Кто не знает, что писатель — существо, творящее индивидуально? Но ведь история литературы знает примеры и удачного коллективного творчества!
С одной стороны, две звезды — ярче, чем одна. Вспомнить хоть недавнюю премьеру боевика «Неудержимые»: единственное, что может там привлечь (и ради чего фильм снимался), — невероятное соединение на экране постаревших супергероев Сильвестра Сталлоне, Арнольда Шварценеггера, Микки Рурка, Брюса Уиллиса и пр. В отзывах так и пишут: «Мило посмотреть на стариков».
Почему бы тот же прием не использовать великим писателям, да еще с эффектом неожиданности? Представьте себе только звездные литературные пары, творящие романы и поэмы: Лев Толстой и Антон Чехов, Якуб Колас и Янка Купала, Эрнест Хемингуэй и Жан Поль Сартр... Так нет же, в голову никому из великих не пришло соединять свои таланты.
Конечно, насчет Гомера и Сократа спорят, не является ли то, что сегодня мы знаем как их произведения, плодом коллективного творчества? Оба ведь неграмотными были. И даже гениальный Шекспир соавторами не брезговал (причем есть версия, что под этим именем творила семейная пара — граф Роджер Ретленд и его жена Елизавета, дочь поэта Сидни)...
Случалось рождение совместных произведений и в силу обстоятельств: посаженные в одну камеру Владимирского централа «враги народа», они же историк Л.Раков, поэт Д.Андреев и биолог В.Парина написали «Иллюстрированный биографический словарь воображаемых знаменитых деятелей всех стран и времен «Новый Плутарх».
Пример, когда из литературной игры получалось нечто большее — Козьма Прутков, виртуальный образ «вселенского графомана», созданный четырьмя аристократами — А.Толстым и братьями Жемчужниковыми. Но вряд ли удачным можно назвать совместный труд поэта Н.Некрасова с его гражданской женой, амбициозной красавицей А.Панаевой, над длинными скучными романами, которыми заполняли проделанные цензурой дыры в журнале «Современник».
Самым удачным (и необычным) примером соавторства литературоведы называют братьев Гонкуров. Говорят, они писали параллельно по главе, потом сводили два варианта в один, но, как правило, получалось почти идентично. Выделяют даже два вида соавторства: «шекспировский» — время от времени, и «гонкуровский», то бишь постоянно... Как у Ильфа и Петрова или братьев Стругацких, а также братьев Вайнеров. Тут уж ученые бросаются сложными терминами вроде «синергии». Ильф и Петров оставили «стенограмму» своего договора: «А может быть, будем писать вместе?» — «Как это?» — «Ну просто вместе будем писать один роман...» — «Как же вместе? По главам, что ли?» — «Да нет. Попробуем писать вместе, одновременно каждую строчку вместе».
Разумеется, если речь идет о публицистике, научном исследовании или где соединяют свои профессиональные навыки, скажем, историк и литератор, — тут все понятно. Или когда Янка Брыль, Алесь Адамович и Владимир Колесник работали над книгой «Я з вогненнай вёскi...», собирая воспоминания людей об ужасах фашистской оккупации... Не будем затрагивать и больную тему «литературных негров» и «авторов–призраков». Это уж не соавторство, это эксплуатация.
Но случалось такое, когда соавторство объявлялось не феноменом, а единственно верным путем. Писатели советской страны объединялись во всевозможные пролеткульты. В 1922 году вышла книга В.Богданова под названием «Опыты коллективного литературного творчества». В ней звучали лозунги типа «Будем учиться работать и творить коллективно с таким же старанием, с каким нас учили раньше работать и творить уединенно!». Новым, пролетарским, писателям надлежало «Поднять массы против божественного «наития», против психопатического «пророческого вдохновения», против старушиного «озарения и просветления», против «паразитической интуиции»; показать, что и здесь первенство принадлежит трудящимся». Потому как коллективные произведения «получаются гораздо скорее, чем индивидуальные; они богаче образами; образы ярче; язык богатый и точный». И вообще, «Не всякий человек способен писать художественно, но всякий коллектив это может... Чем больше участников, тем лучше получается произведение».
Многие литераторы тогда попытались стать хористами. В том числе и белорусские. Поэтам Алесю Дударю, Андрею Александровичу и Анатолию Вольному было поручено написать что–то вроде «Красных дьяволят», в результате получился роман «Ваўчаняты», в котором героические подростки сражались с белополяками. Обычаем было посылать писателей на важные объекты социалистического строительства, потом они коллективно их воспевали. Иногда кончалось это курьезно: послали на Беломорканал группу писателей–орденоносцев, те наваяли произведение... А тут разоблачили очередную группу «врагов народа», среди которых и руководство сей грандиозной стройки... И опус запретили. А вообще, в тогдашних газетах можно довольно часто встретить произведения типа «В.Маракоў, Т.Хадкевiч. «Мы дзён шчаслiвых кавалi».
Разумеется, самым известным продуктом коллективного творчества того времени в Беларуси можно назвать стихотворное «Пiсьмо беларускага народа вялiкаму Сталiну». Но об этом документе уже написано достаточно...
Любопытные книги писал дуэт культурологов — Александр Генис и Петр Вайль. Умберто Эко тоже нередко берет соавторов... Но, вообще, самым благоприятным для дуэтов считается поле детектива и фантастики. Вспомнить только отцов «Фантомаса» Марселя Аллена и Пьера Сувестра, написавших в начале прошлого века 32 романа о жутком преступнике в маске. В Киеве лет десять назад даже состоялся фестиваль «Кентавр» для фантастов, пишущих дуэтом. И много–таки набралось участников...
У нас тоже есть примеры удачного соавторства, особенно что касается авантюрных и детективных романов: Владимир Степан, Максим Климкович, Мирослав Шайбак, Владимир Ахроменко (в разных сочетаниях)... Большим успехом пользуются сборники исторических эссе Миколы Богодяжа и Ирины Масляницыной.
Постмодернизм объявил о «смерти автора» — критик Ролан Барт так и сказал: «Присвоить тексту Автора — значит застопорить текст».
А нам, читателям, собственно, какая разница, сколько умов породило любимую нами книгу?
