Все меньше остается с нами свидетелей страшной войны. Поэтому так важно услышать их воспоминания о тех событиях из первых уст. Современникам тяжело представить условия, в которых жили и сражались дети большой войны, а для них тот кошмар был повседневностью. Даже рассказ о тяготах, которые пришлось вынести людям, вызывает слезы, а люди выстояли, справились и сейчас говорят только о том, что подобное не должно повториться. О детстве, отнятом лихолетьем, о восстановлении родной страны корреспондентам «Р» рассказал Леонид Еремин, в годы войны — юный подпольщик, затем партизан.
Взрослеть пришлось стремительно
Когда началась война, Леониду было всего 10 лет, однако он уже вступил в ряды пионеров и очень гордился этим. Родился мальчик в Борисове, потом семья переехала в Минск, где его отец учился на юриста. После окончания вуза глава семьи получил назначение на должность районного прокурора в Старые Дороги. Там и застала семью война.— 22 июня 1941 года отец поехал в Вилейку, чтобы решить вопрос с очередным переездом семьи — его назначили прокурором Вилейской области. Однако туда он так и не добрался. В Витебске записался в Красную армию, оборонял Москву, а в 1942-м, в должности начальника штаба батальона, погиб подо Ржевом, — рассказывает Леонид Александрович.
Об этом жена и сын узнали лишь в конце войны. Старые Дороги начали бомбить уже 23 июня, и Леонид с матерью попытались эвакуироваться, но не успели добраться даже до Осиповичей — немцы их опередили. Пришлось возвратиться.
— Немцы установили новый порядок. Первым делом захватчики начали расстреливать коммунистов, советских работников, — вспоминает ветеран. — Гестапо арестовало и мою мать, позже ее выпустили. Затем взялись за евреев. На окраине Старых Дорог выселили жилой квартал, обнесли его колючей проволокой, туда их и согнали. А декабрьской ночью всех вывели за город и расстреляли.
Для борьбы с врагом в Старых Дорогах организовались подпольные группы из уцелевших советских работников, коммунистов. Одну из них возглавил Григорий Ручан, друг и коллега отца Леонида. Входила в нее и мать мальчика, причем их жилье стало явочной квартирой. Когда там собирались подпольщики, Леонид заступал на «дежурство»: в случае возникновения опасности «играющий ребенок» тащил за собой на веревке грохочущую жестяную банку.
Партизанская жизнь
В 1942 году Ручан и другие активисты подполья ушли в лес. Позже к ним присоединились и Леонид с матерью, поскольку над их головами уже сгущалась угроза. Причем попали они в разные отряды. Друг отца забрал Леонида к себе в качестве ординарца, посыльного для связи с другими отрядами. К тому времени маленький партизанский отряд, образовавшийся в 1942 году, разросся в шесть отрядов, каждый из которых насчитывал около 200 человек. Возглавляли их командиры Красной армии, попавшие в окружение.— Все партизанские отряды прятались в деревнях, затерянных в глухих лесах Стародорожского, Любанского районов, — отмечает Леонид Еремин. — Немцы в эти леса не совались. Они занимали города, контролировали дороги, в крупных деревнях создавали полицейские охранные участки. Партизаны им, конечно, покоя не давали. Во время битвы на Курской дуге мы получили приказ уничтожать дороги, особенно железные. 3 августа 1943 года на задание вышла вся наша бригада. Практически вручную мы уничтожили 6 км железнодорожного полотна между Старыми Дорогами и Слуцком. Одни, в том числе и я, откручивали гайки, другие пилили деревянные шпалы, растаскивали рельсы. Взрывчатка? Ее у нас было мало, ее берегли, чтобы взорвать путевые стрелки.
Добыча драгоценной взрывчатки была задачей юного Леонида. В перерывах между боями и засадами они с приятелем-ровесником ходили по округе в поисках неразорвавшихся снарядов.
— Выкручивали взрыватель, после этого бомба уже была неопасная. Затем укладывали ее на противень и подогревали на костре, чтобы из нее вытекал тол — как желтое масло, — обстоятельно поясняет ветеран. — Заливали его в специальные деревянные формочки, так и получались толовые шашки.
Леонид Александрович рассказывает с улыбкой — ведь юные партизаны ходили тогда по краю гибели. Любой снаряд мог их погубить. Парнишке, можно сказать, повезло — лишь однажды в бою он был ранен в ногу. А товарищи слева и справа тогда погибли… Но страшнее смерти был плен. Ведь для фашистов партизаны оставались вне закона, их вешали, но прежде страшно издевались.
