Тема «цветных революций» не теряет актуальности с 1980‑х годов. Предтечей крушения СССР и непрекращающихся попыток так или иначе раздробить постсоветское пространство (естественно, «во благо общедемократических ценностей» и «мирового прогресса») было давнее решение администрации президента США Рональда Рейгана о создании Национального демократического фонда. Это произошло в 1983‑м с целью перехвата сфер советского влияния и разрушения «империи зла». Конечно же, под благовидным прикрытием гуманитарной направленности работы: помощь в построении «зрелого гражданского общества», защита прав человека, «проведение демократических выборов», создание «альтернативной прессы». Одним из проявлений такой работы стала серия протестов в Прибалтике под названием «поющая революция».
Трансатлантизм: очарование и разочарованность
Эти акции стали искусной манипуляцией романтическими идеалами национального возрождения прибалтийских народов. Символами «поющей революции» стали народные песни (в Латвии — дайны). Одновременно с этим представители местной творческой интеллигенции массово распространяли идеи об искусственно прерванном развитии стран Балтии в ходе их якобы оккупации и инкорпоративного включения в состав СССР в 1940 году.СПРАВКА «СБ»
Понятие «поющая революция» в первую очередь относится к Эстонии и Латвии, в меньшей степени — к Литве. Нередко песни распевались ночью во время массовых сходок населения на городских площадях. Так, 11 сентября 1988 года на Певческом поле Таллинна в ходе музыкального фестиваля «Песня Эстонии», по сообщениям СМИ, собралось около 300 тысяч эстонцев — около трети от всех проживавших в союзной республике эстонцев. Еще одним заметным элементом «поющей революции» стала живая 600-километровая цепь из людей (Таллинн — Рига — Вильнюс), выстроившихся 23 августа 1989 года, получившая название «Балтийский путь».
Очарование доморощенных потомков охранников концлагеря Саласпилс вызывала философия трансатлантизма. Этот термин подразумевает глубокое убеждение, что отношения именно с США превосходят все остальные.
Такое сотрудничество с Большим братом и «мировым жандармом» сменилось грустным разочарованием. За первые десять лет восстановления независимости в Прибалтике произошло полное вытеснение всего политического поколения августа 1991 года. К власти пришли потомки тех, кто уходил вместе с гитлеровскими войсками от наступающей Красной армии в 1944-м и теперь ждал реванша.В 1989-м Советом национальной безопасности США рассматривался вопрос «о создании альтернативного политического и экономического центра, параллельного главному союзному». По утверждению председателя КГБ СССР Владимира Крючкова, «в феврале 1991 года о нем особо активно заговорили в окружении Ельцина с навязчивой подачи первого мэра Москвы и экономического советника Горбачева Попова Гавриила Харитоновича», который прилетел накануне из США. У КГБ имелась полноценная информация, что этот визит был организован непосредственно послом США в СССР Джеком Мэтлоком. В Вашингтоне состоялись личные встречи с представителями политических элит США — от госсекретаря Джеймса Аддисона Бейкера и лидера демократического большинства в Палате представителей конгресса США Ричарда Гепхардта до того самого Генри Киссинджера с Эдвардом Кеннеди, не считая руководителей различных министерств и ведомств США меньшего ранга. Среди них были высококвалифицированные и хорошо подготовленные специалисты из министерства обороны, госдепартамента и ЦРУ — все, кто профильно занимался направлением СССР.
«Главной компонентой» их замысла было создание на территории Советского Союза разделенных между собой рынков, но со жгучей ориентацией именно на международный рынок. Реализация задуманного означала неотвратимый развал всей «советской империи».
У здания телецентра в Вильнюсе, 13 января 1991 года.Вскоре в разных концах СССР и в странах советского блока начались более массовые и организованные выступления протестного характера, включая вооруженные. Так было в Карабахе, Сумгаите, Баку и Оше, Фергане, Тирасполе, Цхинвале и Тбилиси... Работал один сценарист, но, самое странное, поддержка была с обеих сторон: действия против СССР в Прибалтике поддерживались Москвой — той частью руководства Союза, которая сделала ставку на его распад.
