Хорошие наступают времена. Бывший адвокат Зикрацкий распродает имущество, чтобы расплатиться с долгами своей бывшей адвокатской конторы.
И лицемерно пишет в соцсетях: «С одной стороны, по закону я могу уже не платить компенсацию сотрудникам. С другой стороны, кроме норм права, есть еще и нормы морали». Это то, о чем и я всегда говорил. В том числе и на совещании адвокатов и юристов зимой, где разъяснял свою позицию (основанную, кстати, и на мнении многих читателей) по поводу «подленько делать свою работу».
Мораль — она раньше права. Она глубже права. Она в основе. Хорошо бы Зикрацкому было подумать об этом до того, как он перестал быть адвокатом. Но и сейчас вспомнить — тоже неплохо.
Кирилюк, тоже бывший адвокат, но сбежавший (со всеми чады и домочадцы) за границу к лохушкам, заявляет оттуда о «дискриминации адвокатов». И жалуется на Министерство юстиции.
«Сам Кирилюк считает, — чайками стонут просто тутбайки, — что заявления, которые он делал как физическое лицо, не могут быть основанием для привлечения к ответственности за совершение действий, дискредитирующих звание адвоката и адвокатуры».
Иначе говоря, лиц у Кирилюка как минимум два: одним он слова говорит, другим зарабатывает деньги с клиентов. Это, согласитесь, аморально. Пусть суды разбираются, насколько правомерно, а вот общество однозначно скажет: двуличие — аморально.
Потому Кирилюк и сидит под Варшавой с лохушками, нашел себе компанию со схожими моральными принципами. Вернее, без оных.
Кстати, был бы он таким профессионалом, как о себе говорит, — посоветовал бы всем уцекачам идти и сдаваться. Ведь вот витебчанка‑мошенница: бежала от приговора в Африку, провела там в добровольном заточении десять лет, полгода отсидела в намибийской тюрьме — и теперь ее вернули на родину. Где ждут неотбытые еще 5,5 года.
Оно ведь так и будет: через три‑четыре года маятник качнется (на то он и маятник) — и уцекачам станет горячо в Европе. «Пусть идет. Год у него был, три за побег, пять за детсад». Пусть бегут хоть в Африку.
Сам Кирилюк, говорят, собирается не ехать жить с бегемотами, а сдаваться. Вот только чады с домочадцы пристроит — и кинет лохушек. Если не струсит, конечно. Не знаю, аморально ли быть трусливым. Но стыдно — это точно, так должно быть у нормальных.
Но не у змагароў. «Ребята, — пишет такой аноним в интернете, — вот адрес Азаренка. Дом, подъезд, квартиры не знаю. Уходит тогда‑то, приходит во столько». Ну, и? Иди к Грише и выскажи все, казалось бы? Не‑ет: ребята, я его проследил, а дальше вы уж как‑то там сами… вы знаете, что делать… низабудимнипрастим и прочее бла‑бла‑бла…
Я, например, отказываюсь жить «у новай и прыўкраснай» вместе с такими сс…смельчаками. Воротит, знаете ли.
Но знаю случай еще смешнее. Появилось в интернете маленькое видео: стою я на улице перед редакцией, курю, повернувшись к лесу задом. И вот его‑то на ходу (!) снимает змагар — и выкладывает в сеть с гордыми словами: «Вот Муковозчик!» Мол, я‑то, пусть и с трясущимися руками, к нему метров на пять подошел и снял. Пока он не видел. Пока вы тут на своих диванах его обкладываете, у кого чем осталось.
Смешнее потому, что именно этот человек осенью, в другом обсуждении, грозился со мной встретиться и пощупать морду. Мою. Но вот оказавшись «в пяти метрах», начал щупать штаны. Свои. Такие они у нас: непримиримые, несгибаемые, низабудунипрастившие. И главное — со своими понятиями о морали.
Хорошие времена наступают потому, что всем им понемногу, не торопясь, но и не откладывая, показывают: что можно, что нельзя. Что стыдно, что позорно. Что хорошо, что плохо. Безотносительно, в Африке ты прячешься, в Вильне или под Варшавой.
И многие, даже некоторые зикрацкие, начинают наконец понимать: «Кроме норм права, есть еще и нормы морали». А ведь год, объявленный Годом народного единства, можно сказать, еще только начался.
И надо сделать так, чтобы если не все, то подавляющее большинство «протестунов» согласились с зикрацкими. Сделаем?
Уж простите, накипело.
