Вчера в Праге президенты США и России подписали новый Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ), рассчитанный на 10 лет. Выбор места церемонии не случаен — год назад в своей речи в Праге Барак Обама возвестил о намерении последовательно продвигаться к безъядерному миру.
В тексте пражского договора 16 статей, на три меньше, чем в СНВ–1, срок которого истек в декабре 2009 года. К документу прилагается внушительная пачка сопроводительных бумаг: протокол (почти 200 страниц), всевозможные заявления, совместные и односторонние, меморандумы и письма.
Устанавливается, что общее количество ядерных боезарядов у каждой из сторон в итоге понизится до 1.550 единиц. Согласно справке Белого дома это будет означать сокращение ядерных боеголовок на 30% по сравнению с нынешним уровнем. Однако американские эксперты уже разъяснили, что в действительности сокращение окажется более скромным. Это связано с согласованными правилами зачета ядерных боезарядов на тяжелых бомбардировщиках. Скажем, американский B–52 способен нести 14 крылатых ракет и 6 бомб, однако будет засчитываться как только один ядерный заряд вместо 20. На баллистических ракетах наземного и морского базирования будет засчитываться реальное количество боеголовок, которое они способны доставить к целям.
То, что в отношении бомбардировщиков принят «льготный» порядок зачета, связано в том числе с тем, что они рассматриваются специалистами как стабилизирующий элемент ядерной триады. Ведь их подлетное время к целям составляет несколько часов (у межконтинентальных баллистических ракет наземного базирования — примерно 30 минут, а у ракет подводных лодок на боевом патрулировании — около 15 минут) и к тому же их в любой момент можно вернуть на базу — в отличие от баллистических ракет.
Но все же надо учитывать, что стратегическая авиация у американцев существенно превосходит российскую по количественным и качественным параметрам. Так что США в этом отношении будут иметь определенное преимущество.
Общее количество оперативно развернутых и складированных стратегических носителей зафиксировано на уровне 800 единиц, в том числе развернутых — 700. Здесь в «выигрыше» окажется Россия. Российские СНВ сравнительно быстро устаревают и снимаются с боевого дежурства, поэтому РФ и без договора через десять лет вышла бы примерно на такой же уровень. А вот американцам придется кое–что подсократить, уровень их стратегических носителей сегодня составляет порядка 1.100 единиц.
Одна из основных интриг переговорного процесса по новому договору касалась взаимосвязи стратегических наступательных и оборонительных вооружений. Россия стремилась зафиксировать формулировку по этому вопросу, которая была бы юридически обязывающей. В полной мере это сделать не удалось, хотя указанная взаимосвязь в общем плане подтверждена в преамбуле договора. Здесь российским переговорщикам пришлось учитывать тот факт, что жесткие, юридически обязательные ограничения на развертывание системы ПРО не получили бы поддержки в сенате Соединенных Штатов.
Россия же, как четко заявил министр иностранных дел Сергей Лавров, оставляет за собой право выйти из договора, если система ПРО США в Европе достигнет стадии, когда она сможет девальвировать российский стратегический потенциал. Однако такое возможно лишь к 2020 году, когда противоракеты SM–3, которые американцы намерены поэтапно разместить в Европе, получат способность поражать стратегические ракеты. А к этому времени и срок действия пражского договора истечет.
Надо сказать, что процесс ратификации нового договора в США может затянуться. Напомню, что Договор СНВ 1991 года был ратифицирован сенатом только через 430 дней после подписания, а московский договор 2002 года о стратегических наступательных потенциалах — через 9 месяцев.
Для ратификации потребуется 67 голосов сенаторов (две трети от ста). Республиканцев же в сенате сегодня насчитывается 41 человек. Следовательно, демократам надо будет привлечь на свою сторону, то есть в поддержку договора, по крайней мере 8 республиканцев. Это будет сделать очень непросто, поскольку многие республиканцы собираются «дать бой» администрации Обамы по этому сюжету после того, как им не удалось заблокировать реформу здравоохранения. Правда, такой известный сенатор–республиканец, как Ричард Лугар (соавтор программы Нанна — Лугара о снижении ядерной угрозы), уже дал понять, что поддержит пражский договор. В любом случае, по оценкам представителей администрации Обамы, новый документ может быть ратифицирован не ранее конца 2010 года.
