«CОЮЗ» побывал на старейшей в Союзном государстве фабрике стеклянных елочных игрушек в Клину

— Сколько ручного труда осталось в вашей стеклянной елочной игрушке? — первым делом интересуюсь у администратора фабрики Светланы Фроловой. К слову: родословная художественного елочного промысла в Клинском районе ведет свой отсчет с 1848 года.

— Выдув и раскраска игрушек — не задумываясь отвечает Светлана.

В стеклодувном цехе стоит ровный гул от подаваемого мехами воздуха в газовые горелки на столах мастеров. Таинственно светятся язычки синего пламени. Рядом с каждым мастером — горка тонких стеклянных трубок. Расплавив серединку трубочки, мастер дует в образовавшийся «усик». Горячая стеклянная масса наполняется воздухом, раздувается и подрагивает, словно мыльный пузырь. Процесс требует особой осторожности, ведь лопнуть такой шарик может запросто. Говоря красиво, шар — это застывший выдох стеклодува.

— Стеклянные трубки мы называем, как и наши предки, стеклодротами, — продолжает рассказывать Светлана Фролова. — Вот берут один стеклодрот, направляют на него огненную струю, крутят–вертят, пока стекло не разогреется до 500–600 градусов, потом через «усик» начинают выдувать шар. Диаметр шарика зависит от диаметра стеклянной трубки. Для большого шара нужно дунуть так дунуть! Когда шар достигает нужной формы, с ним начинают работать...

От газовых горелок такой шум, что не слышно собеседника. Поэтому мастера (это в подавляющем большинстве женщины) работают в наушниках. Малоопытные — в специальных манжетах на руках. Обжечь руку пламенем, которое под большим давлением вырывается из горелки, проще простого.

— А как мастер определяет температуру? — спрашиваю у Светланы.

— По вибрации усиков. Не додуешь — форма будет неровной. Передуешь — стекло треснет, — поясняет Светлана Фролова.

Еще горячий шар кладут на поднос и отправляют в сушку.

Работа у женщин–мастеров, несмотря на всю ее красоту, достаточно вредная: в легкие попадают мельчайшие частицы стекла. На пенсию здесь уходят раньше других.

— Светлана, а какая игрушка была у вас изготовлена самой первой?

— Самовар из шарика с припаечкой.

— А какая самая сложная по исполнению?

— Да все тот же самоварчик, морока с ним.

— А какие ваши игрушки больше всего любят покупать?

— Щелкунчики, что называется, идут из–под рук, — улыбается Светлана Фролова. — Этот год — юбилейный для Петра Ильича Чайковского, русскому гению музыки исполнилось 175 лет. В Клину композитор жил, здесь он написал музыку к балету «Щелкунчик»...

Технология выдува за эти 167 лет мало изменилась. Вот только вместо мужчин теперь здесь работают женщины. Вместо дров и угля — газ, а вместо печной трубы — современная вытяжка. От шума в цехе когда–то защищались берушами, теперь у всех наушники, а в наушниках музыка. Раньше выдувом крупных шаров занимались исключительно мужчины, теперь это делают женщины. Почти не осталось в Клинском районе и династий стеклодувов. Одно время даже всерьез опасались, что народный промысел погибнет. К счастью, этого не случилось, — все кризисы фабрика пережила достойно. До войны на ней была своя школа стеклодувов. Сейчас ремесло передают прямо в цехах — от мастера к ученику. Игрушка помогла выжить многим инвалидам. Где они еще могли проявить себя как не в промысле?

По словам Светланы Фроловой, к 1940 году в Клину выдуванием игрушек занималась каждая третья семья. Во время войны многие стеклодувы и художники погибли, многие вернулись инвалидами. Отчасти поэтому начали делать каркасные игрушки на проволоке, более простые в производстве. «А как только война замирилась — вновь засияли бусы, гирлянды и шары»...

Если раскаленные стеклодроты вставить в специальные формы, то можно получить сосновые шишки, колокольчики, страшную Бабу–ягу и озорного поросенка... Ежегодно на предприятии дают жизнь 800 видам игрушек. Самые большие шары делают для Кремлевской елки.

Раньше в Сергиевом Посаде существовала специальная елочная лаборатория, которая разрабатывала творческие ориентиры для фабрик. Те, в свою очередь, должны были отчитываться о достижениях. Сейчас это прерогатива Москвы: каждая новая игрушка обсуждается вначале на фабричном совете, а уж потом — в столице. И только после этого запускается в производство.

В вакуумном цехе так называемое голье, поступившее от стеклодувов, помещают в специальную установку и... вынимают серебристое диво. По мне, такие серебряные игрушки уже можно вешать на елку!

— Нет–нет, мы еще поколдуем над ними! — останавливает мой порыв мастер–технолог Галина Еремеева.

— Для чего заготовки покрывают серебром?

— Чтобы краска ложилась ровно, — говорит Галина.

Высохшие игрушки везут в цех раскрашивания. Работают художницы обыкновенными кисточками. Вот одна из них наносит клей в виде змейки, затем посыпает шар золотой или серебряной стружкой (принцип тот же, что и у картин из песка). Шарик приобретает как бы бархатистость.

