Гуляя по парку в Минске, наткнулся на безмолвный муравейник. Насекомые спали и видели экологическо–трудовые сны. О том, как прекрасно в солнечный день выглянуть на поверхность. Поползать по проторенным в прошлый рабочий сезон тропам, навести порядок вокруг своего дома. Муравей — существо социальное. Его старательность и усердие регулируются внутренними инстинктами и никак не зависят от лозунгов и афиш...
Нынче Год родной земли. Экологическая жизнь, пребывавшая до этого в относительной спячке, забурлила. К природе — небывалый интерес. Тут и там раздаются гневные возгласы. В районе деревни Ольшево Мядельского района вырубают вековую аллею! В минском парке Горького срезали верхушки дубам–колдунам! На днях позвонили обеспокоенные граждане из Барановичского района. На базе РУСП «Совхоз–комбинат «Мир» образовался жилищный кооператив. Собрались строить дом, местом застройки выбрали зеленую зону. Якобы под корень хотят вырубить уникальный парк, саженцы для которого когда–то давно возили аж из Центрального ботанического сада.
— Какой там парк, нет там его, — отмахнулись в райисполкоме. — А вообще, решение еще не принято, будем проводить собрание и встречаться с жильцами.
Поверим на слово, ибо рубить с плеча — нехорошо. А нынче даже и чревато. Но больше в этой и других подобных историях меня интересует игра в слова — когда одни употребляют свои экологические термины, а другие — с ними не соглашаются. Парк или группа деревьев? Карьер или озеро? На первый взгляд — вопрос мельчайший. Но не для формалистов от экологии...
Недавно в редакцию пришло письмо — резонанс из Бобруйского райисполкома. Откликнулись на заметку, опубликованную в начале февраля. Она называлась «Вопрос на засыпку». Коротко о содержании: Госкомимущество занялось вопросом бесхозных карьеров. Было в тексте предложение, с десяток слов, о том, что в Бобруйском районе в заброшенном карьере как–то обнаружили целый склад бэушных автомобилей. Вот эта фраза и разозлила чиновников. Процитирую письмо, сохраняя авторскую пунктуацию: «Объект названный карьером журналистом Н.Козловичем более 20 лет по учетным данным числится как водоем, где чистая вода, отдыхают и приезжают рыбачить горожане и сельчане».
Это ж надо, как задело терминологическое «несоответствие»! Видите ли — у них не карьер, а благоустроенный водоем! Назовите хоть Индийским океаном, пропишите в своих учетных списках, что там Майами–бич — ничего ведь не изменится. На том карьере под Бобруйском мы были в прошлом году с дайверами из Минска. В Международный день очистки водоемов доставали из «благоустроенного водоема» сачками груды банок, тряпья, железяк, в том числе — ржавые останки автомобилей. Походили вдоль берега, постыдили варваров–отдыхающих. Взгрустнули, что местных экологов с нами нет. Итогом стал репортаж с красноречивыми фотографиями, смотреть на которые мне и сейчас горько: «благоустроенный водоем» довели до состояния ржавой лужицы. Но на ту публикацию чиновники не отреагировали. И я, пожалуй, знаю почему: тогда был год 2008–й, не обремененный ключевыми словами «родной» и «земля». А сейчас — обидело. Наверное, нужно отчитываться перед вышестоящими инстанциями за каждый критический факт...
Формальное отношение к хорошей идее превратить 12 месяцев в экологический праздник — тенденция чрезвычайно печальная. Речка не поймет, дубраву не спросишь, но заменить конкретные экологические проекты отсылками к «учетным сведениям» — проще простого. А ведь как много полезного, конкретного можно совершить в этом году, раз он окрашен в зеленые цвета. В том числе и нам с вами. Например, не голосить: «Рубят, караул!» — а выйти и посадить десять или двадцать деревьев. Впору учиться у муравья, который любит свой муравейник бескорыстно и инстинктивно.
...Из окна квартиры панельного дома в «спальном» микрорайоне 15 лет смотрю на город. Пейзаж уныл своей серостью. Хочется увидеть зеленый куст, пестроту клумб. Но все заставлено автомобилями, дорожки вымараны шинами. Свое авто я тоже ставлю на «зеленку»: больше некуда. И чтобы разогнать эту тоску смертельную, не хватит и десятилетия. Хотя, раз нам дали информационный повод, пора начинать.
