Кто из нас не сталкивался с бюрократизмом? Кому–то приходилось долго обивать пороги кабинетов в надежде попасть на прием к чересчур занятому начальнику, метаться из одного конца города в другой за ненужными, по сути, справками, подтверждениями, выписками и решениями... Так быть не должно! На это и направлена Директива № 2. Ее главная цель: взаимоотношения государственных служащих и граждан должны быть конструктивными, результативными, простыми и понятными...
Свою работу надо выполнять честно...
Однажды начальник попросил меня о некоторой услуге. Его знакомой необходимо было оформить разрешение на выезд за границу ребенка, а для этого пока еще нужно согласие отца. Трудность заключалась в том, что папаша на тот момент отбывал наказание в одной из американских тюрем. Информации было крайне мало: лишь номер заключенного и название города, где находится исправительное учреждение.
Я начал с поиска русскоязычных нотариусов, благо в Интернете указаны сотни адресов нотариальных контор на Брайтон–Бич. Дозвонившись до юристов, объяснил ситуацию и просил сотрудников съездить в тюрьму и оформить необходимый документ. Но... Некоторые сразу отказывались: мол, ехать далеко. Другие предупреждали, что ценник за услугу будет заоблачно высок. Переговоры длились целую неделю, а дело так и стояло на месте.
В конце концов я отыскал номер телефона тюрьмы и позвонил напрямую. Оказалось, это был верный ход. Вечером того же дня я спокойно излагал суть проблемы начальнику исправительного учреждения штата Калифорния. Тот, выслушав, пообещал посодействовать и перевел звонок на своего заместителя по связям с общественностью. Через полтора дня на мою электронную почту пришла сканированная копия разрешения на выезд ребенка, подписанного отцом и заверенного нотариусом. Еще через 3 дня курьерская служба DHL доставила оригиналы документов. Но еще необходимо было оформить «Апостиль». (Это штамп, который в соответствии с Гаагской конвенцией проставляется на документах, исходящих из официальных органов стран — участниц конвенции.) Обращение к нотариусам вновь ни к чему не привело. Те, как и прежде, пугали долгими сроками оформления и просили огромные гонорары.
И лишь в одном месте — в нотариальной конторе секретаря штата Калифорния — к собственному удивлению услышал: «Все, что от вас требуется, — лишь прислать нам оригиналы документов и оплатить государственную пошлину 20 долларов США». Через 4 дня, получив «апостилированный» документ, я уже делал нотариально заверенный перевод нужных бумаг на русский язык.
А теперь суммируем. Сложная на первый взгляд задача была решена прежде всего благодаря тому, что на другой стороне Атлантики, по сути дела, на другом краю света, люди не встали в позу, не выпячивали свою значимость перед иностранным просителем, а просто честно выполнили свою работу.
Этот пример достоин подражания. Да, нужно уметь отстаивать свои права и формулировать запросы. Нелишним будет и знание иностранных языков. Но это все равно не поможет, если чиновник вас не только не слышит, но и не хочет услышать. Меня, слава Богу, услышали.
Игорь МЕЛЬНИКОВ, Минск.
Во мнениях разошлись
Уже почти два года я веду переписку с РУП ПО «Беларуськалий» и органами местной власти. Все это время наталкиваюсь на стену непонимания и нежелание чиновников решить вопрос (или хотя бы прийти к единому мнению) по моим обращениям.
Суть вопроса вот в чем. У меня на правах собственности есть жилой деревянный дом в деревне Кривичи Солигорского района. В результате производства горных работ на предприятии «Беларуськалий» грунт под домом дал осадку. Фундамент треснул, произошла деформация угла дома, земля под полом просела, на печке появились трещины. Четырежды по моим заявлениям приезжала комиссия. Первый раз я получила ответ, что осадка грунта не связана с горными работами. После второго посещения комиссия (о, чудо!) согласилась с тем, что под домом прошла выработка, и приняла решение о ремонте угла дома в первом полугодии 2008 года (ответ подписал главный инженер предприятия). Но никто так и не приехал, ничего не ремонтировал. Две последующие комиссии демонстративно не замечали деформаций. Сейчас я получила третий вариант ответа: дом построен в послевоенный период с нарушением строительных норм — отсюда и разрушения. Естественно, в ремонте категорически отказано. Особенно поразил ответ из исполкома, в котором говорилось, что «путем визуального наблюдения установлено, что деформация не связана с проведением горных работ». До сих пор не могу понять, как можно «визуально наблюдать» из исполкомовского кабинета дом в деревне Кривичи Солигорского района и за кого принимает меня тот чиновник, который дважды, словно под копирку, переписал присланные мне ранее отписки?
Я не могу избавиться от ощущения, что меня дурачат. Почему одни и те же комиссии дают в разное время разные ответы, выдвигают все новые и новые причины разрушения дома? Если бы ответы были последовательны и аргументированны, у меня не возникло бы сомнений при любом решении. Однако же... В конечном итоге вся вина возложена на меня. Как иначе расценивать упрек в мой адрес статьей из Жилищного кодекса: мол, я сама обязана бережно относиться к имуществу, выполнять правила содержания жилого дома и т.д. Но свои обязанности я знаю и ни на кого их не перекладываю. Я не прошу строить мне новый дом. Всего лишь хочу, чтобы те, кто так или иначе виновен в его разрушении, вернули ему прежний вид.
Вера СОЛОМНАЯ, Солигорск.
К чему столько формализма?
Я работаю преподавателем в вузе. Сама воспитываю 10–летнюю дочь. Работаю на полставки, получаю чуть больше 300 тысяч рублей. А ребенок между тем требует... всего. Поскольку за последние полгода я не получала от мужа алиментов, решила написать заявление на адресную социальную помощь. В собесе внимательно изучили мои документы, в том числе и паспорт. В нем–то и заприметили «компрометирующие» штампы. «Выезжаете в Украину?» — грозно спросила работник собеса. Мне скрывать было нечего. «Если у вас есть деньги на выездной туризм, значит, помощь вам не положена. Должен пройти год с тех пор, как вы последний раз пересекали границу, чтобы претендовать на господдержку». Я потеряла дар речи. Какой выездной туризм? По заключению ВКК мне рекомендовано раз в год оздоравливать дочь. До Украины — всего несколько десятков километров. Я туда на велосипеде доеду. А на дальние «курорты» просто денег не наскребу. Но ведь никто и подумать не захотел, что я год именно на эту «заграницу» вкалываю.
Не стала ничего объяснять. В любом случае самым дорогим для меня — здоровьем дочери — все равно не поступлюсь. Просто обидно и горько сделалось от такого формализма.
Ирина Николаевна, Брестская обл.