Националист с кафедры научного коммунизма
Литва раньше других советских республик «заболела» идеей независимости. В октябре 1988 года в стране было создано националистическое общественно-политическое движение «Саюдис», рьяно выступавшее за отделение и выход республики из состава Советского Союза. На выборах в Верховный Совет Литвы в феврале 1990-го кандидаты, поддерживающие «Саюдис», получили большинство, а глава движения Витаутас Ландсбергис был избран его председателем.В «Саюдис» Ландсбергис пришел с кафедры научного коммунизма Вильнюсской консерватории. Решение о том, что он будет руководить движением, принято на заседании ЦК Компартии Литвы по предложению председателя КГБ Литвы генерала Эйсмунтаса. И это решение не было случайным: Ландсбергис много лет сотрудничал с КГБ.Таким образом, в Литве возникло двоевластие: действовали государственные и партийные структуры, выполнявшие законы СССР, и одновременно формировались республиканские органы власти, не подчинявшиеся им. Население республики также оказалось разделенным: многие не хотели, чтобы Литва выходила из СССР, учитывая провозглашенную политику перестройки. Тем не менее в феврале и мае 1990 года депутаты проголосовали за «Акт о восстановлении независимого литовского государства» и «Декларацию о государственном суверенитете Литвы».
СПРАВКА «СБ»
В конце декабря 1990-го истек срок моратория, который был наложен Верховным Советом Литвы на решение о выходе из СССР. Компромисса на переговорах между делегациями республики и союзного правительства достигнуть не удалось. Возник вопрос, что делать дальше. Ответ руководство Литвы судорожно искало у опекавших их тогда американских советников. Это была весьма солидная группа аналитиков, деятельность которых финансировалась фондом Рокфеллера. Здесь же работали спецы из Гарвардского, Йельского и Джорджтаунского университетов США, вашингтонской консультационной фирмы «План — Экон», сотрудники института Гэллапа и т.д. Все они «официально» помогали правительству Литвы.
Витаутас Ландсбергис.Именно с их подачи 2 января 1991 года Витаутас Ландсбергис заявил об отказе от моратория на постановление литовского Верховного Совета «О восстановлении независимости Литовского государства».
«Альфа» и омега
7 января литовское правительство самостоятельно начало экономическую реформу, первым шагом на пути которой стала либерализация рынка, что привело к скачку некоторых цен в 4—6 раз.СПРАВКА «СБ»
7 января 1991 года по решению правительства Литвы розничные цены на продукты питания в республике повышены в среднем в 3,2 раза. На некоторых предприятиях Вильнюса прошли собрания и кратковременные забастовки, трудовые коллективы направили телеграммы протеста против повышения цен в адрес правительства и профсоюзов Литвы. Утром 8 января у здания Верховного Совета Литвы начался митинг, собравшиеся требовали отмены повышения цен на основные продукты питания и отставки правительства, выразили недоверие парламенту. Участники акции предприняли попытки ворваться в здание, для разгона демонстрантов охрана Верховного Совета ЛССР применила пожарные брандспойты. 9 января представители крупных промышленных предприятий Вильнюса союзного значения, персонал Игналинской АЭС и железнодорожники заявили о готовности начать всеобщую политическую забастовку в случае, если парламент не объявит о самороспуске. Прекратил работу вильнюсский аэропорт, в республике начались стихийные выступления и беспорядки. 11 января спикер Верховного Совета ЛССР В. Ландсбергис позвонил по правительственной связи М. Горбачеву, чтобы попросить его принять меры и остановить беспорядки в Литве, но в секретариате президента ответили, что Михаил Сергеевич обедает и не может подойти к телефону.