Осенью 1943 года немцы бросили против двух-трех бригад партизан несколько дивизий с танками, авиацией и артиллерией.
— Конечно, мы не могли устоять, — тихо говорит Леонид Еремин. — Что у нас было — винтовки, автоматы, пулеметы Дегтярева. С боями отступили. Нашими защитниками стали родные болота да леса. Я прошел две блокады. Зима, декабрь, январь — а мы в лесу, в куренях, два месяца не раздеваясь, голодали. Пришлось убить лошадь командира, чтобы обессилевшим людям досталось хоть по кусочку мяса. Когда удалось выбраться из леса, выяснилось, что те деревни, в которых мы стояли, уничтожили, а на подходах наставили мин. Наши партизаны подрывались на них. Вторая блокада, еще хуже, была в марте 1944‑го. Но позже стало чуть легче: пошла зелень, и мы могли варить щавель, крапиву. Из зеленых побегов сосны чай заваривали — такой он был вкусный! 25 июня 1944 года канонада дала знать, что приближаются свои.
Если раньше партизаны подрывали мосты, переправы, чтобы задержать гитлеровцев, то сейчас поступил приказ их охранять.
— 27 июня мы заняли переправу на реке Птичь, — вспоминает ветеран. — Утром смотрим — идет колонна немцев, это был батальон артиллерии. Мы их пропустили до середины и открыли огонь. Первая машина загорелась, вторая ушла под откос, за ней мотоциклисты. Бой длился минут 20, немцы сдались в плен. А после обеда загрохотали танки, самоходки — к переправе подошла Красная армия.
С тех пор минуло 79 лет, а Леонид Александрович не в силах сдержать слезы:
— Знаете, счастливее этого дня у меня не было. Как мы обнимались, целовались! Подошла полевая кухня, и нас после голодовки накормили перловой кашей с тушенкой. До сих пор это мое любимое блюдо. Затем поступила команда «По машинам!». Сел и я на самоходку, и мы поехали освобождать Старые Дороги. Бой был небольшой, немцы начали удирать, но, отходя, подожгли весь центр. На месте нашего дома осталось пепелище.
Леонид намеревался дальше с армией гнать немцев, однако секретарь комсомольской организации поставил задачу:
— Он сказал: «Пусть воюют, а тебе надо учиться!» Разрушенную страну необходимо было отстраивать заново. Первое задание — помочь учителям восстановить школу, ведь 1 сентября должны были начаться занятия. Собрал я ребят своего возраста, 14 — 15 лет, и мы начали ремонт…
В 1945‑м семья узнала, что отец погиб. При воспоминании об этом по морщинистой щеке ветерана скатывается слеза.
Мирный труд
Вся дальнейшая жизнь Леонида Еремина связана со строительством. Сначала он окончил политехникум, получил специальность «гидротехник-строитель». Затем служил трехлетнюю срочную службу, причем в Германии — был танкистом. Сразу после демобилизации вернулся в Беларусь: не хотелось ему никакой чужбины.— Пошел работать в «Белгоспроект» техником-строителем. С того времени вся моя жизнь была связана с проектированием заводов, фабрик, многих зданий Минска, областных, районных городов. Сделал, наверное, тысячи проектов: в Минске — все прачечные, очистные сооружения, завод бытовой техники. Когда строился Ленинский проспект, ныне Независимости, принимал участие в благоустройстве набережной Свислочи. Шары, ротондочки — перед вами стоит человек, который это все вычерчивал. Работал и над гидросистемой Минского моря.
Леонид Александрович учился буквально всю жизнь. Подтверждение тому — стопка дипломов. Окончил политехнический институт по специальности «промышленное и гражданское строительство», высшие курсы Госстроя СССР — с отличием, университет технического прогресса и экономических знаний.
Ему бесконечно дороги и военные награды, среди которых орден Отечественной войны II степени, медаль «За победу над Германией», и трудовые — орден Трудового Красного Знамени, медали «За доблестный труд», «За трудовое отличие», «Ветеран труда».
В свои 92 года Леонид Еремин состоит в ветеранской организации и регулярно встречается со школьниками, чтобы рассказать им о войне, партизанах, возрождении страны. И не устает напоминать, что родина у нас одна-единственная, как и мать.
nevmer@sb.by
