В этом году на католическое Рождество внимание оказалось приковано к другой христианской конфессии — православию. Это было связано с уходом на покой Патриаршего Экзарха всея Беларуси Филарета и назначением нового настоятеля белорусской церкви — митрополита Павла.
Это событие вызвало настоящий ажиотаж в оппозиционных СМИ, что не случайно. В начале 1990–х, на волне эйфории от обретенного суверенитета, в определенных кругах была весьма популярна идея создания самостоятельной «национальной» церкви, независимой от Московского патриархата. Впрочем, дальше создания самосвятских церквей дело так и не пошло.
Куда дальше идея с «национальной» церковью зашла в соседней Украине. Бывший президент В.Ющенко даже провозглашал создание национальной украинской церкви одной из главных целей своей политики. Впрочем, ничего, кроме очередного раскола в украинском обществе, эта идея не принесла. Сегодня в Украине действуют сразу несколько православных церквей. Крупнейшая из них — Украинская православная церковь Московского патриархата. Ее главный конкурент — Украинская православная церковь Киевского патриархата. Кроме того, есть еще менее заметная Украинская автономная православная церковь. И Киевский патриархат, и автономная церковь являются самопровозглашенными и не состоят в каноническом общении с другими православными церквами. Однако в Украине эти структуры играют весьма заметную роль и смогли беспрепятственно захватить многие культовые сооружения, в том числе такие знаменитые, как Владимирский собор и Андреевская церковь в Киеве. Впрочем, нет единства и в УПЦ Московского патриархата — здесь идет внутреннее противоборство между приверженцами единства с РПЦ и сторонниками автокефалии.
Беларуси, конечно, далеко до политико–религиозных бурлений южной соседки, но и у нас отдельные горячие головы не оставляют попыток пересмотреть сложившийся конфессиональный статус–кво. Поэтому вполне закономерно, что назначение нового настоятеля белорусской церкви не могло не вызвать вал автокефалистской пропаганды в определенных СМИ.
Логика этих автокефалистских поползновений предельно проста и совершенно далека от веры и церкви. Огрубляя, смысл этих требований можно свести к следующему: раз есть независимое белорусское государство, то должна быть и самостоятельная белорусская церковь. Нередко можно услышать еще более обезоруживающий довод: почему белорусы должны ходить в русскую церковь?
Оппозиционные СМИ обозначают себя как проевропейские и прозападные. Однако, читая оппозиционные сайты, складывается ощущение, что один из главных европейских принципов, а именно что церковь и политику следует разделять, они так и не усвоили. Стремление смешать религию и политику, подчинить религию политике (вернее, весьма специфическому пониманию «национальной идеи») сквозит в большинстве такого рода публикаций.
Само по себе понятие национальной церкви возникло в рамках светской идеологии национализма и не признается ни в православии, ни в католицизме. Думается, в Ватикане бы сильно удивились, если бы из Беларуси или какой другой страны поступило предложение создать из местных католиков отдельную «национальную церковь». В православии существует такое понятие, как «ересь филетизма», в основе которой лежит подчинение церкви национально–этническим мотивам. Именно поэтому мировое православное сообщество не признает самосвятские украинские церкви.
Объясняется это тем, что христианство всегда было вселенской религией, проповедовавшей идею братства во Христе поверх этнокультурных различий и политических границ. Как проповедовал сам Христос, в вере не должно быть «ни эллина, ни иудея».
Конечно, церковь так или иначе должна была считаться с объективным этнокультурным разнообразием и каждый народ привносил в христианскую веру что–то свое. Но ни одна христианская церковь никогда не стремилась к национальной замкнутости и старалась способствовать взаимному общению между единоверными народами.
В этом отношении вхождение белорусов в каноническое пространство русской церкви глубоко исторически и культурно обусловлено. Собственно, само понятие «русский» в его церковном употреблении означает совокупность восточнославянских народов — наследников исторической Руси. После распада Древней Руси православная церковь также пережила период административной раздробленности, когда Московское и Литовское государства имели отдельные митрополии. Но каждая из этих митрополий продолжала именовать себя русской, а их предстоятели — митрополитами всея Руси. Впоследствии, когда в Литве начались гонения на православие, именно на белорусско–украинских землях рождается идея Москвы как нового духовного центра восточных славян, наследующего древнему Киеву. В этот период многие выходцы из Беларуси и Украины занимали видные места в Московском государстве: здесь можно вспомнить Симеона Полоцкого, сподвижника Петра I Феофана Прокоповича или Иоиля Быковского, архимандрита Спасо–Преображенского монастыря в Ярославле, где было обнаружено «Слово о полку Игореве».
Убежден, что все попытки разорвать каноническое единство с русской церковью не могут принести ничего, кроме вреда: этим самым мы лишим себя огромного пласта собственной культуры и исторической памяти.
А владыке Павлу хочется пожелать терпения и мудрости в его служении на белорусской земле.
Советская Белоруссия №246 (24383). Вторник, 31 декабря 2013 года.