Под окнами литовского парламента, искавшего ответы у советников из США, 11 января 1991 года.Официальная версия литовской и западной пропаганды утверждает, что в тот же день — день столь дикого ценового скачка — в Вильнюс прибыли сотрудники спецподразделения КГБ «Альфа». Это делается с незатейливой хитрецой, дабы подвести неискушенного обывателя к незамысловатому выводу: повышение цен и использование «Альфы» планировались одновременно. Но документы КГБ говорят о другом. Спецназ КГБ СССР «Альфа», в составе 50—70 человек, вылетел из аэропорта Внуково 11 января в 21:30 по московскому времени и прибыл в Вильнюс только в 23:00. Им сказали, что нужна будет охрана объектов КГБ. 8—9 января также в Литву переброшены и военнослужащие 76-й гвардейской воздушно-десантной дивизии, а также нескольких других войсковых частей. В ночь с 12 на 13 января две колонны советской бронетехники совместно вышли из места своей постоянной дислокации в «Северном городке» и направились в центр Вильнюса. Одна колонна отправилась к парламенту Литовской ССР, другая — к телебашне.
Оружие, изъятое у «мирных протестующих» Вильнюса, 13 января 1991 года.Расследованием прокуратуры Литвы было установлено, что на площади велась стрельба, погибли 15 человек (13 — непосредственно в ночь трагедии, еще двое скончались позже), 900 человек ранено. Пострадавшими по делу проходят почти 500 человек, свидетелей около тысячи. Дело состоит из 709 томов, один лишь обвинительный акт — из 13 томов. В деле 65 обвиняемых. Им инкриминируется запрещенное международным правом обращение с людьми; убийство лиц, находящихся под защитой международного гуманитарного права; нанесение увечий; пытки лиц, находящихся под защитой международного гуманитарного права, применение запрещенного военного штурма; использование запрещенных военных мер и другие преступления. Непосредственно после штурма Вильнюсской телебашни прокуратура Литвы возбудила уголовное дело по ст. 88, ч. 2 УК Литовской ССР («Попытка совершения госпереворота»).
К декабрю 1991 года следствие установило виновность 23 человек, среди которых был министр обороны СССР Дмитрий Язов, председатель КГБ СССР Владимир Крючков и секретарь ЦК КПСС Олег Шенин, а также секретари ЦК КП Литовской ССР Миколас Бурокявичюс, Юозас Ермалавичюс, Альгимантас Науджюнас, бывший командующий вильнюсским гарнизоном генерал-майор Владимир Усхопчик и командир вильнюсского ОМОНа Болеслав Макутынович.
В свою очередь, военное командование заявило, что все выстрелы производились только холостыми и только для острастки. Холостыми стреляли и танки. Данные факты до сих пор литовской стороной никак не опровергнуты.
«Поющей революции» в Литве солировали танки.Впоследствии никто из высших должностных лиц СССР не захотел взять на себя ответственность за произошедшее. Министры внутренних дел и обороны также уверяли в своей непричастности. Президент СССР Михаил Горбачев заявил, что он вообще ничего не знал о событиях той ночью, возложив всю вину на силовые ведомства, которые якобы все это сделали за его спиной. Михаил Сергеевич здесь нагло врет. Шеф КГБ всегда является лишь исполнителем воли главнокомандующего. Надо особо отметить, что к середине 1980-х годов Горбачевым была сформирована устойчивая и единая тактика поведения для высшего руководства СССР, широко использовавшаяся во время выступления националистов в разных республиках: ничего не делать для профилактики, давать возможность событиям разрастись максимально, затем использовать для их подавления незначительные силы, разжигая при этом страсти в СМИ, и только потом применять самые жестокие меры — как против виновных в нарушении порядка, так и особенно против безвинных, случайных. Официально — для острастки и остужения пыла, но на практике это лишь способствовало еще большему обострению ситуации и недовольству народных масс.
Вопросы без ответов
Можно, конечно, понять стремление прекратить вещание литовского радио и телевидения, которые содействовали дальнейшей дестабилизации положения в республике. Нагнетая напряженность круглосуточно, открытым текстом призывая местное население к вооруженной борьбе с «оккупантами, русскими захватчиками», они уверяли, что в Литве уже «полным ходом идут боевые действия» и «Москва начала военную агрессию против суверенного государства — Литовской Республики».
