В прокат вышел фильм «Училка»

Ирина Купченко

Только что вышел в прокат фильм «Училка». Его главная героиня – преподаватель истории Алла Николаевна, которая берет в заложники целый класс

Так получилось, что как раз накануне премьеры в Москве напомнили о «школьном стрелке»:  дело подростка из Отрадного, который застрелил из ружья учителя, полицейского и взял в заложники одноклассников, отправили на пересмотр. Так что страшнее – кино или жизнь? Кто виноват и что делать с такой школой, мы поговорили с Ириной Купченко, исполнительницей роли «училки-террористки».

«О проблемах школы говорим только на кухне»

– Вы видели сериал Валерии Гай Германики «Школа»?

– Нет. Не пришлось.

– Его обвиняли в чернухе. Наверняка и ваш фильм часть зрителей назовет так же.

– Школа отражает состояние общества. И прежде чем утверждать, что школа больна, мы должны сказать, что больно все общество в целом. Время сегодня такое – агрессивное, жесткое.

– Режиссер Алексей Петрухин рассказывал, что вы согласились играть, даже не поинтересовавшись гонораром. У вас совсем не было сомнений, стоит ли браться за эту работу?

– Сомнений не было. Тема школы важна для огромного числа людей: у всех нас либо дети, либо внуки учатся в школе, у кого-то родные работают в системе образования. Благодаря этому фильму мы получили возможность вслух обсудить те вещи, которые чрезвычайно важны для всех, но о которых мы говорим только на кухне.

«Училка» – остросоциальная драма. Тут нет психологии. Это совершенно открытый разговор о том, что происходит в школе. Мне показалось, это чрезвычайно важно и нужно сегодня. Что мы получили, разрушив советскую систему воспитания? Установку на то, что ребенок – свободная личность. И всю ответственность за его формирование переложили на семью. Это неправильно, многие родители оказались к этому просто не готовы. А у школы, где подросток проводит большую часть времени в период становления личности, функцию воспитания отняли. Учитель сегодня должен предоставлять знания – и больше ничего.

«Мы защитили учителей»

– Учителя, наверное, первыми возмутятся тем, в каком невыгодном свете вы выставляете их на экране.

– Реакция зрителей очень разная. Перед премьерой фильма наша съемочная группа отправилась в тур по России. Нам очень интересно узнать, как люди воспримут эту работу. Для меня в этом туре было два откровения. Во-первых, зрители, посмотрев фильм, не расходятся. Знаете, как это бывает: кому-то надо домой, кто-то посмотрел – и тут же забыл. Люди, посмотревшие «Училку», оставались в зале. Им хотелось обсудить увиденное друг с другом.

Вторая победа, я считаю, в том, что нам удалось вызвать зрителей на разговор. Конечно, есть те, кто возмущается. «Я не такая, как показано в этом фильме!» – говорит одна учительница.  «И мой класс совершенно другой!» Но тут же с места поднимается ее коллега и говорит: «А у меня есть такие ученики»... И они начинают спорить – горячо, так, как будто нас и нет. Я этому очень рада.

Меня поразила фраза одной учительницы, которая проработала в школе 40 лет. Она сказала: «Спасибо, благодаря вам мы не чувствуем себя брошенными». Это говорит о том, что мы своим фильмом поддержали, защитили учителей.

– То есть вашей задачей не было показать плохую учительницу, плохую школу?

– Ничего подобного! Я уверена, что есть прекрасные классы, прекрасные учителя. Но есть и другие... Им мы хотим помочь. Наш фильм адресован скорее тем, кто запутался в жизни.

– И что делать?

– Фильм не должен отвечать на эти вопросы – он должен ставить их. Для меня самым интересным в сценарии был тот момент, когда ученики, пусть под дулом пистолета, пусть будучи очень испуганными, но начинают отвечать. Учительница говорит им о том, что сегодня они ответят весь материал, который проходили. И дети, отвечая, вдруг начинают осознавать, что знания по истории могут помочь им понять, как жить сегодня. Причем каждому она дает именно то задание, которое нужно, актуально конкретно для этого ученика.

– Но, согласитесь, есть определенный перегиб. Вы сгущаете краски.

– Это сделано для того, чтобы лучше, доступнее донести проблему. Достоевский так делал, когда очень важные мысли облекал в увлекательный детективный сюжет.

– Может, нужно снимать и фильмы, поднимающие престиж учительской профессии?

