Корреспондент «СБ» побывал в городском подземелье на глубине 15 метровЗа два часа, что мы бродили с диггерами по минской канализации, едва не отравились метаном, могли запросто захлебнуться в нечистотах, а ржавые скобы так и норовили подставить нам подножку.
Найти исследователей подземных сооружений было не так–то просто. Кроты, как их шутливо кличут, объявились по редакционному телефону после очередного письма, отправленного им по электронной почте.
— Это Троглодит с сайта диггеров, — пробасил на том конце провода чуть хрипловатый голос. — Говоришь, охота под землю спуститься? Без проблем! Только учти, в кедах и кепке там делать нечего: высокая влажность, воды по голень, не видно ни зги и воняет — просто «атас», поэтому нужна непромокаемая куртка, высокие сапоги, хороший фонарик и каска. Ходить придется много, быстро и неслышно. Ну как, не передумал еще?
Ночь. Канализация. Фонарь. «Подземка»
...Следующим вечером мы встретились с диггерами в минском микрорайоне Малиновка. Мои проводники — двое розовощеких юношей с невозмутимыми лицами. Скромно называют только свои клички — Троглодит и Царь. За спиной у каждого по полсотни километров, пройденных под землей. Расположение многих столичных коллекторов смельчаки знают наизусть и уже давно мечтают об извилистых ходах московской «подземки».
Для «заброса» нарочно выбрали самый обычный участок канализации около кольцевой. До меня здесь еще не ступала нога репортера (коллеги все больше под Немигой ходят). Может, отчасти поэтому настроение приподнято–боевое. Да и выгляжу я в рыбацких бахилах и строительной каске с фонариком, ничего не скажешь, — эффектно: не то заблудившийся рыбак, не то еще не дошедший до забоя шахтер.
Однако по мере приближения к люку весь бойцовский пыл пропадает, ноги наливаются свинцом и во рту пересыхает. «А вдруг зальет, завалит или засыплет?», — лихорадочно вертится в голове трусливая мысль. Но страшнее всего, пожалуй, застрять в узкой трубе. Предстоящее путешествие по коллектору все меньше и меньше напоминает увлекательную прогулку по берегу Женевского озера. Судорожно делаю последние глотки свежего воздуха и решительно ныряю следом за своими спутниками в люк.
Такое чувство, что железная лестница, по которой мы спускаемся, вот–вот рассыплется под ногами. На ней толстый–претолстый слой ржавчины. В любой момент ступеньки–скобы могут треснуть и проломиться. Вот вам и экстрим! Слава Богу, все обходится благополучно... Несколько секунд после спуска я прихожу в себя. Ароматы подземелья отдают, как вы понимаете, вовсе не лавандой: ноздри раздражает тошнотворный запах нечистот, одновременно оглушает рев, с которым мутная жидкость вырывается из трубы. Туман такой густой, что если вытянуть вверх руку и подержать ее так пару минут, на ладони образуется несколько капель.
— Только не пугайся, если что–то свалится сверху, — сразу предупреждает Царь. — Крыс, пауков, жаб, летучих мышей и прочей нечисти тут навалом. По стенкам грибочки растут, сталактиты свисают. Словом, животный и растительный мир во всей своей подземной красе (чуть позже мы действительно встретили штук пять крыс. Милые создания, между прочим, и достаточно пугливые. И за что их только называют хвостатыми бестиями? — Авт.).
В трубу!
Итак, мы в колодце под землей на глубине 6 — 7 метров. Своеобразный подземный перекресток, в котором соединяются трубы. Направляемся прямиком в один из этих каменных цилиндров. Труба около двух метров в диаметре, поэтому можно свободно идти во весь рост. Некоторое время, так и не проронив ни слова, дружно шлепаем по вязкой жиже (для нее в лексиконе диггеров припасен меткий эвфемизм «ил»). Сапоги по этому самому илу подозрительно скользят, ну и пахнет он, пардон, как–то непорядочно. Канализация вообще напоминает помойку: то тут, то там валяются обломки стульев, пластиковые бутылки, булыжники и даже невесть откуда взявшийся огнетушитель. Так что можно запросто споткнуться и растянуться прямо в зловонном ручейке.
— О заторах хорошо воспитанные диггеры сообщают куда следует, — наконец нарушает молчание Троглодит. — Я сам пару раз отправлял письма на сайт Мингорисполкома. Но на мои жалобы так никто и не отреагировал. Может, подумали, что привираю?
— Мужики, а вы зачем вообще спускаетесь сюда? — я уже окончательно освоился под землей и настолько осмелел, что начинаю задавать вопросы.
— Объяснить это сложно, но я попробую, — эхо дублирует звонкий голос Царя. — «Диг» по–английски — «копать», то есть искать, исследовать, открывать новое. Мы смотрим на город как бы изнутри, с изнанки. Некоторые спускаются под землю за очередной порцией адреналина. Кто–то ищет клады, но находит пока только студенческие билеты, кошельки, разумеется, без денег, монеты. Нас же тянет сюда любопытство. Вон, смотри! Разве этот колодец не великолепен!
Верчу головой в надежде увидеть что–нибудь эдакое, но, кроме ржавой лестницы, ничего не замечаю.
— Ну и что тут классного?
— Все с тобой ясно, — разочарованно вздыхает он. — Понимаешь, кто–то едет в Барселону взглянуть на творения Гауди, кто–то в Париж — на Эйфелеву башню полюбоваться. А нам хватает и канализации. Это темная сторона города, которая никогда не бывает на виду, что нас и привлекает...
