Вы когда–нибудь ходили на собеседования при устройстве на работу? А с родителями? А если вы работодатель, как бы вы отнеслись к кандидату, который пришел устраиваться вместе с родителями? Вроде бы все неплохо: и образование не подкачало, и желания работать — хоть отбавляй, но присутствие родителей все же смущает... В Китае так — сплошь и рядом. Недавно одна из ярмарок рабочих вакансий (а их проводят по нескольку штук в месяц во всех крупных городах) даже объявление вывесила: «Вход с родителями воспрещен».
В обществе это событие вызвало бурную дискуссию (в Китае, нужно отметить, любят подискутировать на самые разные темы). Мнения, как водится, разделились: работодатели выступают за такое решение, родители — против, а те, кто впервые подыскивает работу (в основном выпускники вузов), никак не могут определиться, к какому лагерю примкнуть. С одной стороны, нужно брать сторону работодателей: от них во многом зависит будущее. С другой — нельзя обижать родителей. Не только потому, что это осуждает традиционная мораль, но и потому, что родители — это тоже часть будущего: сколько бы тебе ни было лет, в отчем доме тебя всегда ждут и любят. Здесь накормят, спать уложат, а вместо привычной сказки на ночь расскажут, что ты самый лучший в мире, и если этого кто–то не понимает, так это исключительно от недалекости. Поэтому если мама или папа идут с тобой устраиваться на работу, так это от большой и светлой любви.
Родительская любовь — самая беззаветная, отчаянная и на всю жизнь (говорят, бывают исключения, но я сегодня не о них). Самое сложное в такой любви — осознать, что предмет твоего обожания — не часть тебя, не твое продолжение, а вполне самостоятельная личность со своим характером, не всегда легким и не обязательно на твой похожим. Личность, имеющая собственный взгляд на все и не стесняющаяся отстаивать свою точку зрения прилюдно. При этом случаются неловкости — ну и что? Мы все имеем право на самовыражение.
Самое счастливое время — до года, когда ты, родитель, ребенку по–настоящему необходим. Ты и потом, конечно, нужен, но чем дальше, тем меньше это вопрос выживания. Мы все нуждаемся в безусловной любви, и если не можем заработать ее эмоциональными связями (которые на самом деле крепче физических), то иногда создаем искусственно — выстраиваем зависимость. Тогда ребенок без нас и шагу ступить не может — теряется.
Именно этим страдают многие китайские родители. Понять их я, конечно, могу: их искусственно ограничили одним ребенком и любовь, которую раньше можно было распределить, например, на четверых, сегодня достается единственному. Но есть здесь что–то глубоко неправильное...
Молодежные газеты пестрят сообщениями о том, что некоторые мамы бросают работу и переселяются поближе к университету, где учится любимое чадо, чтобы готовить и обстирывать. Потому что «крошки» за 19 — 20 лет жизни никогда не убирали, не готовили и не стирали. «Жизнь такая сложная, — говорят родители, — мы хотим ее облегчить детям хотя бы сейчас». Многие китайские юноши и девушки даже не догадываются, откуда берутся чистые посуда или белье, — им кажется, что все это происходит само собой или по мановению доброго волшебника. Им даже и невдомек, что этот волшебник — их мама, папа или бабушка с дедушкой.
Множество китайских детей не приспособлено к жизни. Из школы их встречают родители (вариант — бабушки с дедушками), быстренько суют что–нибудь вкусненькое и ведут за руку (вариант — везут на велосипеде) домой. Дома — поесть, сделать уроки, лечь спать. И так продолжается до старших классов, когда у большинства детей уже есть свои велосипеды, чтобы ездить домой на обед (в китайских школах делают большой, на полтора–два часа, перерыв на обед) и после уроков. Родители ходят с детьми на вступительные экзамены, выбирают будущую профессию и, как вы теперь знаете, устраивают на работу.
Нам это понять трудно. Вот вы когда ушли из родительского дома? Лично я — в семнадцать, когда уехала из родного Гомеля учиться в Минск. Я сразу знала, что не вернусь. И мама моя знала, ей не хотелось оставаться одной, но гораздо более важным она считала дать возможность своей (тоже единственной, между прочим) дочери расправить крылья. И я всегда буду ей за это благодарна.
Еще Серен Кьеркегор в «Страхе и трепете» писал о том, как сложно отнять ребенка от груди — в метафорическом, конечно, смысле. Сложно отпустить его жить самостоятельно. Это болезненно, но необходимо. И очень немногие китайские родители способны на это.
