Храните деньги в антикварных стульях

Если когда-то и были в Беларуси частные коллекции раритетов, после Великой Отечественной от них не осталось и следа. Что и говорить, если даже национальные музеи пострадали так основательно, что их экспозиции пришлось восстанавливать с помощью братских советских республик, ну и, конечно же, за счет военных трофеев. Раритетами, привезенными советскими офицерами из разбомбленных войной немецких и других западных городов, белорусские антиквары пополняют свои коллекции до сих пор. Например, в мастерской минского антиквара Игоря Николаевича Шульгина я попыталась ощутить связь эпох, присев на диванчик, на котором, по легенде, когда-то восседал один из самых зловещих политиков новейшего времени - Адольф Гитлер. По легенде - поскольку никаких документальных подтверждений того, что диванчик был доставлен в Минск боевым генералом прямо из канцелярии Гитлера, не имеется, хотя наследники генерала при распродаже его небольшой коллекции настаивали именно на такой версии. Если учесть, что эта изящная мебель долгое время украшала генеральскую квартиру в компании двух ваз, подаренных фюреру на день рождения (печати и дарственные надписи на вазах сей факт убедительно подтверждали), эта версия о прошлом диванчика не кажется слишком неправдоподобной. Впрочем, вполне возможно, что сиживали на его зеленоватом атласе особы и поважнее - инкрустация в виде вензеля Наполеона I сохранилась на темном дереве великолепно.

Этот раритет достался Игорю Николаевичу относительно недавно: отечественные антиквары - явление, можно сказать, новое, "постперестроечное". Состоятельные люди были в Беларуси, безусловно, и прежде, да вот только к профессиональному коллекционированию не тяготели - или опасались обнародовать свои пристрастия? Так или иначе, но, к сожалению, на сегодняшний день предметами старины наша страна не особенно богата.

И тем не менее многое из антикварной мебели даже сейчас, с появлением профессиональных коллекционеров, можно купить буквально за гроши. Слушая рассказы Шульгина о том, как прежние владельцы старинных столов резали колбасу прямо на драгоценной поверхности, или о том, как хозяева закрашивают дверцы раритетных шкафов обычной краской, я поначалу недоверчиво улыбалась... Пока не вспомнила, как видела на даче подруги, купившей деревенский домик со всей обстановкой, точно такой - закрашенный половой краской - буфет явно старинного образца. Выглядел буфет настолько непрезентабельно, что благородное слово "антиквариат" к нему можно было применить с о-очень большой натяжкой. Поэтому Игорь Николаевич даже жене не показывает новых приобретений до реставрации - чтобы не возмущалась, что эта "рухлядь" стоит денег. Хотя с реставраторами поначалу пришлось помучиться.

"Понимаете, все реставраторы делятся на две категории, - поясняет антиквар. - Те, которые "с пегасом", они могут делать вещь годами, занимаясь ею исключительно по вдохновению. Причем в процессе работы им важно общаться с хозяином предмета, который они реставрируют... А другие, с долларами в глазах, те сделают все быстро, но так, как первые, - не сумеют никогда".

Найдя подходящего реставратора, Игорь Николаевич ездил к нему почти ежедневно... целых три года. Общаться. Дообщался до того, что сам стал заниматься реставрацией старинной мебели. И влюбился в нее накрепко, оценив разницу между предметами обстановки нынешними и антикварными. "Тогда всю мебель делали из массива, а сейчас внутри - ДСП или даже хуже, - возмущается Шульгин. - Знакомые часто просят подремонтировать им мебель - поцарапают или еще что... Снимаешь верх - внутри прессованная бумага. Или лаком современный стол, шкаф иной раз так покроют, что дерево выглядит, как пластмасса. А надо, чтобы дерево "дышало". Правда, для этого на один комод политуру придется наносить полгода, понятно, что сейчас этого никто делать не станет. А ведь дерево для мебели когда-то сушили десятилетиями. Зато это дерево наверняка переживет и меня, и моих внуков..."

Реставрируя мебель или другие предметы, Игорь Николаевич старается не только вернуть вещам достойный вид, но и повторить технологии старинных мастеров - кое-какие секреты ему удалось узнать у итальянских реставраторов. Правда, реставрирует он не все - например, испанский гобелен XIX века, на взгляд коллекционера, хорош и без реставрации, хотя краски на нем почти выцвели (в XIX веке красители стали делать преимущественно химическим способом, а вот гобелены XVIII столетия и сегодня выглядят, как новые), сохранив только желто-серые оттенки. Соглашаюсь - гобелен, безусловно, хорош. Благодаря вмешательству времени в нем появилось некое очарование старинных пожелтевших фотографий... Кстати, у прежних хозяев это роскошное произведение искусства хранилось в виде ненужной тряпки, и продали они его за символическую цену...

Свои сокровища антиквар демонстрирует охотно, фотографируется на их фоне. "Не боитесь, что ограбят?" - не могу удержаться от "нехорошего" вопроса. Оказывается, не так давно его уже грабили - унесли два кресла с ножками в виде ног сатира и верхнюю часть шкафа-бюро позапрошлого века (целиком шкаф попросту не прошел в дверь, в комнату его доставляли через окно, но злоумышленники об этом едва ли знали). "В милиции мне сказали, что у нас в стране это первый случай, когда украли антикварную мебель, - вспоминает Шульгин. - Я попросил, чтобы уголовное дело не заводили. Во-первых, ни один антиквар на часть шкафа не польстится. Да и кому воры могли бы предложить купить эти вещи? Только моим приятелям-коллекционерам, знающим, что это мои вещи... Нашел я их быстро. Попросил вернуть украденное. Разошлись без претензий".

Коллекционеров, собирающих не такие громоздкие антикварные вещи, также практически не грабят. Смысла нет. Местный рынок антиквариата довольно узок - все свои, все друг с другом знакомы. За рубежом же "незаконные" раритеты белорусского происхождения за достойную цену никто не купит - не настолько они уникальны. Хотя мода на антиквариат постепенно проникает и к нам, спрос на предметы старины появляется уже не только у коллекционеров. Все чаще люди небедные хотят разнообразить обстановку своих квартир (и заодно, что греха таить, подчеркнуть собственную успешность) одним-двумя музейными раритетами. Да и клубы в погоне за стильностью присматриваются к антиквариату - правда, в Минске такой мебелью обставлен пока единственный клуб-казино, но начало все-таки положено. Коллекционеры на это реагируют спокойно - им ведь далеко не любые старинные вещи нужны. У каждой коллекции антиквариата - своя философия, свой стиль, часто даже на интуитивном уровне. Шульгин, например, всегда чувствует, какая вещь "его", а какая - чужая, и расстается с последними без сожаления. "У каждой вещи должен быть свой хозяин, и рано или поздно она его найдет, даже если хозяин ее не ищет", - рассуждает антиквар. И рассказывает о длительных мытарствах любимых раритетов так, что складывается впечатление, будто действительно только к нему эти вещи и стремились. Впрочем, я не удивилась бы, узнав, что все именно так и обстоит - в доме Шульгина даже на шкафы начинаешь смотреть как на одушевленные существа, ощущая, как в присутствии этих благородных господ невольно меняется осанка, а повседневная суета растворяется в аромате старинного дерева...