Мама Валя

Один день человеческого счастья

...Утро у Валентины Пышняк случилось раннее - в 4 часа уже на ногах. Спать пришлось на печи. Когда выдается денек, вот как сегодня, она всегда на печи спит. Бывает, что, умаявшись за день, дешевого китайского будильника- "пискуна" она просто не услышит. А проспать-то никак нельзя. Иначе не успеешь как положено к базарному дню подготовиться. Печной-то будильник - он самый верный. Уже через час-другой бока так жарить начинает, что хочешь не хочешь придется подниматься. А трех часов, что поспала этой ночью, вполне достаточно, чтобы силы восстановить. Больше-то уж - блажь. Такую можно себе позволить лишь несколько раз в год, на большие праздники - Рождество да Пасху. Когда из всех забот обязательные - только по хозяйству...

4.10 Нынче дел много - надо успеть творог откинуть, остудить. Да в несколько заходов. В печи-то только 40 трехлитровых банок помещается. С таким количеством творога и ехать не стоит. Вот и приходится возиться: с ночи ставить, потом снимать, опять ставить и снова откидывать нежный творог на поддоны. Надо успеть, пока муж со старшими детьми проснутся. Тогда уж дойка начнется - не до творога будет. А после завтрак надо успеть сделать, всех собрать в школу.

Дети, которые сейчас живут в просторном и хронически недостроенном щедром доме Пышняков, ходят в школу. Все пятеро. Только младший, кареглазый Женька, не достиг еще школьного возраста. Ему разрешается чуть поспать. Да и Юлечке с Павликом - пока в школу не повезут. Остальные же - Оля, Коля и Леша - встают рано, надо буренок доить.

6.00 Дойка обычно быстрая: в восемь-десять рук. А как же иначе можно успеть подоить 14 коров? А так все вместе минут за 40 управляются. Во дворе дома выстраиваются длинными рядами корыта с водой, в которые погружают теплые еще трехлитровые банки - молоко будет ждать своего часа. То ли в колхоз пойдет, то ли на творог. Потом еще парочка "мелких" забот: покормить свиней, напоить телят и кобылу Машку, дать курам, собакам...

7.00 Подъем для младших - Павлика и Юли. Дети сонно клюют еще шипящую, с яркими оранжевыми желтками, яичницу.

- Любимое блюдо на скорую руку. Быстро и сытно, - на ходу комментирует хозяйка, - три сковородки поджарил, и все довольны...

Шелестящую стену леса, в гроте которой стоит усадьба Пышняков, наконец прорезают первые лучи чахоточного осеннего солнца. Старый "Фольксваген", болезненно тарахтя давно не леченными клапанами, выплывает на пыльную дорогу. Павел Григорьевич Пышняк повез детей в школу.

Обычное хлопотное утро большой деревенской семьи. Семьи, привыкшей, впитавшей с генной памятью одно простое крестьянское чувство: чтобы хорошо жить - надо много работать. И в труде нелегком души не жалеть.

Вы не поверите: вообще-то Пышняки - минчане. В столице у них большая квартира. Когда я, наслышанная об этой удивительной семье, пришла разыскивать Валентину Николаевну на "Комаровку", где она несколько дней в неделю торгует творогом, ее коллеги по прилавку сразу поняли, кого я ищу. Здесь все женщины, продающие творог и сметану от своих Буренок да Рогуль, хороши. С открытыми, щедрыми на улыбку лицами. Да только и они признавались, что не перестают Вале удивляться: огромное хозяйство, множество детей, столько забот! И ни разу ее хмурой не видели.

10.00 На столе дымятся поддоны с творогом. Свежий молочный запах растекается по просторным, не перегруженным мебелью комнатам. Все, что необходимо для жизни, - никаких "предметов роскоши", как раньше говорили.

- Мечтаем когда-нибудь ремонт закончить, - извиняется хозяйка. - А вы думали, раз творогом торгую - увидите хоромы? Богатство наше вон в школу на старой машине уехало...

Конечно, ничего подобного я не думала: хоть и верю в безграничные возможности человека труда, но реальную жизнь на селе тоже представляю. Крестьянскими трудами не слишком-то на дворец насобираешь. Хотя вижу я и еще одну деталь: на все, что необходимо для гармоничного развития юной личности, в этом доме не скупятся: много книг (старшие обожают читать, меньшие, глядя на них, потихоньку приучаются), музыка, "видик" и множество хороших фильмов для семейного просмотра. В этом сезоне определили новую, нужную всем цель: компьютер. На нее и собирают все дружно.

