Эстонский актер Лембит Ульфсак - из числа прибалтийских мастеров экрана, которых наш зритель помнит и любит. Узнаваемым для миллионов Ульфсака сделали роли в картинах "Легенда о Тиле", "Смерть под парусом", "ТАСС уполномочен заявить...", "Тайна "Черных дроздов", "В поисках капитана Гранта", "Мэри Поппинс, до свидания!", "Питер Пэн"... Аристократичный, остроумный, подтянутый - таким Лембит Ульфсак представал на экране, таким оказался и в жизни. В Минске актер проходил кинопробы для нового проекта, нашел время и для эксклюзивного интервью нашей газете.
- Лембит Юханович, после распада Советского Союза в Эстонии вы почувствовали какое-то негативное отношение к себе, как, например, в свое время Вия Артмане, из-за того, что так активно снимались в советском кино?
- Абсолютно нет. И я думаю, к Вии Артмане негативного отношения не было. У нее была другая проблема, с которой столкнулись многие наши жители, - реституция. Эти квартиры, которые дали когда-то любимцам Компартии, принадлежали хозяевам, уехавшим из Прибалтики в 1944 году. После обретения независимости парламенты наших республик приняли закон, чтобы эти дома вернуть наследникам. Вия как раз жила в таком доме... А я жил в доме, который построил Советский Союз, получил квартиру от Союза кинематографистов.
Но Вия всегда была очень любима в Латвии. И еще она была большой начальницей: членом партии, членом Верховного Совета СССР, председателем Латвийского союза театральных деятелей... Не исключено, что те, кто не имел возможности пользоваться привилегиями, завидовали ее положению. А я не был членом партии и от государства ничего не получил. Ну, может быть, только холодильник... Не был я и в должностях. Вот Юозас Будрайтис сейчас работает советником по культуре в посольстве Литвы в России. Адомайтис, который тоже в свое время был председателем Латвийского союза театральных деятелей, слышал, чем-то недоволен... В общем, у каждого свои нюансы.
- Сегодня вас активно приглашают сниматься российские режиссеры...
- Я бы не сказал, что активнее, чем других. Тот материал, в котором мы, прибалты, снимались раньше, был в основном про западную жизнь. Герой - какой-нибудь корреспондент нью-йоркской газеты, а сам Нью-Йорк при этом снимался в павильоне "Мосфильма". Запад в этих фильмах всегда был объектом критики... Пристли любили экранизировать. Классику снимали - Жюля Верна, по-моему, можно классикой назвать? А вообще, до выхода картины "Никто не хотел умирать" литовцев, эстонцев и латышей приглашали преимущественно на роли оберфюреров в военные картины. Еще и потому, что это было поколение, которое хорошо знало немецкий язык.
Не скажу, что сейчас приглашают часто... Уже 20 лет прошло с того времени, как Союз развалился, а перед этим было 5 лет агонии. Перестройка, кооперативные фильмы... Никто не знал, для кого все это снимается... Но мы уже не в том возрасте. Кино любит молодых. Когда Аль Пачино или Николсон, которым под 70, сами покупают сюжеты и еще немножко в кадре играют мускулами или торсом - мне смешно. И с возрастом я больше полюбил театр, к которому раньше очень холодно относился.
Советский Союз развалился как раз в тот момент, когда я понял: мне ужасно не нравится сниматься в кино. Не нравится ездить. Тратить время на не очень умные сценарии не очень умных режиссеров. И я сам себе сказал: "Хватит, не хочу больше". А тут и Горбачев объявил: "Вольно! Давай расходиться"... Я тогда работал на киностудии режиссером, снял один фильм. И вдруг меня пригласили в театр. Попробовал - смешно, потом еще раз - уже интереснее, потом поставил пару спектаклей, но понял, что режиссура - не моя профессия. И сейчас вот уже 20 лет в театре работаю актером.
- Все в том же?
- Да, в Эстонском драматическом театре. Его создали в начале прошлого века - как МХАТ в Москве. В советское время он назывался Эстонский академический ордена Трудового Красного Знамени...
- В одном из спектаклей вы играете чеховскую Аркадину. Тяжело играть женщину?
