Эра милосердия, о которой шла речь в известной одноименной книге братьев Вайнеров, пока не наступила... Да, сегодня в Беларуси, не в пример прошлым временам, гораздо спокойнее и безопаснее, однако проблем еще немало. О том, с какими задачами сталкиваются сейчас профессионалы по борьбе с преступностью, мы беседуем с первым заместителем министра внутренних дел, начальником криминальной милиции Беларуси Олегом ПЕКАРСКИМ.
— Олег Анатольевич, криминальная милиция — название несколько двусмысленное. Не пора ли ее переименовать? Например, в России планируют создать федеральную полицию...
— Да, действительно, мы выполняем те функции, которые во всем мире лежат на полицейских подразделениях. И само слово «милиция» тоже давно утратило первоначальный смысл — сейчас это далеко не те рабочие дружины, которые создавались осенью 1917 года. Но, с другой стороны, в Беларуси со времен войны понятие «полиция» окрашено негативно, поэтому историческая память не позволит нам так называться. В отличие от Прибалтики или Молдовы, где произошло переименование. Название же «криминальная милиция», может быть, звучит неуклюже, но в 90–х годах, когда оно появилось, было не до красивых слов. Зато суть нашей работы в нем до сих пор отражена верно — мы боремся с той частью преступников, которые избрали криминал своей профессией. Кроме того, переименование нисколько не повлияет на уровень преступности.
— Но этот уровень сейчас далеко не тот, что был 15 — 20 лет назад. Преступность идет на спад...
— Если судить только по цифрам — так и есть. Еще лет десять назад за участие в преступных организациях и совершение особо тяжких преступлений до 30 человек в год осуждались к пожизненному заключению, а в 2009–м было всего 5 таких приговоров. В 2001 совершено 9.293 особо тяжких преступления, в 2009–м — 2.731, тяжких соответственно 39.452 и 10.946. Существенное снижение налицо, но успокаиваться не следует: сегодня преступность принимает более изощренные формы, постоянно ищет для себя новые сферы и быстро реагирует на все изменения в экономике. Например, сейчас создан единый таможенный союз — и мы ожидаем рост криминального автобизнеса. В России ввели ограничения для игорных заведений — и у нас есть информация, что преступные сообщества, контролировавшие эту деятельность, присматриваются к Беларуси. Стоило начаться постепенному разгосударствлению предприятий в нашей стране — и милиция уже пресекла несколько попыток рейдерских захватов. К счастью, у нас была возможность научиться на чужих ошибках, поэтому задача сейчас — не допустить, чтобы такие негативные явления приняли массовый характер, как когда–то в России.
— Вы хотите сказать, что российский криминалитет напрямую испытывает прочность нашей правоохранительной системы? То есть приезжают бритоголовые парни с оружием и пытаются контролировать казино и скупать заводы?
— Разумеется, ничего подобного уже не происходит: современный бандит носит хороший костюм и в другой стране предпочитает действовать через подставных лиц. Причем не испытывает недостатка в здешних представителях своих интересов: примерно каждые полгода мы пресекаем попытки консолидировать преступное сообщество под руководством очередного кандидата на «воровское звание». Благодаря этой работе у нас нет так называемых воров в законе, но местные уголовные «авторитеты» регулярно предлагают российскому криминалитету свои кандидатуры. Недавно два таких выдвижения пресечены в Гомельской и Витебской областях. А что касается оружия, то его не надо к нам ввозить — и так имеется в избытке. Анализ показал, что почти 100 процентов изъятого боевого огнестрельного оружия — времен Великой Отечественной войны.
— Куски ржавого железа?
— Не скажите. Есть места интенсивных боевых действий, где такие почвенные условия, что оружие сохраняется в грунте, практически не видоизменяясь. Например, в заболоченной местности. Сам никогда бы не поверил, если бы не видел вполне работоспособные пулеметы и автоматы, более полувека пролежавшие в земле. Конечно, они были некоторым образом реставрированы. Тут же добавлю, что до непосредственных исполнителей преступлений это оружие не доходит — изымаем на стадии реализации. И количество попыток продажи оружия и взрывчатых веществ с каждым годом снижается.
— И вооруженные банды тоже остаются в прошлом?
