Книжный навигатор

Ракушки и пружинки текста

Пятро Васючэнка. Адлюстраваннi першатвора. Лiтаратура ў фiлалагемах i пятроглiфах. Мiнск, Логвiнаў, 2004.

«Пiсьменнiк i чытач, фiлосаф i матылёк, настаўнiк i вучань, выпадковы мiнак i лiтаратурны гурман — кожны расчытае гэтыя руны па–свойму». Это из предисловия к книге. Ключевое слово тут, пожалуй, руны — лаконичные знаки, истолковывающие минувшее и будущее, игра смыслов и непредсказуемость. Петру Васюченке достаточно нескольких строк, чтобы удивить читателя... «Дастаеўскi свайго «маленькага чалавека» давёў да стану дэмана. А Маякоўскi яго апусцiў да стану «дряни». «Сюрэалiзм я раiў бы называць не «звышрэалiзмам», а «знiжрэалiзмам» або «спадыспадурэалiзмам», бо ён апелюе да глыбiняў i долаў iндывiдуальнай свядомасцi». Можно по–разному относиться к высказываниям Васюченки, но почему бы и не задуматься и действительно не представить героя Линдгрен Карлсона антиглобалистом и Дон Кихотом с пропеллером, Яна Барщевского — белорусским Уэллсом, Адама Мицкевича — «вертикалью» Беларуси (замки, башни, небо Отечества), Коласа соответственно «горизонталью» (земля, дом)... Говорят, что академическая критика отбивает охоту читать художественные произведения, которые анализирует. В данном случае речь о противоположном. Чтобы возразить автору либо найти подтверждение его необычным выводам, читатель начинает хвататься за источники... И при этом обязательно вернется к текстам самого Васюченки, парадоксальным, остроумным и изящным.


Милорад Павич. Ловцы снов. Собрание рассказов. Санкт–Петербург, издательство «Азбука–классика», 2004.

Книга, которая позволяет максимально «наесться» творчеством Павича, распробовать его во всех подробностях, поскольку в книгу включены рассказы из пяти сборников Павича, написанных в разное время. Впрочем, не узнать стиль этого писателя так же невозможно, как не опознать ракушки среди прибрежных камней. Хотя какие там ракушки... Экзотические ковры с вышитыми лабиринтами смыслов, радужные, наплывающие друг на друга отражения в мокром стекле, китайская шкатулка с бесконечным множеством потайных ящичков, наполненных странными мелочами... В эпитетах к прозе Павича можно изощряться бесконечно. С другой стороны, достаточно попробовать небольшой кусочек этой прозы, чтобы запомнить ее специфический вкус. Мифотворчество в ней происходит уже на уровне предложения и даже слова. «Время створаживалось, мрак излечивался от света...» И так далее. Впрочем, некая трансформация в творчестве Павича прослеживается — конструкции становятся все более изощренными и искусственными, однажды найденные блестящие приемы повторяются, как отражение свечи между двумя зеркалами, и вместо сердца в рассказе иногда бьется механическая пружинка... Впрочем, там, где в тексте бьется сердце, там живет именно та высокая литература, ради которой мы и тратим время на чтение.

Издания для обзора предоставлены книжным магазином «Светоч». Минск, пр–т Машерова, 11.