Этому бородатому профессору с умными проницательными глазами перевалило за 65, но он не чувствовал усталости. Вероятно, сила духа помогала, и он дерзнул на неожиданный поступок, о котором в 1874 году заговорил весь Московский университет. Коллеги недоумевали: как это Михаил Семенович Куторга, став знаменитым историком, доктором философии, членом–корреспондентом Академии наук, решил покинуть должность, Москву и куда–то уехать? А перед этим ученый издал талантливую книгу «О науке и ее значении в государстве», обращенную к проблемам воспитания и духовного развития своего народа.
Я стал разыскивать эту книгу, в Минске ее не оказалось. Нашел только в Москве и увлекся. Долго работал в библиотеках, изучал жизнь и работы историка–белоруса Куторги. И уже почти наяву видел, как Куторга спокойно складывает свои богатые архивы и труды в ящики, как проходится у стен древнего Кремля и возле университета. А назавтра трогательно прощается с сотрудниками кафедры всеобщей истории, благодарит за дружбу, искренне обнимает друзей. Не хотелось расставаться с тем, чему служил верой и правдой. Но годы брали свое, да и зов предков давал о себе знать — короче, зрелый рассудок редко ошибается. Не будет он в старости мучиться от безделья, а будет «отдыхать в творчестве». Конечно же, сердце согревали мысли о будущих встречах с родными, друзьями, хотелось увидеть, как живут местные крестьяне, извечные труженики небогатых белорусских полей.
Но что же в юности привело его в холодный Петербург?
От Вихры к вихрям познаний
Михаил Семенович Куторга родился 8 ноября 1809 года в Мстиславле Могилевской губернии. Но его рождение зарегистрировано в Черикове, где тогда работал мелким чиновником отец. Первоначальные знания мальчик получил от старшего брата Степана, которому оставался благодарен всю жизнь. Вскоре семье пришлось проститься с речкой Вихрой и переехать в незнакомый Петербург. Только обустроились, как неожиданно, еще молодым, умер отец. На плечи матери легли все заботы о воспитании детей.
Миша старательно учился в 3–й петербургской гимназии. После ее окончания поступил в Петербургский университет на словесное отделение. После восстания декабристов лучшие профессора оказались изгнанными, лекции проводились на невысоком уровне. Куторга это сразу почувствовал — и занялся самообразованием. В 1828 году в числе лучших выпускников его послали в Дерптский (ныне Тартуский) профессорский институт, по тем временам самый известный в Европе. Там Михаил изучал всеобщую историю, и, хотя занятия велись на немецком языке, преподаватели признали, что молодой человек «весьма способен» к своей специальности. Более всего Михаила увлекала история. Куторга успешно защитил диссертацию о древних племенах Афин и получил звание магистра философии. Дальше он продолжал штурмовать высоты философских и исторических знаний в Берлине, Гейдельберге, Мюнхене, Париже. Слушал лекции Георга Гегеля, Августа Бека, Эдуарда Ганса, Леопольда Ранке, Карла Эйхгорна и других виднейших немецких ученых, впитывая новые для того времени идеи и взгляды.
В августе 1835 года Михаила Куторгу назначили преподавателем кафедры всеобщей истории Петербургского университета. До него эту должность занимал Н.В.Гоголь, уже известный по «Вечерам на хуторе близ Диканьки». В те дни писатель так сообщал М.Погодину о своем уходе из университета: «Неузнанный я взошел на кафедру и неузнанный схожу с нее». В результате каждый занял место, предназначенное ему судьбой свыше.
Михаил Куторга реформировал, оживил кафедру и значительно изменил характер преподавания всеобщей истории, что привело к постепенному становлению первой русской школы исследователей античности. Он не ограничивался передачей фактов и красивостью изложения, а привнес в преподавание истории философско–критический взгляд. По мнению коллег, «его лекции по глубине содержания не уступали лекциям лучших ученых того времени». Куторга читал с увлечением, живо и интересно. Особенно привлекало слушателей его умение анализировать — политический быт, народное творчество, язык, литературу... Однажды, желая выразить свой восторг, студенты устроили Куторге овацию и после окончания лекции вынесли его на руках.
В 1838 году Михаил Куторга — ему тогда шел 29–й год — превосходно защитил докторскую диссертацию и вскоре был произведен в экстраординарные профессора. В это же время появились его первые научные труды: «Политическое устройство германцев до VI столетия», «Колена и сословия Аттические». Но молодому ученому хотелось писать не только о политических процессах, государствах, но и об отдельных личностях, оставивших свой след в истории. Он заинтересовался Людовиком XIV, французским королем эпохи абсолютизма, которому приписывается изречение: «Государство — это я». Со статьями Куторги были знакомы сотрудники и издатели литературных журналов. Виссарион Белинский в своем обзоре «Русская литература в 1843 году» назвал исторический очерк Куторги «Людовик XIV» «лучшей ученой статьей «Современника», равно как и одной из лучших учено–беллетристических статей во всей прошлогодней журналистике».