- Нет. У меня не было никакого внутреннего сопротивления... Было так смешно, так неожиданно. Хороший финский режиссер... Шикарный, самый лучший режиссер в моей жизни - Кристиан Смедс. В Европе все его знают, он - большая звезда.
Я не изображал просто женщину, я мыслил Аркадину как ведьму... Недавно видел кусочек по телевизору, где Светлана Крючкова играла какую-то сумасшедшую бабу - жену какого-то известного персонажа. (Речь, видимо, идет о драме "Похороните меня за плинтусом" режиссера Сергея Снежкина. - Авт.). И вот я Аркадину тоже в этом ракурсе изображал: как может мама, женщина взять и сломать жизнь, если захочет. Но это все равно оставался психологический театр.
- А каково играть на одной сцене вместе с сыном?
- На сцене я забываю, что он мой сын. Иногда, когда вспомню, смотрю со стороны: "Ух, хорошо он сегодня играет" или: "Нет, в прошлый раз играл лучше"...
- Вы повлияли на его выбор профессии?
- Заочно, наверное. Но Юхан пошел в актеры без моего давления. Он сам поступил в театральный вуз, потом создал театр Von Krahl, где мы и играем "Чайку", ездим с ней по фестивалям.
- В труппе вы чувствуете к себе отношение как к корифею?
- Нет, такие вещи люди сами себе придумывают. У меня нет этого в характере. И я не вижу причины, по которой меня можно было бы назвать корифеем. У меня каждая вторая роль на свалку пойдет! Каждая третья - посредственная. Получилась только каждая десятая... А то, что я где-то снимался, - это же вчера все было. Жить надо сегодняшним днем, может быть, даже послезавтрашним... Хотя жена иногда говорит: "К тебе хорошо коллеги относятся". Это когда я куда-нибудь выхожу во время банкета и она беседует с ними за столом, видимо, приходит к такому выводу.
- Какое место в вашей жизни занимает семья?
- Первое.
- Она вдохновляет вас на работу?
- Я бы не сказал...
- Но вам приходилось приносить семейные интересы в жертву профессии?
- Вы знаете, жертва - такое слово... Может, проанализировав прошлое, что-то я и назвал бы жертвой, но так сразу - нет. Я не думаю, что искусство требует жертв. Если требует - зачем оно вообще, такое искусство?
Я так много ездил в молодости, так долго отсутствовал дома, и мои дети без меня выросли... Словом, когда наконец 20 лет назад сел дома на диван, я стал очень буржуазным товарищем.
- В одном интервью вы назвали себя "таллинским мещанином".
- Да, это точнее. Буржуа много зарабатывает, а мещанин - этот тот, у которого денег нет, только фарфоровые слоны на полке стоят.
- Вы можете сказать, что уровень сегодняшних кинопроектов упал?
- Трудный вопрос... Может, мой подход можно считать наивным, но мне кажется, сюжеты кончились. Не о чем фильмы делать...
Россия по потенциалу - мощнейшая кинодержава. И ноу-хау есть, и традиции есть, и колоссальное актерское богатство. Чего мало? Культуры в мозгах. Я иногда смотрю, режиссер сделал фильм, потом дает интервью, но кино вышло - настоящая самодеятельность. У друга-банкира взял 7 миллионов долларов, пригласил друзей и снял кино... Впрочем, я видел несколько хороших фильмов: "Возвращение", "Свои". Там ты сразу чувствуешь - что-то есть. Хорошие сериалы "Штрафбат", "Ликвидация"...
Но сейчас телевизор в любое время включи - на экране одинаково скучные лица говорят о семейных или криминальных проблемах. На такой почве, по-моему, даже актеров новых открыть невозможно. Я был в книжном магазине - полтора метра Марининой лежит, еще кто-то. По ним и снимают... Но вообще, чем взять зрительские массы - учебника нет. Надо самому быть из массы, чтобы знать, чего она хочет. Но как будто одна часть российского общества хочет, чтобы все осталось как есть: клопы, дырявые крыши, ржавая коммуникация, "лишь бы не было войны". Вторая хочет открыть свою мастерскую или пекарню. Но как только откроют, первые могут прийти и сжечь ее... Мало что я понимаю в нынешних временах.
Фото Александра Дмитриева.
