«Мирная. Тихая. Добрая. Умная. Талантливая. Строгая...» Почти всегда одно и то же слышу от людей, когда речь заходит о первой олимпийской чемпионке в художественной гимнастике, обладательнице золотой медали Сеула Марине Лобач. Собеседники говорят о ней с особым восторгом, во время беседы мощно жестикулируя, пытаясь передать ее «волшебство».
Марину Лобач любят все. И как ей это удается, ведь хорошей для всех быть невозможно. Директор музея физической культуры и спорта Ирина Кучук вспоминает о Лобач с особым трепетом: «Мы очень любим наших олимпийских чемпионов. А Мариночка одна из тех, о ком мы никогда не забываем. Она преподнесла такие ценные дары для музея олимпийской славы — медали, значки и даже специальный диплом, которым ее наградил президент МОКа Жак Рогге! Она замечательная. Такой душевный человек...»
О ней помнят. Да и как забыть? Закончив карьеру, она никуда не исчезла, продолжает делать то, что умеет сама, учит деток тому, чему когда–то научили ее строгие учителя. Да и ежегодный международный турнир на ее призы (очередной стартует совсем скоро — в августе) — как напоминание: на Олимпе живут не только Боги, терпи, тренируйся, учись, и тогда тебе покорится многое, даже если ты сегодня всего лишь маленькая и хрупкая девчушка.
Встречу мне Марина Викентьевна назначила без отрыва от производства, в зале «Динамо» на Даумана — вотчине наших гимнасток. На улице стояла невыносимая жара, балетки плавились на асфальте, а Лобач будто и не замечала жары. Огромный зал поразил точной расстановкой предметов, они все находились на своих местах. В спорте, наверное, так и должно быть — четко и по правилам.
Обстановка располагала к тишине и скромности, попала словно в филармонию. На носочках, стараясь не ступать на ковер, пробралась к чемпионке. Она, не нарушая позы, окинула меня заинтересованным взглядом и продолжила работу с детьми. Я беззвучно присела на мягкий стул с чувством опоздавшей на тренировку гимнастки, хотя и пришла точно в назначенный час. Жду. И тут как гром среди ясного неба:
— А ну–ка вытри слезы! — слова эхом пронеслись по гимнастическому залу и достигли адресата — маленькой кукольной девочки с ясными глазами. — Перестань! Мне надоело! Приведи себя в порядок! Я тебя второй раз прошу повторить элемент, а тебе как горох о стену! На тренировку надо приходить с хорошим, позитивным настроением. Хватит сырость разводить...
Марина Викентьевна грозной птицей смотрела на птенца. Маленькая девочка в белых носочках трепетала всем своим тельцем, всхлипывала и размазывала «сырость» по щекам.
— Вы сегодня не в настроении? — задаю свой первый вопрос.
— С чего вы взяли? Я работаю и прекрасно себя чувствую! Это называется ответственно относиться к своему делу. И мои методы просты в понимании, не так ли?
— Строгий вы тренер...
— Строгий. И справедливый. Нельзя всю жизнь гладить людей по головке. Хороший, самый хороший, самый–самый хороший — и что дальше? Я тренер по гимнастике, и разводить нарциссов — не моя специальность. Спортсмен, чувствуя дистанцию между собой и тренером, не посмеет пойти на уловки и не станет себя жалеть. В гимнастике нужен характер.
— Вы как кузнец их будущего спортивного счастья куете силу воли, стойкость...
— Хотелось бы. Когда–то мои родители отправляли меня на тренировку из Смолевичей в Минск на утренней электричке. Думаете, мне доставляли много радости такие каждодневные путешествия ни свет ни заря? Я тоже была ребенком, и мне тоже хотелось поспать. Но работа есть работа. Пунктуальность и добросовестность окружающих стали для меня законом. Законом жизненного успеха. На работу нужно не просто ходить, ее нужно любить.
— На вас, не только как на тренера, а в том числе и как на личность, сильно повлияла Галина Крыленко?
— Конечно! А как иначе? Я пропадала в зале все время, я там практически жила! Хореография, «чистая» гимнастика, занятия в школе–интернате спортивного профиля... Только к позднему вечеру возвращалась на поезде домой, где ждали невыученные уроки. А завтра начиналось все сначала. Уставала. Плакала. Терпела. Старалась. Мне говорили: «Не верю! Нет! Нет! Еще раз! Не умирай». Я очень благодарна своему тренеру, эти слова Галины Александровны хорошо помню до сих пор.
— Многие гимнастки жалуются, что, закончив выступать и оказавшись вне зала и вне спорта, они теряются, оказываются неприспособленными к жизни. Знаете, многие даже говорят, что не знают, с какой стороны к парню подойти...
— Хм, довольно странно... Не понимаю, как можно не знать, по–моему, это заложено природой. И не забывайте, что век гимнастки короток, поэтому «мальчики потом», а результат сейчас. Я прекрасно помню, как переехала учиться в Минск. И с ребятами ладила, и гимнастикой занималась. Мне мальчики даже стихи посвящали. Всему свое время. А в четырнадцать лет рано думать о парнях.
— Вечно женский коллектив...
— Иногда похуже мужского! Я всю жизнь провожу в общении с женщинами и могу сказать точно, что есть и женская дружба, и женское предательство, и женская отвага. В этом смысле никаких отличий от мужчин. Все это не от коллектива зависит, а от человека.
В это время в зал вернулась девочка. Уже умытая, но в глаза своему тренеру смотрела осторожно.
— Повтори все, — ровным голосом сказала Марина Викентьевна. — И делай, пожалуйста, все, как я просила, — отрезала она и повернула голову в мою сторону. Протянула пачку черно–белых фотографий.
— Посмотрите, выберите, что вам понравится, — голос изменился на мелодичный и очень спокойный, — я сейчас... Вы поймите, у меня занятия.
Столько лет прошло. А у нее все те же строгие линии фигуры, с детства вытянутая правильная осанка, тонкие пальцы рук. Очень ухоженная и аккуратная дама. Взрослая и успешная. Малышки наверняка хотят стать похожими на нее.
