Понедельник начался в пятницу. Брест плавился под раскаленным солнцем. Ни приближающийся вечер, ни предстоящие выходные облегчения не сулили. Душно и неспокойно было на душе у Оли. Тревога ни на минуту не отпускала ее уже больше года. Источник этой тревоги — годовалая Эля — сладко посапывала в коляске.
«Привет», — голос, окликнувший молодую женщину, показался до боли знакомым. Она машинально обернулась. Глаза мгновенно обожгла едкая струя. Оля инстинктивно закрыла лицо руками. Через доли секунды, опомнившись, схватилась за коляску. В ней было пусто. Сквозь пелену слез, застивших глаза, Оля успела заметить, как мужчина забросил малышку в машину, сам прыгнул на водительское сиденье. Автомобиль с визгом сорвался с места...
С самого утра в понедельник дедушка Эли трезвонил во все газеты, на телевидение: «У меня украли внучку! Похититель неизвестен. Но мы уверены — это отец Эли!»
Киднеппинг по–семейному
Как бы лихо ни был закручен сюжет, в нем меняются только детали. В остальном же бои без правил между родителями за право воспитывать собственного ребенка уже смахивают на четкую тенденцию. Вспомните громкие распри последних лет. Батурин — Рудковская, Панин — Юдинцева, Байсаров — Орбакайте, супруги Слуцкер... Дети, как бейсбольный мяч, перелетали от одного родителя к другому. Их выкрадывали из больниц, прятали по загородным домам, увозили по поддельным документам из страны...
На первый взгляд может показаться, что публичные бои за детей — признак теперешнего времени, чудовищная, извращенная мода добиваться родительского самовыражения любыми доступными (нередко — преступными) способами. Отнюдь. В 1988 году Вейланд Родд, бывший муж Ирины Понаровской, не нашел другого способа быть вместе с сыном Энтони, кроме как украсть его у матери. Мало кто вспомнит и трагический случай 20–летней давности, когда гражданин Китая выкрал у своей белорусской супруги дочь и по поддельным документам увез в Америку. Выходит, «семейный киднеппинг» был всегда. Но то, что происходит сейчас, не вписывается ни в какие морально–этические рамки, не поддается никакому логическому объяснению... Для родителей, впрочем, поддается, но у каждого оно свое.
Как его малюют?
— Бывший муж обманывал меня с самого начала, — бесцветным голосом говорит Оля. — Знакомясь, представился Сергеем, сказал, что ему чуть больше 30 лет. На самом деле он Исмаил, ингуш, возраст — за 40. Но ухаживал красиво, внимательным был, ласковым, предупредительным. Все переменилось, когда я забеременела. Точнее, когда на УЗИ определили пол ребенка. Муж просто взбеленился, узнав, что будет девочка. Ему, видите ли, нужен мальчик, наследник, а дочку он собирался отдать кому–то на воспитание. Так что бояться за Элю я начала еще до ее рождения. Мы тогда жили в Москве (он гражданин России, там у него свой бизнес). Исмаил запрещал мне общаться с родными даже по телефону, не говоря о том, чтобы навестить их. Когда Эле было 5 месяцев, я просто сбежала от него к родителям в Брест.
— Он звонил, угрожал, что выкрадет ребенка, — подхватывает нить разговора мама Ольги, Людмила Васильевна. — Возле нашего дома, на прогулках нас постоянно окружали люди кавказской национальности. В конце концов Оле пришлось съехать на съемную квартиру. Все делалось в большой тайне, мы надеялись, что так дочка и внучка будут в безопасности. Ошиблись... Он нашел их и там. Написал заявление в органы опеки, якобы девочке угрожает опасность. А через день Элю украли...
Из–за химического ожога глаз и носоглотки (такое заключение позже дадут врачи) Ольга не смогла точно рассмотреть, кто выхватил малышку из коляски и увез на машине. Но в том, что в этом деле замешан отец, — нет никаких сомнений. Его телефон недоступен. Но через адвоката Исмаила стало известно — девочка у папы, возвращать он ее не намерен. Во всяком случае, пока. Почему?
