Владимир Иустинович Клыго из Гомеля — знатный вояка, настоящий мужик и отменный солдат. Начинал на Украине в 16 лет подпольщиком–партизаном, продолжал войну пулеметчиком 106–й Днепровско–Забайкальской стрелковой дивизии, а завершал с ней же в Чехословакии — помощником командира взвода полковой роты противотанковых ружей. Имеет медали «Партизану Отечественной войны», «За боевые заслуги», «За взятие Берлина», «За освобождение Праги», ордена Славы и Отечественной войны — целый иконостас.
— Самый памятный день, говорите? — переспрашивает Владимир Иустинович, задумывается. — Да вот наш Лоев, переправа через Днепр. Это самая сильная «зарубка» на памяти. Наш полк был уже на подступах к Гомелю, когда 7 октября 1943 года поступил приказ — брать курс на Лоев. Комбат поставил тогда нам четкую задачу — готовиться к наступлению, но скрытно, так, чтобы немцы не заметили.
Тогда Клыго уже был помощником командира взвода. Самому приходилось объяснять бойцам прописные истины полевой конспирации. Например, на берегу Днепра категорически запрещено появляться. Расчет был на то, что немцы вряд ли будут ожидать удара с этой стороны: уж слишком они капитально укрепились. По всем правилам фортификационной науки.
— В паре километров от Днепра стоял хороший лес. Там мы и пилили деревья. Из них тихонько вязали плоты, умельцев было немало. А поутру 14 октября собрали нас политруки на митинг. Начальник штаба нашей 65–й армии Глебов после ободряющей речи объявил: кто первым форсирует реку и закрепится на том берегу, будет представлен к званию Героя. Как только он это произнес, бойцы как по команде сделали шаг вперед. Глебов даже рассмеялся: ладно, пусть командиры решают, кому идти в первом ряду. Дивизию разделили на пять эшелонов. Наш взвод попал только в третий. Мы расстроились. Мол, вот же не повезло... Все хотели быть первыми. Может, сейчас кое–кому этого не понять. Но тогда почти все так были настроены — бить немцев за все, что они натворили у нас.
Плоты и прочие средства переправы к Днепру стягивали чуть ли не по–пластунски и на цыпочках. Подстроившись под ветер, наши химвзводы организовали дымовую завесу. «Артподдержку» ждали лишь тогда, когда по Днепру выдвинутся плоты первого эшелона. Немцы играли на своих губных гармошках, грелись в теплых блиндажах, а тут мы. Надо отдать должное: как только заметили, то налетели самолеты и начала бить артиллерия и минометы. Днепр кипел, как крутой кипяток. И сейчас не могу передать словами. Жуткая картина. Но мысль была только одна: «Вперед!» Во что бы то ни стало достичь берега... Включилась, правда, и наша артиллерия, пришла поддержка с воздуха. Психологически стало легче, что мы — не «голые». И хотя по Днепру носились туда–сюда тела убитых бойцов, куски плотов, взвод все равно пересек Днепр. Первая и вторая траншеи немцев уже были захвачены, и их пехотинцы валялись, переколотые штыками наших. Наш взвод точно так же, саперными лопатками и штыками, а перед этим ручными гранатами, захватил третью немецкую траншею. Этот день я запомнил, а вот что было на следующий — нет, не могу вспомнить. Наверное, опять пошли в наступление...
Фото автора.
