Юлия Калашникова — юное и свежее лицо канала СТВ. Ее с детства манила сцена — мечтала стать актрисой, но пока нашла себя в студии новостей. А что это по сути? Та же сцена: зрителя нужно увлечь, заинтриговать, быть для него интересной. Вполне возможно, Юлия еще реализует себя в кино или театре, ведь ей всего 27 лет. В отличие от многих коллег она чувствует и понимает классическое искусство: когда–то чуть не стала хоровым дирижером. В общем, культурный и человеческий багаж у Юли пестрый и разнообразный, чтобы быть заметной творческой единицей команды СТВ.
— Как бы вы сами представили себя читателям?
— Юлия Калашникова. А дальше пусть сами читатели представят мой образ из того, о чем мы сейчас с вами будем говорить.
— Как и многие девочки, вы хотели быть актрисой, но не поступили в академию искусств на актерский факультет. Это стало для вас ударом?
— Сначала расстроилась. Но теперь понимаю, что это лучшее, что могло со мной случиться. Правда, я обожаю сцену и, наверное, смогла бы жить на ней. Поставила бы там кровать, умывальник, плиту и никуда не уходила.
— Британская актриса Тильда Суинтон так и делает: ставит кровать в нью–йоркском Музее современного искусства и на протяжении месяца спит на виду у посетителей в стеклянном ящике, установленном в одном из залов.
— Да, интересный эксперимент. Подобные перформансы существуют не одно десятилетие, я бы хотела поучаствовать в чем–то похожем. Кстати, всегда ходила на различные кастинги. Постоянно пытаюсь пробиться на какие–то съемки в кино, хоть в массовку. Готова играть кого угодно. Пусть даже пациентку психиатрической больницы, или томную тургеневскую девушку, или следователя. Мне кажется, у меня такие роли хорошо бы получились. Увы, желание стать актрисой пока остается лишь мечтой. Но все еще впереди. Я верю, что в жизни все происходит своевременно. Вот в 22 года вряд ли бы кто–то посадил меня в эфир государственного телеканала читать новости, правда? Мне бы просто никто не поверил.
— А сейчас нарастили профессиональные мышцы?
— Я не идеальна. Продолжаю смотреть на себя со стороны, стараюсь понять, что делаю не так. Раньше читала новости слишком медленно, в последнее время ускоряюсь.
— В соцсетях ходит распространенная шутка о том, что ведущая ОРТ Екатерина Андреева похожа на биоробота: настолько бесстрастно она рассказывает о событиях уходящего дня. Какого стиля подачи информации придерживаетесь вы?
— Когда училась в минском колледже искусств, музыкальные педагоги мне говорили: «Играй от себя, как чувствуешь. Но не забывай об эмоциях и мыслях композитора. В следующих четырех тактах ты можешь показать дикую грусть, чуть ли не суицидальные настроения, но на самом деле автор тосковал, и тоска была светлой». Так вот, читая новости, я стараюсь не навязывать свое к ним отношение, сообщаю о событиях так, как рассказывала бы о них маме, другу, знакомым. Конечно, многое здесь зависит от того, как написан текст сюжета. Идеально, чтобы тот человек, который читает новости, сам бы их и редактировал.
— У вас это получается?
— Да. И хорошо, что есть такая возможность работать с текстом. Изначально меня брали на СТВ редактором программы «Большой город». А заместитель генерального директора телеканала Людмила Ковалева предложила сесть в кадр попробовать свои силы в новостях. Моему счастью не было предела, конечно. Мечты сбываются!
— Первый прямой эфир, как водится, запороли?
— Нет, как ни странно. Перед тем как выпустить в прямой эфир, меня готовили очень серьезно. Несколько месяцев подряд каждый день я тренировалась в студии, привыкала к расположению камер, командам режиссеров, «репетировала» форс–мажорные обстоятельства: а вдруг видео сюжета «недолетело», а вдруг информация поменялась, нюансов — тысячи. Но вот свершилось, все уроки я усвоила, и сегодня мне доверяют вести выпуск новостей в прайм–тайм, самый серьезный и ответственный.
— Юлия, у вас за плечами колледж искусств по классу хорового дирижирования. Потом учились в педагогическом университете на факультете «Театральное и музыкальное искусство».
— Звучит красиво, но, к сожалению, не считаю свое высшее образование чем–то полезным. Музыкальный колледж дал гораздо больше знаний и умений.
— Вы ходите в филармонию?
— Давно не была.
— Но разбираетесь в дирижерских жестах, когда видите симфонический концерт?
— Абсолютно. Дирижер — это ведь не только руки, но еще и лицо. Есть такие виртуозы, которые могут стоять перед хором с опущенными руками и одной только мимикой общаться с музыкантами: где играть тихо, громко, когда кому вступать и так далее. Именно поэтому маэстро стоит спиной к зрительному залу. Недавно я прочла статью о том, как один российский чиновник возмутился, как это так, почему дирижер стоит спиной к публике, где это видано?.. (Смеется.) Я очень люблю музыку, прекрасно ее чувствую, могу отличить фальшь от настоящего мастерства. Сама сочиняю и стихи, и музыкальные произведения, но уже в колледже стала ходить «на сторону» — играла в студенческом театре. Многие знакомые часто говорили: «Юля, с твоими внешними данными нужно на телевидении работать». До поры до времени я смеялась и тем не менее, уже учась в университете, записалась на курсы телеведущих. Но там тоже преподавание было несколько поверхностным. Кстати, еще три года назад я пыталась пробиться на СТВ в программу «Минщина», но тогда меня не взяли. Наконец, сейчас все благополучно сложилось. Я по–прежнему молода и неопытна. И сейчас мечтаю стать ведущей больших концертов и мероприятий.
— Диапазон ваших желаний впечатляет: от роли душевнобольной до ведущей вполне себе статусных мероприятий. Не зря говорят, что внешность обманчива.
— Это точно. Очень часто мои представления о красоте не совпадают с общепринятыми. Есть люди некрасивые в обывательском мнении, но для меня они восхитительны, потому что в них есть изюминка. А есть записные секс–символы, но я в них ничего не нахожу и не принимаю любимую забаву глянцевых журналов каждый год вычислять «самого красивого человека планеты». В красоте, как и в любви, нет и не может быть канонов. Лучше других, по–моему, об этом вечно ускользающем идеале сказано у Ивана Ефремова в фантастическом романе «Лезвие бритвы».
— Что вы не приемлете в своей работе?
— Очень не люблю притворяться. Для меня это истязание. Я человек искренний и открытый.
— Ну вот, а говорили, что актрисой хотите стать.
— Да, и теперь, когда смотрю современные сериалы, думаю, может, и хорошо, что не стала: так они играют фальшиво, без души и по накатанной. Речь не о всех, конечно, но... По этому поводу недавно прочла хорошую фразу: главный секрет мастерства в том, чтобы сохранить в секрете то, что мастерства уже нет.
— Не могу не спросить, ваш отец — военный и фамилия у него — Калашников. Как на вашу творческую натуру повлияли этих два обстоятельства?
— Пожалуй, никак. Разве что детство провела в военном городке, потому долго была лишена возможности заниматься танцами и фигурным катанием. (Смеется.) Никакого отношения к изобретателю автоматов наша семья не имеет. Но я очень рада, что моя знаменитая фамилия сейчас звучит на телевидении. Есть в ней и свои безусловные плюсы: у каждого человека, который не знает о чем бы со мной поговорить, есть повод начать беседу с вопроса: «А вы случайно не родственница того самого?..»
Советская Белоруссия №137 (24274). Пятница, 26 июля 2013 года.