Людмила Васильевна уверена: ребенок нужен зятю для шантажа. Ольга утверждает, что муж таким образом пытается... замолить грехи перед собственным отцом. Дескать, Исмаил сменил родительскую фамилию, поэтому в качестве компенсации собирается отдать дочь им в помощь. Адвокат Исмаила заявляет: вопреки домыслам его клиент готов вернуть ребенка матери, но при одном условии: у него должна быть возможность беспрепятственно и в любое время общаться с дочерью...
На что толкает отчаяние
Ребенок должен быть с матерью. Это убеждение культивируется у нас с незапамятных времен. А оно, в свою очередь, трансформируется в сложившуюся судебную практику.
— Я вам больше скажу: если бы не этот всесторонний прессинг — какая мать ни есть, она же мать! — у нас каждый второй ребенок воспитывался бы отцом, — Олег Бакулин, председатель ассоциации «Защита прав отцов и детей», всегда эмоционален, когда речь заходит о родительском равноправии. — Вы говорите «украл дочь». Не может человек украсть сам у себя руку! Отец имеет равные с матерью права на общение и воспитание ребенка. Права не на час два раза в неделю — неограниченно и в любое время. Почему женщина может препятствовать ребенку видеться с папой, почему может увезти его подальше и ее никто за это не осудит? Но как только то же самое сделает отец, начинаются крики: украл! Похитил! Да как он мог! Хотя в большинстве случаев на такой отчаянный шаг мужчин толкают именно женщины...
У Олега Викторовича богатая практика в отстаивании прав отцов и личная драма, когда на протяжении 4 лет он пытался в судебном порядке добиться права на воспитание собственных детей, которое безоговорочно отдавалось нерадивой матери. Поэтому подоплеку, не видную глазу обывателя, обнаруживает с полуслова.
О мотивах Исмаила и его угрозах известно только со слов родственников маленькой Эли по маминой линии. Они же говорят, что не препятствовали общению девочки и отца. Но... «Он знает, где мы живем, каждый день гуляем с Элей. Пусть приходит, разговаривает с ней, играет. Но зачем хватать ее на руки!» — возмущается Людмила Васильевна.
Ольгу жаль. Не дай Бог испытать то, что испытывает мать, насильно разлученная со своим ребенком. Но есть за что пожалеть и отца: иметь возможность видеть девочку и не сметь до нее дотрагиваться, быть под постоянным надзором и довольствоваться снисходительным разрешением «поговорить». Ольга страдает от того, что ей приходится прятаться. Но с огромной долей вероятности можно предположить: ее муж тоже страдает от того, что от него прячутся и прячут. Иначе не просил бы дать ему возможность видеть дочь в любое время... И тут возникает закономерный вопрос: так что гонит Олю скрываться самой и прятать дочь? Страх? Мнительность? Эгоистическое желание безраздельно владеть «совместно нажитым имуществом» — Элей?
— За детей надо бороться, — уверен Олег Бакулин. — Но эта борьба должна быть мирной или хотя бы цивилизованной, когда обе стороны понимают, что отстаивают не собственный эгоцентризм, а будущее их детей. Тот китаец, который тайно увез свою дочь в Америку, получил желаемое — девочка безраздельно принадлежала ему. Но что делать дальше, не знал. Он настолько потерялся, что единственным выходом из ситуации, в которую загнал сам себя, посчитал распахнутое окно небоскреба. Девочка шагнула вслед за ним... На какие бы безрассудства ни толкало родителей отчаяние, оно не должно превратиться в безысходность. К сожалению, в запале борьбы об этом никто не думает...
Из первых уст
Виктор Василевский, начальник пресс–службы УВД Брестского облисполкома:
— Следственным отделом Московского РОВД Бреста возбуждено уголовное дело по статье 182 части 2 пункту 1 (похищение человека) в отношении гражданина России 1967 года рождения, жителя Москвы, который 23 июля около 16.40 во дворе дома по улице Московской открыто похитил у жены свою малолетнюю дочь, применив в отношении супруги газ, после чего скрылся. На территории области был введен план «Перехват». К розыску отца и девочки подключились подразделения милиции всех областей, а также правоохранительные органы России. Основанием для возбуждения уголовного дела стал рапорт оперативного дежурного, который 23 июля принял заявление по телефону 102. На данный момент местонахождение гражданина России и ребенка не установлено. Поиски продолжаются.
P.S. Некоторые имена по этическим соображениям изменены. Газета будет следить за развитием ситуации.
Коллаж Анны Вяжевич, «СБ».