10.30 Павел Григорьевич в доме почти не показывается - некогда за хозяйскими заботами. Сейчас он во дворе косы клепает. Для себя и для старших ребят: после школы на косьбу пойдут. У самого леса стоят большие стога: заготовка сена - забота номер один для Пышняков. И не только для них. В маленькой деревушке все простыми человеческими "взаимозачетами" живут: соседке-пенсионерке Павел Григорьевич, единственный на деревню обладатель трактора и вообще - трудоспособный мужик, поможет огород обогнать, картошку выкопать, а она потом сеном поделится или коров попасет.

Хуторок на окраине деревни Заперинье, у самого леса, они прибрели когда-то в качестве дачи. Место выбирали поглуше. Особенно понравилось, что 6 километров от шоссе лесом надо ехать. Маленький домик 4 на 4 разве что от дождя укрывал. А уезжать в душный город хотелось все меньше. Здесь родился их третий ребенок - дочка Олечка. Сейчас она уже в восьмой класс ходит. Самый старший сын - Павел - сейчас в Гродно в университете учится, средний - Николай - в армии. Валентина Николаевна мало в декрете с Олей посидела - на ферму работать подалась. Потом и Павел Григорьевич в Минске заявление подал. Оба в колхозе работали - и доили, и за скотиной ходили, Валентина Николаевна стала завфермой. Но всегда хотелось чего-то большего, чем просто прийти да отработать положенную смену. Взялись собственное хозяйство расширять, дом расстраивать, скотинкой обзаводиться. Приобрели трактор. Арендовали 17 гектаров неудобицы. Стали фермерское хозяйство на отдельно взятом хуторе поднимать.

- Наверное, фермерами мы оказались не слишком удачливыми: за три года не смогли прочно на ноги встать. Мы ведь скотину разводили. Сейчас от фермерства будем, наверное, отказываться. И поголовье наполовину сократим. Не по силам такое хозяйство даже нашей большой семье.

И, подумав немного - не в ее привычках на грустном заканчивать, Валентина Николаевна заключает

: - Но работать-то будем! Не пропадем. Все ребята учатся, никто из них в жизни еще не устроен. Так что о беззаботной пенсии нам с Павлом только и мечтать...

Хозяюшка-то говорить говорит, а сама ни на минуту не останавливается: хлопочет. Только я да малый Женька ее зрители. А жаль: был бы тут какой художник, от вида разрумянившейся хозяйки, не устающей улыбаться, думаю, случился бы с ним какой-нибудь острый приступ вдохновения. Мы же сидим тихо: я жадно ловлю каждое ее слово, а Женька, высунув язык от усердия, выводит в своей засаленной тетрадке (все занятия возле мамы - на кухне) кривенькие буквы. Он нам уже рассказал все стихи - а их он выучил шесть, и сейчас занимается самообразованием. Впрочем, шесть стихов - достижение последнего месяца. Женя в семье Пышняков живет всего полгода.

- Пока лето - некогда нам было Женькиным образованием заниматься. Зато сейчас быстро пошло - способный. А сколько тетрадей мы исписали! В школу он еще не ходит. Но мы же должны как-то к труду приучаться. Это наш труд... Сейчас-то у нас как-то пусто. А вот летом, кроме нас с Павлом, еще 15 детей было! И нам это, что самое удивительное, нравится.

Наш разговор прерывает радостный Женька

: - Мама, меня с коровой сфотографировали, с Мальвиной!

- А кроля своего покормил? - с напускной строгостью спрашивает Валентина Николаевна.

- Еще утром. И капустных листов нарвал! - гордо рапортует Женька.

Кролика специально для Женьки завели - пусть ребенок к ответственности привыкает.

Мало того, что здесь с удовольствием подолгу гостят племянники - на селе куда вольготнее, чем в городе, - вот уже несколько лет в этой большой семье и приемные дети живут.

- Когда решили? Сложно сказать... Когда стала в Минск творог возить, все время на станции мальчонку встречала. Малого, грязного. Щемило мое сердце. Как-то спросила у мужа: а что, если бы взяли мы к себе того мальчишку?.. Муж сразу согласился. Я удивилась, конечно. Хотя это был бы не мой Павел, если бы ответил по-другому.

У "станционного" мальчишки с семьей оказалось все в относительном порядке. Да и исчез он со станции вскоре. Но заноза в сердце осталась. Дом ведь, тепла на всех хватит, сил хоть отбавляй. А еще по телевизору все показывают ребят детдомовских. И этот их крик: "Найди меня, мама!" Так в доме появился Павлик. Сложный мальчик. Два года уж он живет - ни в чем разницы нет между ним и своими, а все равно той домашней открытости в нем нет. И сердце порой содрогается, когда по голове она его гладит: вся в шрамах бритая головка. Следы жизни мальчишки в беспутном отчем доме. А вот Юленька сразу стала мамой звать. Кажется, ей самой это слово доставляет удовольствие, повторяет она его по любому поводу. И все время на виду крутится.