— Наша русская елочная игрушка всегда была на особицу, — делится со мной художница четвертого разряда Наталья Ремизова. — Краски огненные, а на шарах — родные пейзажи. Заснеженные избы, искристый на морозе снег, иней на ветках...

— Наша гордость — игрушки с просветом, — рассказывает Светлана Фролова. — Берется шарик, слегка приплюснутый с одной стороны, на нем рисуется, например, белочка. Половина шарика затем покрывается краской, а противоположная остается прозрачной. В итоге возникает иллюзия, будто белочка нарисована внутри, в самом шарике. Это 3D–изображение придумала старший художник фабрики Валентина Ермакова. Когда мы повезли такие игрушки на комиссию, специалисты вначале не поняли, как мы добились этого эффекта. Даже пытались засунуть в шарик кисточку и проверить, можно ли нарисовать белочку изнутри.

— Чего только не напридумывали наши художники! — продолжает Светлана.

— Например, стеклянную матрешку. Когда мы создавали музей, жители Клина дарили нам экспонаты. Так появилась целая витрина со всевозможными Дедами Морозами. Как–то житель Могилева привез Деда Мороза, да не с сумкой подарков, а с рогом изобилия, в котором были и машины, и велосипеды, и телевизоры, и продукты. Это был 1961 год. После войны все мечтали о хорошей жизни...

— Одно время стали украшать елки однотонными шарами, — говорит Светлана Фролова. — Но ведь елка — она семейная, на ней должно быть много самых разных игрушек.

Побывав на елочной фабрике в Клину, многие сами начинают собирать коллекции игрушек.

— Сейчас модно делать игрушки своими руками, — поясняет Светлана Фролова. — У нас закупают «пустые игрушки», чтобы потом дома расписать.

— И какие же бывают коллекции?

— Одни собирают колокольчики, другие Дедов Морозов, третьи — Снегурочек, четвертые — ангелочков...

— А по какому принципу вы украшаете елки?

— Каждый год меняется цветовая гамма. Два года назад в моде были шары цвета шоколада. В этом — игрушки яркого цвета с зимними узорами.

sh@rg.ru

Фото Романа ЩЕРБЕНКОВА

Люди постарше помнят, что когда–то в Минске делали прекрасные стеклянные игрушки. И качество было отменное, и выбор большой. Куда все подевалось? Узнала, что единственная в Беларуси фабрика, на которой выдували елочные игрушки (с 1994 года ЗАО «Аклия»), закрылась еще лет 10 назад. Не выдержала конкуренции с китайской продукцией. Пытаться возродить производство никто пока не берется — хлопотно. И все же 34–летний минчанин Андрей Бегун мечтает не только возобновить выпуск стеклянных игрушек, но и создать артель ремесленников, которые могли бы делать множество различных новогодних украшений. Задумка возникла не на пустом месте. За последние 10 лет Андрей полмира объездил в поисках новогодних артефактов для своей коллекции. Уганда, Австралия, Индонезия, Венгрия... Побывал и в подмосковном Клину. На знаменитую фабрику елочных игрушек, увы, не попал, зато с удовольствием посетил музей «Клинское подворье», откуда, конечно же, вернулся с сувенирами. А в прошлом году и сам вместе с братом Дмитрием решил открыть «Музей елочных игрушек». Пока экспозиция носит сезонный характер. Нынче экспонаты можно увидеть на выставках в Национальном историческом музее в Минске, Новом замке в Гродно и в Культурно–выставочном центре имени Тенишевых в Смоленске. А в будущем году Андрей планирует показать выставку в Новосибирске.

Но все же как бы хотелось увидеть игрушки с национальным колоритом не только на выставках, но и на прилавках магазинов. И почему бы, например, не отображать на них какие–то важные события? Помните, как было в Советском Союзе? Прошла премьера «Карнавальной ночи» — появились елочные часики, на которых стрелки показывают «двенадцать без пяти». Полетел человек в космос — вот вам фигурки космонавтов и серебряных ракет... С каким трепетом все это доставалось с антресолей. И как горды сегодня те, кто сохранил стеклянное богатство. Хочется загадать под Новый год, чтобы наша история в игрушках, которые мы сможем передать в наследство детям и внукам, обязательно продолжилась...

Кстати, главная елка Беларуси на Октябрьской площади в Минске в этом году оформлена в классическом стиле. С разноцветными гирляндами на 7 тысяч лампочек, традиционными шарами и снежинками, в узорах которых легко узнаются элементы национального орнамента. Также на площади разместились два огромных светящихся елочных шара, словно из страны великанов. В комплексе с другими элементами декоративно–светового оформления площади создана поистине сказочная картина.

...Что касается игрушек, то я, заглянув на елочный базар в крупном торговом центре Минска и покрутив в руках штампованный на китайской фабрике пластмассовый шарик,так ничего и не купила. Расстроенная, отправилась на новогоднюю выставку–продажу штучных изделий. «Ручные» игрушки, конечно же, дороже, зато можно выбрать что душе угодно — фигурки из соломки, фетра, дерева, глины, бисера... В итоге прикупила оригинальную коллекцию елочных украшений из натуральных материалов производства ГПТО «Белхудожпромыслы».

dekola@mail.ru

Советская Белоруссия № 249 (24879). Четверг, 24 декабря 2015