Путешествие из Петербурга в Москву
В Петербурге природные дарования Куторги расцвели. И это при том, что он не рвался к карьерным достижениям. Кстати, он был учителем студента Н.Г.Чернышевского, который упоминает Куторгу в своем дневнике и в письмах к родным: «Историю всеобщую читает филологам Куторга-младший. Мне он нравится несравненно более всех других профессоров, которые нам читают... Более, нежели фактами, занимается он самими деятелями: и здесь он ревностный защитник всех оскорбляемых и унижаемых... на многие предметы смотрит он со своей точки зрения». Неудивительно, что между ними завязались дружеские отношения.
Дома Михаил Семенович собрал богатую библиотеку, которой пользовались студенты, решившие посвятить себя истории. А потом организовал частные научные семинары, на которых учил умению анализировать и толковать источники, глубоко понимать историю. Один из его учеников, профессор В.В.Бауер, отмечал: «Заслуги М.С.Куторги как профессора останутся навсегда памятными для университета. Как ученый он первый из русских стал разрабатывать самостоятельно классическую древность, подвергая ее как кабинетному, в текстах, так и местному, в памятниках, изучению и исследованию». Куторга считал, что каждый образованный человек должен знать античную историю, философию, литературу. А он, ученый, в своем познании должен подниматься все выше и выше. Вот как сам Куторга понимал свою миссию: «История Древней Греции всегда была тою частью всеобщей истории, которая всего более меня привлекала и которой, не скажу — единственно, но преимущественно, я посвящал свои занятия. Эти занятия приняли новый, более оживленный вид с тех пор, как я мог привесть в действие давно задуманную мысль, остававшуюся долгое время мечтою, и посетил два раза, в 1860 и 1861 годах, самую Грецию, чтобы изучить места, упоминаемые писателями, и наглядно познакомиться с сохранившимися до сих пор памятниками». Оригинальные труды «История Афинской республики» (удостоена Демидовской премии), «Персидские войны», «Афинская гражданская община», «Введение в историю древней греческой образованности» и другие принесли Михаилу Куторге мировую известность. Некоторые из них переведены на французский, немецкий и иные языки.
И еще один факт, свидетельствующий о признании высокого профессионализма Куторги, — переезд в Москву в 1869 году. Михаил Семенович стал заведующим кафедрой всеобщей истории Московского университета. Здесь он внедрял новые методы в изучении источников, разрабатывал социально–политические вопросы античности, совершенствовал учебно–воспитательный процесс. Обогащенный житейским и научным опытом, он издает книгу «О науке и ее значении в государстве» (1873). И все же не покидает мысль о возвращении на родину, «на круги своя».
Ученость не знает забвения
Дороги поиска сведений о нашем заслуженном земляке привели меня в Мстиславль. И помог мне в том писатель Владимир Короткевич, который в своем эссе «Мстиславль» вспомнил и о Куторге — о том, что тот первым в мире поднял вопрос о рабстве в Древней Греции: «Вот какие птицы вылетали временами из мстиславского гнезда». Летним солнечным днем я встретился с директором Мстиславского краеведческого музея Владимиром Гасенковым и услышал:
— О Куторге у нас почти ничего нет. Видимо, свою злую шутку сыграло время.
— Известно ли, где находилось имение Борок?
— Тоже не знаем. Прошло 120 лет после его смерти. Будем искать.
Вскоре директор музея написал: «Борок находится возле деревни Парадино, на высоком берегу реки Вихры. Обнаружили остатки липовой аллеи, место пасеки...» Потом пришло еще одно сообщение: «Ищем его могилу на мстиславском и других кладбищах. Найдена плита с фамилией Куторга, к сожалению, не та. Что узнаем — сообщим».
Неоперившимся птенцом вылетел Михаил Куторга из мстиславского гнезда, где для него все имело сакральный смысл — солнце и вода, поля и леса, травы и птицы. Все годы скитаний влекла его родная земля. И он прилетел сюда мудрой птицей. Вернулся со своими книгами, рукописями, умением мыслить, чтобы развить здесь дух жизнелюбия, благородства и творчества. «Величие не знает смерти», — писал Михаил Куторга. Хочется верить, не знает оно и людского забвения.
Эдуард КОРНИЛОВИЧ, кандидат исторических наук, Минск.