13.00 Павел Григорьевич поехал за детьми в школу. Давно уже привыкли они детей сами в школу возить, за 12 километров. Справедливости ради - есть и поближе школа, куда автобусом можно доехать, но детям больше та нравится. Учителя там хорошие.

- Правда, зимы ждем с ужасом.

Живут Пышняки на самом краю деревни. И дорогу к ним редко чистят - далеко. До магазина - обязательно. А к ним, это еще метров 200, почему-то забывают. Когда не "словишь" дорожников и не попросишь расчистить, приходится своими силами: когда трактором, но он, к сожалению, не оборудован для этого, а когда и дети лопатами машут.

15.50 Позднее это время для рынка. Но на "свою" электричку в 11 утра Валентина Николаевна не успела подготовиться. Пришлось позднее ехать. Творог она на тележке везет, составив корзины в 5 - 6 этажей. Снизу закреплен широкий поддон - чтоб сыворотка электричку не залила. Павел Григорьевич ее на станцию привозит, помогает загрузиться. Машина у них совсем слабенькая - дорога в Минск и обратно для нее может стать катастрофой. А на чем же детей тогда в школу завезти? К тому же за бензин туда-обратно отдашь все, что на базаре выручишь. Да и работа даже на пару часов хозяина в город не отпускает.

...Творожные ряды уже полупустые. Хозяюшки деловито пакуют поддоны от распроданного товара, сворачивают фартуки и полотенца. Мы с Валентиной Николаевной щедро выгружаем в холодильные прилавки большие творожные пласты. Чувствуя себя виноватой (все ж таки из-за нашего визита вовремя подготовиться не успела), я прошу побыстрее распаковываться - покупателей не останется.

- Не переживай, мой покупатель придет...

И действительно, едва надела она белоснежный фартук и кружевной кокошник, как из ровной покупательской толпы, словно горох, по одному стали выпадать люди: многие из них ее, оказывается, давно уже ждали.

- Ох, Валечка, заставила ты нас побегать, - говорит старушка интеллигентного вида. - Второй раз приехали...

16.30 Покупатели идут один за одним, уже стоит небольшая очередь. А те, кто не определился с выбором, легко доверяют общественному вкусу - увидев очередь у одного из прилавков, автоматически в нее становятся. Тем более что и сметанка здесь густая, и мед лесной и малиновый. Через какое-то время я уже наблюдаю тусовку клуба под условным названием "У Вали". Старушки оживленно обсуждают рецепты сырников: лучше всего, мол, их делать с Валиным "передержанным" творогом - тем, который она из печи вовремя не вынула, - он получился зернистый и жестковатый, зато подешевле, и для сырников - лучше не бывает. Сегодня на народном форуме обсуждается еще один вопрос: высокий худощавый мужчина в берете толкует с прочими об особенностях Валиного медка: почему на ее лесной мед у него, аллергика, нет никакой реакции. И просит привезти в следующий раз литра три.

Пока Валентина торгует, я беседую с ее соседками. За прилавками здесь - вся география Минщины. Хозяюшки, как и моя героиня, от зари до зари трудятся. Но соседкой восхищаются искренне. И... ругаются на нее по-доброму

: - Я ей всегда говорю - зачем? - говорит соседка Наташа из Самохваловичей. - Ведь это же не по-человечески тяжело. А она только улыбается. Все обещает поголовье уменьшить, а от одной коровы избавиться - три телочки родятся.

- А у вас большое хозяйство? - нетактично любопытствую.

- Да нет, у меня 4 только...

- Хотите сказать, что кормить 4 коровы - пустяки?

- Нет, конечно. Но мне сейчас надо. Я для себя решила - еще пару лет и буду отдыхать.

- А я тоже на пенсию выйду - отдыхать буду, - вставляет Валентина.

- Ты-то, наверное, и не умеешь отдыхать, - шутливо ворчит дородная Наталья. А потом добавляет, что без Вали, наверное, здесь бы чего-то не хватало. Все лето ее кто-то из ребят сопровождает.

- А когда от них Андрюшу забрали - мы все аж прослезились. Такой мальчишка хороший.

...Об Андрее Пышняки говорят нехотя, тяжело. Когда выводит на пастбище Павел Григорьевич белую кобылу Машку, каждый раз думает: и как он, хорошо ли ему? Ведь это его лошадь. Купили они ее для 12-летнего мальчишки, потому как больше всего на свете тот любил лошадей.

- В 6 часов я всегда на ногах, - рассказывает Павел Григорьевич, - а он чаще всего уже в сарае, возле своей Машки крутится - сам накормит, уберет вокруг нее, опилок свежих насыплет. Так, наверное, не за всеми элитными скакунами смотрят.

