В Москве на Тверской открыли мемориальную доску выдающегося советского генетика академика Николая Турбина
Дом на Тверской, 9 вполне можно назвать домом–музеем: в нем жили многие выдающиеся люди нашей страны, сегодня смотрящие на нас с установленных здесь мемориальных досок. И вот этот пантеон украсила еще одна — в честь создателя Московского НИИ сельскохозяйственных биотехнологий, Института генетики и цитологии НАН Беларуси академика Николая Турбина.
Обозреватель «СОЮЗа» побеседовал с принимавшей участие в церемонии открытия мемориальной доски дочерью выдающегося ученого, поэтом и переводчиком Любовью Турбиной, много сделавшей для увековечения памяти отца.
— Любовь Николаевна, как возникла идея с памятной доской?
— Идеей был вдохновлен и высказал ее в прошлом году, на торжественном собрании в честь 100–летнего юбилея отца, академик РАСХН Виктор Степанович Шевелуха. Правда, когда мы принесли в московский департамент по культуре ходатайство от Академии сельскохозяйственных наук и НИИ биотехнологий, нам сказали, что на доме уже столько досок, что еще для одной просто не найти места. Но вовремя вспомнилось, что отец был еще академиком НАН Беларуси, и доска может стать символом дружбы наших стран — это, думаю, стало решающим моментом в решении вопроса.
— На мемориальной доске нет привычного портрета...
— Мы не хотели портрета. В Минске, на стене здания Института генетики и цитологии, уже есть доска с изображением отца — мы решили не повторяться, а лучше сосредоточиться на увековечении памяти о том, что отец сделал. Скульптор Игорь Новиков и архитектор Алексей Тихонов разместили на отведенной им плоскости, кроме имени и званий отца, поле, по которому идет трактор в окружении снопов пшеницы тритикале. Академик Турбин очень много времени уделял выведению особо урожайных и морозоустойчивых сортов этого растения.
— Наверное, и он сам, человек скромный и думавший прежде всего о своем деле, был бы против увековеченного собственного лика...
— Да, к публичности и славе отец никогда не стремился. При том, что на его лекции в Минске в середине 50–х собирались не только студенты, но и артисты, писатели, много научной интеллигенции. Генетика, молекулярная биология, отстаивать которые требовало от отца немалого мужества, воспринимались тогда как дуновение свежего ветра перемен. Но, думаю, с тем, что на доске возносится не его личность, а важная для него тема, он в конце концов согласился бы.
— Тем более что в начале 90–х академик Турбин считал эту тему — тему продовольственной безопасности, важнейшей для страны...
— Папа активно обращался в эти годы к руководству, писал о том, как это важно для будущего государства — не прекращать исследовательские работы в сельском хозяйстве, но его тогда не услышали и сельскохозяйственную науку во многом запустили. И вот, наконец, в последние годы слова о продовольственной безопасности начали звучать из уст Президента России. И поэтому тот факт, что на доме среди изображений генералов, адмиралов, ученых–металлургов, между портретами поэта Роберта Рождественского и академика Ивана Артоболевского именно сегодня нашлось место и для маленького трактора между снопов пшеницы, кажется мне очень важным и символичным.
Андрей Васянин
Советская Белоруссия №210 (24347). Среда, 6 ноября 2013 года.
