В Ратомке много собак. Говорят, что многие из них породисты не меньше, чем здешние лошади. Ну, во–первых, так повелось, что почти у каждого, кто так или иначе связан с лошадью, есть еще и собака. Для комплекта, так сказать. Прибавьте к ним бездомных, которых, как младенцев под двери приюта, постоянно приносят сюда нерадивые владельцы, и вы поймете, что Ратомка не только конный комплекс, но еще в некотором роде и собачий питомник. По совместительству.
Поэтому я только вначале удивлялась, что наш главный чемпион в конном троеборье Вячеслав Пойто о собаках говорит с профессорским апломбом и может в этом деле дать любую консультацию. Пока я гладила по волосатой морде его Дервиша — это лошадь, не собака, Пойто горячился, давая совет какому–то парню в спецовке:
— А я тебе говорю, что не смогут они сами, не умеют, для вязки собак породы джек–рассел терьер нужно нести к ветеринару. У меня дома две такие, уж поверь ты опытному человеку.
Явно озадаченный таким пуританским нравом своих любимцев страждущий собачник ушел. Пойто повернул голову ко мне, лошадь громко фыркнула и едва не наступила мне на ногу.
— Осторожно, — предупредил Вячеслав. — По своей природе лошади очень пугливы, несмотря на то что сильны. Поэтому подходить к незнакомой лошади я не советовал бы. Если вы только не умеете читать их мысли. Говорят, что собаки чуют человеческий страх, но поверьте моему опыту, лошади чуют его не меньше.
Вячеслав Пойто знает об этом хорошо, и за свою долгую карьеру сталкиваться ему приходилось с разными лошадиными характерами. Как ни крути, а, «не зная броду», вряд ли станешь пятикратным чемпионом страны, победителем и призером этапов Кубка мира, участником Олимпийских игр. Но поговорить с одним из лидеров современного конного спорта в Беларуси хотелось не только на узкопрофильную тему.
— А я вот слышала, что у жокеев кривые ноги — колесом.
— Байки это. По–настоящему, езда — это прекрасное укрепление мышц ног и ягодиц, хорошая растяжка.
— Но вы ведь вряд ли были об этом осведомлены, когда решили связать свою жизнь с лошадьми.
— В далеком уже детстве отец в деревне на лошади покатал. Страха не испытал, только интерес. Жили мы тогда в Заславле, и от дворовых пацанов я много слышал о Ратомке. Оказалось, что это совсем недалеко от дома, всего пару остановок на электричке. Так маленький я сам ездил на тренировки. С утра школа, после обеда — Ратомка. Вначале три раза в неделю, а потом определился с выбором в пользу троеборья и занимался уже шесть раз. Так что у меня здесь вся жизнь проходит, друзья здесь, и дискотеки, и кино — все свое, на месте.
— И жена здесь, и теща...
— А вы откуда знаете? Тетя супруги работает тренером по выездке. Однажды она привела свою племянницу на занятия, так и познакомились.
— Может, вы и привычки какие–нибудь лошадиные перенять успели?
— Скорее, свои приобрел. Остудили мой пылкий нрав лошади. Им ни в коем случае нельзя силой что–то навязать: один раз выбросит из седла — и точки будут расставлены. Горячиться и злиться в этой ситуации себе дороже. Если хочешь иметь хорошие результаты, нужно запастись немалой долей терпения, потому что лошадь — это не механическая игрушка из детских мультиков. Профессионалом животное становится лет в 9 — 10, а серьезно начинать с ней работать нужно лет с четырех. Каждый день монотонно тренировать, чуть ли не на пальцах объяснять, чего от нее хочешь. Не каждый выдержит.
— Первый свой старт хорошо помните?
— 1995 год, республиканские старты. Мне было тринадцать лет, и я стал третьим.
— А сейчас к чему готовитесь?
— Планируем в начале октября выехать в Голландию, на последний запланированный в этом сезоне этап. Основная нагрузка придется на следующий год, для того чтобы завоевать олимпийскую лицензию, надо будет очень постараться.
— Кстати, в Ратомке в 2011 году планировался чемпионат Европы среди юношей.
— Его отменили из–за качества грунта. Это старая болезнь Ратомки, поэтому к нам и не приезжают ведущие всадники, у всех очень дорогостоящие лошади, и калечить их здесь никто не хочет. Это большой риск — выступать на наших грунтах.
— Узнавала расценки на белорусских спортивных лошадей, цены колеблются от 6.500.000 до 10.000.000 белорусских рублей. Это дорого?
— Считайте сами. Наш конезавод пытается вывести лошадей для спорта, но пока это не слишком хорошо получается. Занимаются в основном тракененской породой, на которой почти никто в мире не выступает. Весь приплод идет в основном в «учебки». Если же говорить о стоимости лошади олимпийского уровня, на которой можно бороться за медали, то цена ее — несколько миллионов долларов.
— Любопытно, а как у таких дорогих чемпионов складывается жизнь после спорта?
— Как и у людей, по–разному. Участник двух Олимпиад, наш знаменитый Проблеск, например, сейчас на почетной пенсии. Ничего не делает: пасется сколько хочет и травку жует. В отличие от известного российского коллеги Ихора. Он в течение 11 лет со своим наездником Иваном Кизимовым штамповал победы, был первой скрипкой сборной Советского Союза по выездке, а жизнь закончил в прокате. Вот такая судьба.
— Хотите, любопытный факт расскажу? Вы знаете, что у скульптуры «Лошадь» у Комаровского рынка в Минске есть натуральный прототип? Владимир Жбанов лепил ее с лошади по имени Экспертиза из Ратомки.
— Помню такую лошадь, но ее уже нет — умерла от старости. Молодой она в троеборье участвовала, но запомнилась тем, что родила жеребенка в 18 лет. По человеческим меркам это лет 60.
Скакуны–герои
В Одинцово на территории конного завода установлен памятник коню по кличке Квадрат в натуральную величину, как трехкратному чемпиону породы (рысак). Почти 30 лет он был гордостью страны. В молодые годы Квадрат неизменно брал все призы. Кроме того, он считался отцом около 600 потомков.
На территории конного завода № 97 в Казахстане есть скульптурный памятник жеребцу Абсенту, коню–спортсмену, победителю в Большом призе по выездке на Олимпиаде–1960.
В Праге у входа в зоопарк стоит памятник лошади Пржевальского. Как напоминание о бережном отношении к животным и необходимости сохранения породы.
В Англии установлен монумент лошадям, погибшим в боях за Англию. Надпись на постаменте гласит: «Животным на войне. Этот памятник посвящен всем тем животным, которые сражались и погибали вместе с британскими военнослужащими и их союзниками во все времена. У них не было выбора».