— К сожалению, нет. Сравнительно недавний пример — банда, расстреливавшая транзитных путешественников в Могилевской области. По ней можно судить об облике современных бандитов. Это были не молодые уголовники, а достаточно зрелые люди, не имевшие судимостей и с положительными характеристиками. И вот эти прекрасные семьянины избрали своим заработком убийства на ночных дорогах. Причем действовали избирательно, нападали только на машины из других государств, следовавшие через Беларусь транзитом: рассчитывали, что в этом случае будет серьезно затруднено опознание погибших граждан и расследование преступлений в целом. Они планировали поставить свой «бизнес» буквально на поток, и трудно представить, сколько бы еще дел натворили, если бы не профессионализм сотрудников милиции, довольно быстро обезвредивших группировку. Мы оперативно провели взаимодействие с правоохранительными органами соседних стран, установили личности пострадавших, а последующий анализ позволил выйти на участников банды. Сейчас идет расследование их деятельности, оценку ей вскоре даст суд.
— Но подобные случаи все–таки единичны?
— Да, но разумную осторожность людям терять не стоит. К примеру, лучше выбирать для поездки светлое время суток, а уж если ночь застала в пути — не следует останавливаться вдали от населенных пунктов. На днях произошло пока нераскрытое преступление, когда в автомобиле на ходу лопнула покрышка — и мы считаем, что она была повреждена намеренно, — а когда граждане остановились и начали менять колесо, на них совершили разбойное нападение. Налетчики были вооружены, но в этом случае лишь угрожали оружием, обошлись без стрельбы.
— Это и есть преступление, раскрытие которого сейчас больше прочих заботит начальника криминальной милиции?
— Нет, самая большая головная боль — расследование декабрьского убийства кассира одного из банков. Вы знаете, что тогда было совершено нападение на обменный пункт, погибла девушка. Сегодня наиболее серьезная работа проводится по раскрытию этого преступления.
— И есть новости?
— Пока неприятные. Вряд ли хорошей новостью можно назвать то, что мы установили: если бы четко выполнялись все инструкции Нацбанка и МВД по части безопасности, то у преступника не было бы шанса совершить это нападение. Он бы просто на него не пошел, и человек бы не погиб. Сейчас ситуация такова: хотя у нас есть подозреваемые, преступление пока нельзя назвать раскрытым.
— Насколько глубоко, по–вашему, проник криминал в такую сложную медицинскую сферу, как трансплантология?
— В белорусской медицине — ни насколько. По крайней мере, мы таких фактов не имеем, и это радует: ведь милиция обратила внимание на трансплантологию не с целью раскрыть какие–то преступления, а с задачей их не допустить. Не довести ситуацию до украинской, где одно время процветал криминальный бизнес по торговле органами. Впрочем, трансплантология — это не только органы, но и клеточный материал. И в Беларуси были незаконные попытки некоторых частных предприятий организовать забор тканей для клеточной трансплантации, но эту деятельность пресекли, и с тех пор криминал обходит нашу страну стороной. Общеизвестно, что в Беларуси трансплантология находится под жестким контролем государственных органов.
— А компьютерная преступность?
— Она, конечно, растет: пять лет назад фиксировалось примерно 300 преступлений в сфере высоких технологий, а в прошлом году — более 2.000. Это не значит, что их стало намного больше, просто научились раскрывать. Да еще и другим помогаем: операция «Торнадо», прошедшая по всему миру и связанная с поимкой изготовителей и распространителей детской порнографии, — белорусская инициатива. Вместе с тем мы отмечаем, что большинство преступлений в компьютерной сфере — все–таки действия одиночек, чем организованных сообществ. Причем эти одиночки, действующие из бравады или любопытства, зачастую не знают о тяжести последствий таких преступлений. Тем более не ожидают, что будут изобличены. Так произошло, например, с молодым человеком, который взломал сайт одной из наших эстрадных артисток и разместил на нем оскорбительную информацию. Очень удивлялся, что его мгновенно вычислили, и не подозревал, насколько серьезное преступление совершил. В то же время мы сознаем, что по мере вхождения в наш обиход электронных платежей не исключены попытки взлома банковских сетей, поэтому намереваемся вместе с банками создать единую систему мониторинга, позволяющую на ранних стадиях выявлять хакерские атаки.
— Как отметите День милиции?
— Будни отучают праздновать, поэтому отмечу работой. Не допускаю мысли, будто преступники специально готовят милиции «сюрприз», но бывало так, что приходилось покидать праздничный концерт ради раскрытия особо тяжкого преступления. Дай Бог, чтобы в этом году обошлось...