Но почему решение этой задачи было начато в 1:20, а не под утро, когда толпа, окружавшая здание радиотелецентра, должна была поредеть? Можно понять, почему в ходе этой операции использованы военные силы, но неужели для этого нужны были танки? Неужели бойцы «Альфы» не могли подойти к телебашне в гражданской экипировке, использовать для расчистки пути отвлекающие внимание толпы действия и овладеть телебашней, используя эффект неожиданности? Зачем вообще был нужен ее штурм? Прекратить работу телецентра можно было, просто отключив подачу электроэнергии. Какой смысл имела операция по установлению контроля над Вильнюсской телебашней, если в руках литовского правительства все равно оставался Каунасский телецентр?
Получается, главный смысл этой операции заключался не в установлении контроля над теле- и радиоэфиром, а в дальнейшем нагнетании страстей, то есть максимальный разогрев толпы.В связи с этим обращает на себя внимание следующий факт. Еще в середине декабря 1990 года секретарь ЦК Компартии Литвы В. Швед «направил в литовский минздрав депутатский запрос по поводу устного указания министра главврачам вильнюсских больниц подготовить операционные к приему большого количества раненых». Ответа он так и не получил. Но это означает лишь одно: что еще в декабре литовская политическая элита знала, что скоро в столице должна пролиться кровь.
«Применение техник гражданского неповиновения было основной нашей стратегией…»В книге Галины Сапожниковой «Кто кого предал» Аудрюс Буткявичюс (один из участников движения «Саюдис», в 1992—1993 годах — первый министр охраны края (министр национальной обороны) Литвы. — Прим. ред.) свидетельствует: «Первый раз мы увиделись с Шарпом уже в Вильнюсе. Он сам приезжал сюда в феврале 1991 года... В середине 1990-х я работал у него целый год в Бостоне, в Институте Альберта Эйнштейна. Когда мы начинали, в Латвии и Эстонии контактов у него не было. Практически мы приняли на себя роль распространителей его идей.
Для нас очень важно было использовать приемы психологической войны. До августовского путча в Москве применение техник гражданского неповиновения было основной нашей стратегией.
У нас имелись небольшие вооруженные подразделения, но они были больше предназначены для того, чтобы не дать повода говорить, что Литва не сопротивлялась оккупации… Мы достаточно хорошо знали, какие действия предпримет противник, надеясь на то, что в Литве произойдет конфликт между литовцами и русскими и армия с целью защиты национального меньшинства придет наводить порядок. Советские структуры безопасности готовились к событиям именно по такому сценарию и пригласили в Литву иностранных журналистов засвидетельствовать правомерность использования военной силы. Но мы переиграли по-другому: убедили местных русских не участвовать в игре на стороне коммунистов. А так как команда была уже дана, танки выехали и вонзились прямо в толпу».
СПРАВКА «СБ»
Кровавая провокация
На следующий день вильнюсские события получили широкий резонанс в мире, причем практически все западные СМИ, как по заданию, лавинообразно распространяли одно и то же заявление: «Русские военные устроили настоящую кровавую бойню в центре литовской столицы». Но сотрудники спецслужб еще тогда прямо заявляли, что возникшие столкновения стали результатом крупномасштабной провокации, а все погибшие были застрелены снайперами.По характеру ранений и пуль, извлеченных из жертв, специалисты сделали вывод, что в пострадавших стреляли из различных видов оружия — от винтовки Мосина времен Первой мировой войны до малокалиберного, спортивного и охотничьего оружия. Позднее выяснится, что большая часть людей пострадала в результате давки, возникшей после предупредительных выстрелов прибывших к зданию телецентра тяжелых танков.
Как следует из распространенной позже официальной информации, силовикам пытались препятствовать круглосуточно дежурившие у здания телецентра сторонники «Саюдиса». 8 января пресс-секретарь Белого дома Марлин Фицуотер заявил, что «битва за Вильнюс» расценивается как «серьезный шаг на пути эскалации напряженности внутри СССР».
Руслан ПАНКРАТОВ, специалист по психологической безопасности, информационный аналитик, писатель, лидер политической партии «Rīcības»/«Действие» (Латвия).
(Продолжение следует.)