К слову, в Минске диггеров немного. Наберется, может, человек десять, большинство — студенты. Есть ли девушки? Да, подружка одного из подземных исследователей как–то рискнула спуститься в канализацию. Неудачно — случайно с головой нырнула в нечистые воды Немиги. Первый диггерский опыт надолго отбил у нее охоту в следующий раз лезть в коллектор.
Тяжела ты, каска Троглодита...
Во время небольшого перекура проводники рассказывают анекдот. Как–то встретились альпинист, парашютист и диггер. Ну и хвастают друг перед другом, мол, чье увлечение лучше. Альпинист темпераментно описывает горы: «Ледяной ветер пронизывает насквозь, вокруг лавины, воздух разреженный. Красотища!» Парашютист вторит: «И у нас холодно, ветер в ушах свистит, сердце екает. Красотища!» Настает очередь диггера: «Ну что сказать? В канализации холодно, темно и сыро. Но зато какая грязища!» Про грязь, скажу вам, это точно замечено. Стиральная машина долго плевалась песком, прежде чем привела в порядок мои вещи.
Мы прошли под землей около полутора километров, пару раз перебирались из одной трубы в другую, а однажды даже пришлось перелезть через двухметровую стенку. Все это время я никак не мог избавиться от ощущения, что нас кто–то преследует. Несколько раз оглядывался, но видел лишь собственную тень. «Обычное дело, — сказали мне. — Звук особым образом вибрирует, отражается от стенок трубы и вызывает панический страх. Именно поэтому ходить одному категорически запрещено. Хотя многие пренебрегают этим табу. Зря! Под землей всякое может случиться. Вдруг понадобится помощь, так ведь даже позвонить не сможешь: мобильники здесь не работают».
Вообще–то, по уверениям моих спутников, в Минске есть аномальные места. К примеру, в пустующем многоэтажном здании около ТЭЦ–4 якобы не один раз видели странную девушку в красном. Загадочная дамочка светилась в темноте и утверждала, что она — привидение...
Об опасностях, которые подстерегают диггеров, ребята рассказывают как бы нехотя. Бывало, что и куски бетона в нескольких сантиметрах пролетали, и в люках застревали не раз. Однажды посреди коллектора сразу в трех фонариках сели батарейки, хорошо не подвели аккумуляторы в четвертом.
— Да, экстрима хватает, заурядная прогулка под землей может обернуться бедой, — как бы подытоживает экскурсию Троглодит. — Вон в Киеве двое диггеров нарушили наше правило номер один: спустились после дождя в ливневую канализацию. Из–под земли так и не вернулись. Скорее всего, ребят накрыло огромной волной. Хотя почему они не успели выбраться — вопрос. О приближении водяного вала можно узнать за 2 — 3 минуты — по шуму. Мы сами не раз попадали в такую ситуацию. Хотя было не до смеха, но всегда вовремя ретировались.
Самое неприятное под землей — случайные встречи с... людьми. «Бомжей не видали, а вот обходчики здесь бывают частенько, — вспоминают мои проводники. — Предпочитаем на них не нарываться. Милиция, как правило, встретив нас на улице при полном «параде», обстоятельно расспрашивает, кто такие, и отпускает с миром. А прохожие принимают за монтеров». Впрочем, представители правоохранительных органов вежливы до поры до времени. Не дай Бог кому–нибудь из исследователей коллекторов попасться в метро. Несколько лет назад в минской «подземке» задержали «туристов»–диггеров из Польши. Завели уголовное дело.
* * *
Наконец мы вылезаем на поверхность. Мои легкие буквально разрываются от обилия свежего воздуха. На земле идет дождь. Его тяжелые капли смывают грязь с одежды. Через 15 минут у меня начинает жутко болеть голова.
По дороге домой есть время поразмыслить, а чего, собственно, ради я полез в канализацию? Наверное, исключительно за адреналином. Романтики я под землей так и не нашел. Полезу ли когда–нибудь еще? Пожалуй, риторический вопрос — в одну реку нельзя войти дважды... Да и стоит ли?
Компетентно
Начальник производства «Минскочиствод» Валерий Яковенко:
— Повезло, что еще выбрались оттуда. А головная боль, скорее всего, из–за метана, которым надышались в канализации. В трубах разлагаются органические отходы, в результате образуется агрессивная среда. Прежде чем спуститься в коллектор, рабочие проверяют с помощью специального прибора концентрацию газов. Диггеры? Нет, особых хлопот нам не доставляют. Хотя я лично категорически против, чтобы люди бесцельно слонялись по коллекторам. Канализация все же создана не для прогулок. В Минске тысячи люков и около каждого охранника не поставишь. Ну а за сообщения о заторах заранее спасибо, только лучше о них рассказывать не в Интернете, а по телефону 227–60–27.
Заместитель начальника ОВД по охране Минского метрополитена Станислав Романовский:
— Канализация — это не закрытый объект в отличие, к примеру, от метро. До тех пор, пока диггеры там не начнут хулиганить, ломать–крушить, воровать металл, у нас к ним особых претензий нет. Метрополитен — совсем другое дело. Он считается объектом повышенной опасности. И слишком любознательные, ежели их поймают в «подземке», могут угодить за решетку на срок до трех месяцев по статье 341 УК «Осквернение сооружений и порча имущества».
