Города стремительно растут вверх. К примеру, в Москве площадь внешних стен зданий уже в несколько раз превышает площадь самой Москвы. В Минске таких подсчетов никто не ведет, но, думаю, соотношение здесь как минимум равное. Неудивительно, что спрос на людей, способных передвигаться по отвесной стене с такой же легкостью, как по асфальтированной дорожке, растет небывалыми темпами. Без промышленных альпинистов сегодня сложно представить многие высотные работы. Они утепляют и красят фасады, моют стекла, устанавливают кондиционеры и рекламные щиты, очищают крыши от снега и сосулек, обрезают аварийные деревья... При этом «промальпы» гораздо мобильнее строителей, возводящих громоздкие леса или использующих автовышки, а работа их обходится в разы дешевле. Но откуда берется такое количество смельчаков, каждый день покоряющих многометровые вышки, трубы, мосты и небоскребы? Кто выбирает для себя эту сложную и опасную профессию и зачем им это нужно? Корреспондент «СБ» испытал на себе, что такое провести полдня на отвесной стене.
Переступить через страх
...Старенький лифт медленно поднимает меня на девятый этаж обычной «панельки» в одном из «спальных» районов Минска. Наверху ждут Евгений Пастушенко и Алексей Кульманов, которые согласились на время принять меня в свою маленькую бригаду. В голове крутятся инструкции: «Одевайся потеплее, здесь, на крыше, не санаторий». И вправду, ветер на высоте 30 метров намного сильнее, чем на земле. Как их только не сдувает?
Через несколько минут ответ приходит сам. В альпинистском снаряжении я чувствую себя средневековым рыцарем, закованным в доспехи. Экипировка — обвязки, карабины, досточка–седушка, десантер для спуска, страховочная «капля» — весит не меньше 10 килограммов. Побрякивая металлом и переступая через многочисленные веревки, от которых крыша похожа на огромную паутину, подхожу к краю.
— Неужели не страшно? — малодушно заглядываю в глаза профессионалам.
— Да что здесь страшного? Каких–то 30 метров, — улыбается Женя, поплотнее затягивая на мне лямки обвязки. — Давай, ногу вот сюда и слезаешь задом.
— Ага, не страшно, — передразнивает друга Леша, исчезая за бортиком. И уже оттуда продолжает себе под нос: — А я все равно каждый раз, оказавшись на земле, вздыхаю с облегчением.
Главное — перебороть первый страх, когда пропадает опора под ногами. Подхватит веревка — станет намного спокойнее (знаю по опыту роупджампинга). Сползаю с крыши, несколько долгих секунд вишу на руках. Наконец отпускаю бетонный край и... плавно покачиваюсь на седушке. Теперь бояться нечего, веревки — основная и страховочная — выдерживают по 2,5 тонны, карабины — и вовсе под 5 тонн, машину можно спустить, не то что меня. Цепляю к поясу ведерко с мастикой — и вперед. То есть вниз.
Обратный отсчет
Чтобы спускаться, больших усилий не нужно: упираешься в стену ногами, нажимаешь на ручку десантера и потихоньку едешь по веревке. Надо еще не забывать плавно перетягивать за собой страховочную «каплю», дернешь резко — заблокируется. Моя задача — промазать мастикой стыки между плитами с 6–го до 4–го этажа. По «дороге» поглядываю в окна.
9–й этаж, 8–й... На подоконниках цветы, на лице Жени, который наблюдает за мной, свесившись с крыши, ободряющая улыбка. «Промальпы» всегда работают минимум по двое. Вдруг веревка перетрется о каменный заусенец или еще что. Рядом должен быть человек, который поможет.
К 7–му этажу веревка становится свободнее, начинает болтать из стороны в сторону. Пока сообразил, как зафиксироваться на стене, чуть не разбил ногой окно. На 6–м этаже понимаю, висеть с ведерком у пояса легко. А вот работать, когда все норовит выскочить из рук и полететь вниз, гораздо сложнее.
В окне кухни 5–го этажа домохозяйка готовит обед. Интересно, как жильцы относятся к «спайдерменам» на стенах своего дома?
