже не уверена, вырастут ли помидоры, которые я посадила рядом... К счастью, у меня есть мама, которая помогает управляться с домом и детьми, позволяя мне заниматься другими вещами. Вот у нее настоящая нагрузка! Как она с ней справляется — для меня большой секрет. Я так точно не смогла бы.
Трое детей — это замечательно. Хотя порой и ловлю себя на мысли: не будь у меня семьи, столько бы всего сделала! Творчество — оно ведь эгоистично по своей сути. А потом взгляну на своих бездетных друзей, подруг и подумаю: как же это здорово, что у меня дети, которые меня любят, гордятся мной... Это очень важно: понять, что можно испытывать радость, отдавая что–то другому человеку в ущерб себе.
Ну да, это нагрузка... А иногда кажется, что еще больше смогла бы. Не одинока ведь я, в конце концов. Собственно, и «Своя среда» появилась, потому что нашлись единомышленники, которым нравится такая же музыка, как и мне. И это уже не просто название. Действительно вокруг нас возникает своя среда, комфортная, уютная. К слову, в следующем сезоне мы решили не ограничиваться джазом и бардовской песней, будем вовлекать в свой круг этнических музыкантов и устраивать танцевальные вечеринки.
Ночь
Ночь — это мое личное время, посягательство на которое я расцениваю как преступление. Жутко раздражаюсь, когда кто–то не спит, бродит по квартире и мешает мне быть наедине с самой собой, чем бы я ни занималась! Это необязательно, что ночью я буду писать стихи или, скажем, размышлять на какие–то философские темы. Поскольку днем времени на все не хватает, свои закатки я, например, когда начинается сезон домашнего консервирования, предпочитаю делать ночью. Между прочим, мы за всю зиму не успели съесть всего, что я наконсервировала прошлой осенью! Но игнорировать этот процесс я себе не позволяю. Во–первых, в некотором роде это тоже творчество. И еще здесь есть момент моего присутствия в семье. Все знают, что я о них забочусь, что мама выполняет свою функцию, как когда–то бабушка, прабабушка... Кстати, готовлю я в основном по семейным рецептам.
Досадно только, что летние ночи так быстро проходят. И жаль, что посидеть ночью с друзьями в лесу у костра удается все реже. А я по–прежнему это очень люблю... И еще ездить в авто по ночам люблю. Никакой суеты, тишина...
Накопить
Много лет собираю колокольчики — разных форм, моделей, из керамики, стекла, хрусталя, металла, дерева... В моей коллекции есть даже непальский колокольчик с очень необычным звучанием. Как ни странно, купила я его в берлинском магазине экзотических товаров. Правда, сейчас, после переезда, мои колокольчики хранятся в коробках: не имею права поместить их в неподходящую среду. У меня для них сделаны специальные решетки, которые крепятся к потолку. Но сначала нужно переделать весь потолок... Я теперь даже не знаю, сколько их у меня. Больше двухсот наверняка. И почти все звенят...
Всегда мечтала что–нибудь накопить. Наверное, только к наградам это не относится. Никогда всерьез не относилась к своим призам. Ну это же все временные, случайные, субъективные вещи. Соревновательный момент хорош в спорте, но не очень оправдан в творчестве, так мне кажется. Когда у всех разные вкусы, воспитание, образование, пристрастия — какая тут может быть объективность?
Чего у меня накопилось в избытке — так это эмоций, ощущений, воспоминаний. Только записывать их я не пыталась — предпочитала хранить в памяти. Но этой весной оказалась в Израиле. Впервые за всю свою семейную жизнь выехала куда–то одна! У меня там было несколько выступлений, но в действительности я оказалась абсолютно оторвана от всего, к чему привыкла в своей повседневной жизни. Сначала я жутко растерялась — не нужно никуда торопиться, не надо даже готовить, я никому ничего не должна... Я не знала, что с собой делать, не находила себе места и испытывала жуткий дискомфорт. А потом пообвыклась — и у меня написался мой первый рассказ. О себе, о людях, меня окружающих... Но не факт, что теперь я начну заниматься литературой профессионально. Не хотелось бы, чтобы это превратилось в ремесло.