Им предложили взять Андрея ненадолго - на год. Пока решится вопрос с его усыновлением в Германии. Дети его сразу немцем окрестили. Прижился парень на пышняковском хуторе. И стал поговаривать, что и Германия никакая не нужна, здесь лучше. Событие, которому любой ребенок был бы бесконечно рад, для него стало большим ударом: у Андрея нашлись родственники. Мамы-то у него не было, но отыскались родные дядя, тетя, бабушка. Уезжать мальчишка не хотел. Убегал, в лесу прятался.

- Я его уговорила, - вздыхает Валентина Николаевна, - они же ему не чужие.

Прежние семьи - тема непростая. Но Пышняки своих приемных воспитывают, не расставляя акцентов, - когда вырастут, им придется самим во всем разбираться. И связи - хоть тонкие ниточки с прошлой жизнью - стараются сохранить. Сирота Пашка пишет своим родственникам в деревню письма. Ему это не нравится: вместо того, чтобы делом заниматься - в сотый раз разбирать старый-престарый мотоцикл, который не ездил и, верно, уж не поедет, надо сидеть над нелюбимыми закорючками. Но мама Валя зачем-то заставляет.

- Я не смогу вам этого объяснить. Просто с годами поняла, что самая главная моя работа - материнская. Сначала с приемными тяжело - они, как ежики, а потом становятся нормальными, хорошими детьми. Мои дети сначала пытались в контру с ними, а я говорю: как же вам не стыдно. Они и так судьбой обижены... У меня есть "воспитательская" зарплата - 178 тысяч, на каждого приемного ребенка еще 100 тысяч дают. Спасибо, конечно, но и мы - не иждивенцы: сами на достойную жизнь ребятам заработаем.

18.00 Наконец-то и мы поддоны пакуем. Распродались. Валентина Николаевна обегает последних оставшихся на рынке продавцов. Домой она везет ровно такую же полную тележку продуктов. Фруктов для ребят побольше, сладости все любят. Впрочем, и остальных продуктов - почти в промышленных объемах. Одного хлеба - 5 буханок, да еще батонов 6. И это - на два дня.

...Вокруг Валентины всегда было много людей. Немного обустроившись в Беларуси, перетянула она сюда из Украины семью: сестру, брата. Потом здесь же рядышком купили дом и для матери.

- На своем веку много я поездила и по России, и по Украине, - говорит Валентина Николаевна. - И понять, где лучше, можно только тогда, когда сам все увидишь, сравнишь. Нам здесь все нравится - гляньте, как наша школа аккуратно обустроена, станция. Какой порядочек навели в городах, в селах. Глаз же радуется. Здесь нормальные условия созданы для тех, кто не ждет, что придут и все дадут, а сам трудом готов свое благополучие заработать. Кто хочет работать - имеет для этого все возможности. Лично я и муж мой, мы нашего Президента очень поддерживаем. И как граждане, и как многодетные родители. Благодарны, что такое внимание в стране спортивному воспитанию уделяется. Мы ведь как никто другой понимаем, как важно это - увлечь детей, чтоб при деле они были, чтоб улица их не затянула...

Пышняки тем и крепки, что ни у кого ничего не просят. Пока нет у них поблизости хорошего спортивного дворца, сами сколотили во дворе нехитрые спортивные снаряды. Где уговорами, где азартом (Валентина Николаевна поспорила с одним из племянников, что тот будет подтягиваться 35 раз) настраивают ребят на здоровый образ жизни. Младшие же, во всем подражая старшим, тоже на перекладине подтягиваются - даже у Юли уже раз пять, не меньше, получается.

21.00 Самое приятное - смотреть, когда делят гостинцы, которые мать из города привезла. Так заведено, что всем раздают поровну, независимо от возраста.

Я наблюдаю за этой немного наивной сценой. Домашние хлопоты закончены. Окошко сельского домика возле самого леса уютно светится голубым телевизионным светом. Сегодня Валентина Николаевна позволит себе лечь пораньше - часов в 11 - 12 вечера, как управится с готовкой.

Понимаю, что в эту минуту я по-настоящему завидую этой крепкой большой семье.

- Чему здесь завидовать-то? - машет рукой хозяйка. - Что пашем от зари до зари. Я и женских-то слабостей не могу себе позволить: сериалы мне на рынке пересказывают. Хотя, может, оно и так. Ребята-то у нас хорошие. Случись с нами что - не пропадут: и пельменей налепят, и тортов напекут, и корову подоят, и с трактором управятся, и огород посадят.

Валентина Николаевна душевно улыбается этим своим мыслям вслух.

Всем нам по-разному жизнь щедрот меряет. Разве можно понять, почему одни нетяжелую свою ношу несут, охая, а другие - ту, которую от земли-то не оторвать, тащат - улыбаются? Вот и Валентина Николаевна только улыбается и недоумевает: разве можно по-другому?

Немного таких людей. А может, и не должно быть их много. На все село был бы один такой. И уже хорошо. Чтобы было на кого смотреть и кем жизнь свою поверять.