Эдите Станиславовне Пьехе 75 лет! Человек удивительной судьбы — трудной, с потерями, оставившими незаживающие раны на ее сердце. Но она и стоик. Оттого и творческий путь певицы вышел таким — по возрастающей. Хотя тоже не без препятствий. Путь яркий, по–настоящему звездный, долгий, продолжающийся.
Появилась на свет она во Франции в шахтерском городке Нуаэль–су–Ланс. Родители — поляки: отец Станислав Пьеха (умер от силикоза в 1941–м), мать Фелиция Королевска (умерла в 1971–м). В 1944–м скончался от туберкулеза ее 17–летний брат Павел. В 1946 году вместе с матерью, отчимом и младшим братом Юзефом Эдита переехала в Польшу.
Вот как она сама вспоминает о том времени. «Наша семья ютилась в маленьком домишке. Он принадлежал хозяину шахты, на которой работал мой отец. Если шахтер утром не спускался в шахту, через день от семьи требовали освободить жилье. Отец от тяжелой работы заболел и умер. Тогда на шахту пошел мой брат. Но он тоже недолго выдержал. Мама, зная, что ее сын умирает, была вынуждена выйти замуж за нелюбимого человека — он тоже работал на шахте и таким образом мог обеспечить семье жилье. Отчим стал Берлинской стеной между мной и моей мамой. Она меня очень любила, но не смела этого показывать. Потому что отчим любил своего сына, которого мама от него родила, а ко мне ревновал. И я молила Бога, чтобы побыстрее уехать из дому. Окончив педагогический лицей и пройдя три этапа отборочных конкурсов, я оказалась среди тех, кто получил право продолжать учебу в Советском Союзе».
И еще: «У меня хорошее воспитание было: французская школа, польская школа, костел католический — это можно, это нельзя, это неприлично, а что–то категорически нельзя. Это было всегда в голове, хотя я и эмоциональна по натуре. И энергия, нереализованная энергия — недоигранное военное детство, голодная юность, и тут вдруг приезжаю в Советский Союз. Могу есть все, что хочу, и досыта. Могу петь».
1955 год. В Ленинграде она поступила в Государственный университет имени Жданова на отделение психологии факультета философии. Учила русский, пела в хоре польского землячества, которым дирижировал Александр Броневицкий. Из хора вышел ансамбль, в котором оказалась и Пьеха, названный в 1956–м «Дружба». На протяжении 10 лет Пьеха, являясь гражданкой другого государства, уже став популярной артисткой, не могла выступать в закрытых городах, воинских частях и прочих запрещенных для посещения иностранцами мест в СССР. В 1967–м она получила советское гражданство. Дальше... дальше продолжение этого самого пути...
Мы поздравляем Эдиту Станиславовну и желаем ей долгих лет жизни, здоровья и новых песен! И к нашим словам присоединяются ее коллеги, которые делятся своими воспоминаниями и мыслями, связанными с великой певицей.
Александр Розенбаум: «В Эдите Станиславовне живут как бы три мира. Один — тот, заграничный. Второй — советский. И третий — нынешний. Она грустит по разным своим прошлым, не знаю, по какому больше, но остается сегодня все же ленинградкой, а не санкт–петербурженкой, как и я. Эдита Станиславовна меня однажды спросила, поставив в тупик: «Саша, вы так хорошо выглядите, как вам это удается?» Что мне, как отнюдь не 17–летнему пацану, было приятно слышать. Я ответил: «Эдита Станиславовна, все оттого, что я очень люблю жизнь, близких и друзей. И смотреть на красивых дам». А она мне — кокетливо, прищурив глаза, томно: «Я тоже люблю импозантных юношей. С гитарами». У нее абсолютно индивидуальное, фирменное чувство юмора».
Батырхан Шукенов: «С Пьехой я знаком еще с 80–х годов, когда аккомпанировал в группе «Арай» (ставшей потом A’Studio) Розе Рымбаевой на гастролях по Дальнему Востоку. Она нам тогда словно преподавала уроки той самой школы старых советских артистов, когда нужно было выкладываться на все сто процентов, невзирая ни на какие условия. Уроки профессионального отношения к своему ремеслу, учила нас тому, что ты выходишь на сцену не из–за денег, а для зрителя».
Сергей Дроботенко: «Эдита Станиславовна обладает великим чувством юмора, она спокойно могла бы выступать в моем жанре. Причем оно у нее может проявляться очень специфично, тонко, как у англичан. И еще она бывает... неожиданной. Как–то раз Пьеха выступала в концерте, посвященном Дню милиции. Спела песню, поклонилась, пошла в сторону кулис и уже почти находясь одной ногой за ней, вдруг взяла микрофон и, обращаясь к зрителям, сказала — с этим ее неповторимым акцентом: «Здравствуйте!» И ушла. За кулисами ведущая Светлана Моргунова спрашивает: «Эдита, с тобой все в порядке?» Та отвечает: «Я имела в виду — здравствуйте, здоровья вам!» Моргунова говорит: «Да? А мы подумали, что ты забыла — здоровалась ли сегодня со зрителями или нет».
Владимир Винокур: «Эдита Станиславовна — мужественная, добрая и очаровательная. Не могу сказать, что мы дружим домами. Но чисто гипотетически я с ней всегда рядом. Искренне глядим друг другу в глаза, радуемся при встречах. У нее вырос хороший внук. За что ей российская эстрада должна сказать отдельное спасибо».
Ядвига Поплавская: «Впервые я увидела Пьеху вживую на концерте в 1975 году — в каком–то из парков Новороссийска. Ее почему–то так ругал муж Александр Броневицкий, что она аж вся скукожилась. Мне ее было очень жаль. Сидит певица, являвшаяся для нас — начинающих артистов — неземным кумиром, а ее отчитывают.
Потом мы неоднократно встречались с Эдитой Станиславовной, с этим интеллигентнейшим человеком с богатейшей внутренней культурой. И в ней столько огня, энергии, что Пьеха спокойно могла бы собой заменить небольшой реактор! Она все может! Во время съемок одной из «Песен года» у нас была общая с ней гримерка, так ее костюмер мне говорит: «Она все сама себе делает — прическу, макияж». Любящая красоту во всем, но в то же время неприхотливая.
Меня однажды перепутали... с ее дочерью! Нас вместе с Илоной Броневицкой пригасили в жюри конкурса «Амурские зори», который проходил в Хабаровске. И по его окончании привели в ресторанчик восточной кухни. Сидим мы — уже раскрепощенные, и меня приглашает на танец незнакомец, отдыхавший со своей компанией в том же заведении. Мы танцуем, и он шепчет: «Вы знаете, я так обожаю вашу маму — Эдиту Станиславовну. Передавайте ей большой привет от поклонника из Хабаровска». Столько чудесных слов о Пьехе произнес, а в конце я ему говорю: «Мне очень приятно. Я такого же мнения. Но вот там находится настоящая Илона, могли бы вы ей все то же самое сказать?» По–моему, он позже пригасил ее на танец.
Мои поклонники, которые со мной еще с тех лет, иногда обращаются ко мне: «Ядвига Станиславовна». Я поправляю: «Ядвига Константиновна!» Преклоняюсь перед этим человеком!»
Самая моя любимая песня в исполнении Пьехи — «Огромное небо» о подвиге советских летчиков. В ней есть строчки: «Об этом товарищ не вспомнить нельзя, в одной эскадрилье служили друзья. И было на службе и в сердце у них огромное небо, огромное небо, огромное небо одно на двоих». Огромного неба вам, Эдита Станиславовна!