— Всякое случается. Например, выглянул человек в форточку, видит перед собой мужика на веревке. Вдруг подумает, что грабитель, и перережет «верье»? — вспоминает Леша истории из практики. — Тьфу–тьфу, у нас такого не было. Чаще угощают чем–нибудь вкусненьким, в соседнем подъезде вот яблок полные карманы насыпали. А в основном просто интересуются, что делаем, смотрят, хорошо ли работаем. Бывает, предлагают залезть под Новый год в окно в костюме Деда Мороза или спустить какого–нибудь Ромео с крыши на балкон к возлюбленной. И от такого не отказываемся.
Нижние этажи встречают пыльными занавешенными окнами. От того, что земля уже близко, становится даже как–то неинтересно. Но работа промышленного альпиниста — это не один, а 5 — 6 спусков в день. Снова на крышу. «Навешиваемся» уже в другом месте. К трубам и вентиляционным шахтам веревочная база крепится карабинами и хитросплетением узлов. Многие из них — морские, в альпинизм они пришли еще из парусного флота.
9–й, 8–й, 7–й... 4–й, 3–й... Нажимаю посильнее ручку десантера и, не успевая сообразить, что происходит, вместе с ведром и кисточкой... лечу вниз. Через метр резкий рывок — сработала страховка. Вишу на обвязках. До земли остается обидное расстояние в один этаж, но «капля» схватила намертво, ничего не могу поделать. «Спасательная операция» заняла около часа. Чтобы достать меня, Жене пришлось спускаться сверху, раскачиваться на своей веревке маятником с амплитудой метров 7 — 8 и справляться со страховочной «каплей», стоя одной ногой на подоконнике. Да уж, ну и работка...
Розы в строительной пыли
Но что–то ведь в ней привлекает. Деньги? Безусловно. Платят «промальпам» больше тысячи долларов в месяц. Но есть еще кое–что. Алексей, например, по образованию — преподаватель истории и социально–политических дисциплин. У Евгения, правда, диплом факультета промышленного и гражданского строительства, но там учили проекты чертить, а не по стенам «бегать». Почему же сотни молодых ребят предпочитают болтающуюся в воздухе досточку 50 на 20 сантиметров мягкому офисному креслу?
— У нас все началось с увлечения роупджампингом, — вспоминает Женя. — Ощущения от свободного полета с моста или крыши трудно описать словами. Это затягивает, хочется чувствовать выброс адреналина снова и снова. Вот и подумалось, почему бы не превратить хобби в профессию. Ведь немногие могут похвастаться, что работа приносит им не только деньги, но и удовольствие.
Кстати, стать «промальпом» несложно. Все, что требуется: возраст от 18 лет, среднее образование и заключение медкомиссии о возможности работать на высотах. Проходите трехнедельные курсы, сдаете экзамен в МЧС и получаете свидетельство «Промышленный альпинист с навыками арбористики (обрезки деревьев. — Прим. авт.)». Сегодня в стране подготовлено уже более тысячи таких специалистов.
К слову, на стене бойцу–рукопашнику Леше и двухметровому здоровяку Жене иногда помогают Алеся и Ксюша, которые тоже хотят стать «промальпами». Трудно поверить, что за хрупкими девичьими плечами — десятки прыжков с парашютом и больше сотни с мостов и всевозможных вышек. Глядя на них, подумал: если когда–нибудь устану от журналистики, обязательно подамся в промышленные альпинисты. Чтобы как следует встряхнуться.
Кстати
Последняя работа минских «промальпов» — монтаж логотипа детского «Евровидения» на фасаде «Минск–Арены». Изображение площадью почти 400 квадратных метров наклеили на гигантскую шайбу из стекла и бетона всего два человека.
В тему
Не будь технологии промышленного альпинизма, сложно представить, как выглядели бы многие наши уникальные здания. Во время блокады Ленинграда Герой Советского Союза Михаил Бобров и его бригада альпинистов маскировали золотые шпили соборов, лишая фашистов возможности вести по ним прицельный огонь. Возвращаясь в современный Минск, сразу вспоминается циклопический «алмаз» Национальной библиотеки. Без «промальпов» его невозможно было бы ни построить, ни содержать теперь в чистоте.