– Не сомневаюсь. Но они должны иметь под собой жизненную основу. А сегодняшняя реальность такова, что авторитет профессии учителя потерян. Вот что самое страшное!

Чтобы показать «Училку» в других странах, нам пришлось перебрать массу вариантов для перевода названия. Но мы так и не смогли подобрать соответствующее слово. Уничижительное «училка» есть, наверное, только в русском языке. Китайцы вообще не поняли, что мы хотели сказать таким названием. Для китайцев учитель – главный человек после Бога и родителей. К учителю так и нужно относиться.

– Еще в русском языке есть «мент», «докторишка». О них тоже можно было бы снять подобные фильмы?

– Можно. Но я меньше всего хочу говорить о том, кто виноват, что престиж профессий, имеющих жизненно важное значение для каждого человека, потерян.

Виновато все наше общество. Виноваты родители, которые осуждают учителя вслух при детях, пытаются комментировать его слова, поступки. Виноваты сами учителя. Меня всегда поражало, насколько ученики в курсе того, о чем говорят в учительской...

Виноваты все. И с этим нужно что-то делать.

Фильмами наподобие «Училки» — о буднях школы, в которых, как в капле, отражается вся бездна общественных проблем, современное кино зрителя не балует. Хорошо если раз в год появится что–то наподобие «Географ глобус пропил», а так все больше ситкомы да «Ералаши». Жаль. Знавало же «школьное» кино и другие времена, советские, когда детские вроде бы фильмы становились явлением, собирали миллионные залы кинотеатров и даже горячо обсуждались на педагогических съездах. Их снимали лучшие режиссеры — Райзман, Асанова, Ростоцкий, Авербах, Митта, Меньшов, в них дебютировали будущие звезды — Польских, Остроумова, Цыплакова, Старыгин, Шевельков, Харатьян, Метлицкая, Ефремов–средний... Куда только все подевалось? И в чем был феномен советского «школьного» кинематографа?

Если исходить из теории, что каждое десятилетие выдвигает на авансцену те или иные социальные типажи, то тот тренд объяснить просто. Мол, так же, как нулевые XXI века были временем чиновников и шоубиза, 1990–е — бизнесменов и «братков», 1980–е — рокеров и андерграунда, так и 1970–е стали звездным часом для учеников советской школы, признававшейся тогда в мире лучшей, особенно по части физико–математических наук. Интеллектуальные, романтичные, почти всегда на пороге первой любви, те школьники задумывались над взрослыми вопросами и проходили через испытания не по годам — на верность, честность, порядочность, дружбу, доброту, которые по ходу фильма многим из их родителей оказывались не по зубам. Впрочем, о серьезном на детско–подростковой тематике советское кино начало говорить еще раньше. Как минимум с «Аттестата зрелости» в 1954 году. Спустя 7 лет общественное мнение взорвали сразу два фильма — «А если это любовь?» и «Друг мой, Колька!». Каждый по–своему не столько критиковал крайности в системе образования, сколько поднимал вопросы вечные, глубинные, чуть не шекспировские. Конечно, настоящей вехой стала лента «Доживем до понедельника». Между прочим, его «тестировали» на делегатах Всесоюзного съезда учителей — и педагоги аплодировали картине стоя. И только потом начался благословенный период 1970–х, когда «школьное» кино стало давать фору иному взрослому по остросоциальному градусу. Достаточно вспомнить «Розыгрыш» и «Ключ без права передачи»...

В 1980–х накал дошел до максимума. А все «Чучело» Ролана Быкова, повесть об ущербной силе большинства. Сейчас говорят: школа была лишь фоном для очень серьезной метафоры. С началом перестройки от иносказаний уже отказались, и режиссеры начали разоблачать все и вся вплоть до самой чернухи. Апофеозом стала «Дорогая Елена Сергеевна» Эльдара Рязанова — наверное, самый беспросветный в его карьере фильм, в котором учитель, кажется, просто теряется в этом мире. Что, в принципе, было сущей правдой: процесс образования куда–то покатился, высокие идеалы скукожились до хватательных рефлексов общества потребления, родители перестали понимать собственных детей, как следствие — режиссеры перестали видеть в них героев своего времени, не статистов. Может, именно этим, а не новыми типажами XXI века и стоит объяснять закат «школьного» кино?

gabasova@sb.by

Советская Белоруссия № 230 (24860). Пятница, 27 ноября 2015