Деноминация: плюсы и минусы перехода на новый национальный рубль

Такая неразбериха с этой деноминацией, хоть из квартиры не выходи. И без того нерасторопные наши кассиры в продуктовых магазинах стали подолгу зависать, тяжко думать, какую сумму вводить в аппарат — старую, новую? Конечно, тяжело разобраться, когда всего две цены. Это как две кнопки. Даже веник подвержен амортизации, а такое сложное устройство, как кассовый аппарат, может дать сбой в любой момент. Очереди в «прайм–тайм» в магазинах несусветные, несовместимые с моей нервной системой.

Зачем деноминироваться так медленно, тягуче и подробно: полгода в ходу будут и старые, и новые деньги? Напоминает историю с собакой, которой из жалости отрубали хвост не целиком, а частями. Не нужно быть великим экономистом или арбитром, чтобы заметить: с 1 июля ситуация в нашем кошельке ничуть не поменялась. Банкомат выдает мне новые купюры, я иду в «краму» и на сдачу с хрустящего новенького «еврорубля» получаю ворох денег. Где справедливость? Считаю, надо запретить выдавать сдачу старыми рублями, иначе этот фургон никогда не отцепится и деноминация превратится в дежавю: каждый день просыпаешься, как вчера, с миллионом в бумажнике. И такое тягостное чувство на душе, будто все твои предыдущие подходы к банкомату за новой жизнью были впустую.

Ты хорошо меня знаешь, Роман, как отличницу безналичных платежей: я презираю купюры как класс, рассчитываюсь всегда и везде только карточкой, тем более у меня их не одна и не две — на все случаи жизни, для каждой страны, где бываю, припасен в кошелечке прогрессивный пластик: рублевый, валютный, голд, мастер, купилка. Благодаря волшебным карточкам я прекрасно избегала лишних расходов и каждую секунду могла контролировать состояние своего счета благодаря м–банкингу. Когда деньги на карточке, а не в кармане наличностью, и волки сыты, и овцы целы. Увидел, к примеру, на улице очередь стоит у фургона с овощами–фруктами, спрашиваешь: «Что дают?» В ответ поголоска пошла: «Помидоры мясистые, вкусные, недорогие». Ты по карманам — раз–раз — пошарил, вспомнил, что наличных денег нет с собой — ну и бог с ними, с синьорами–помидорами. В другой раз куплю. Но теперь–то в ходу монеты, так легко от непредвиденных расходов не отделаешься. Будешь ходить, бренчать, как свинья–копилка, анекдот старый вспоминать:

— Деньги есть?

— Нет.

— А если попрыгать?

«Железо» — зло. Тяжелые монетки, по моему мнению, рвут сумки и кошельки, но хуже всего, съедают 10, а то и 20 процентов дохода. Мелочь имеет такое свойство: она теряется, рассыпается, навсегда исчезая в глубинах сумок. Как стиральные машины питаются носками, так и дамские ридикюли — копейками. Монеты не принимаешь всерьез, в конце концов. Когда в бумажнике нет купюр, ты идешь в банкомат за деньгами, а медяки детям в ладошку вытряхиваешь — «на мороженое». А теперь задумайся, два рубля «кругляшом» — это же 20 тысяч на старые, полноценный обед в любимой столовой. Вот и считай, как скоро твоя дочура новый айфон «на мелочь» купит, а ты только успевай подпрыгивать.

Просвещение — это, как известно, умение читать, и когда я читаю, что деноминация — чисто техническая процедура и цены после нее вверх не поползут, вроде как успокаиваюсь, иду на концерт в оперу. На мой вопрос, почему аккуратно за неделю до 1 июля из продуктовой лавки у дома исчезает половина ассортимента, знакомая–кассир без задней мысли шепчет: «Так 1 июля ждем. Новые ж цены будут». Процедура техническая, но осадок остался: если и подорожал любимый йогурт на 50 копеек, так это ерунда, мелочи жизни. Главное, счастье и здоровье, с каким раньше туристы в наших краях с миллионами селфились, как дети радовались возможности хоть пару дней, но почувствовать себя олигархами. Сегодня, когда у нас самих еще шурум–бурум в головах и шпаргалки у каждого висят на холодильнике «знай свои деньги», забавно, как иностранцы в них ориентируются. Видел бы ты лицо немца в кафе на проспекте, когда официантка ему на купюру в 100 рублей выдала сдачу 800 тысяч. Сказал, интересная экономика у вас...

Вот еще чего совершенно не переношу, так это надпись в банкоматах и в кассах: «Внимание! Вам будут выданы денежные знаки образца 2009 года». Фраза, на мой взгляд, лишняя, ее нужно удалить, никакой ясности в картину происходящего она не привносит. Наоборот, еще больше людей запутывает: какого образца? А в каком я сейчас году, и где я нахожусь?.. Поди догадайся, что речь идет именно о новых деньгах.

Повторюсь, секвестировать, по моему скромному разумению, нолики надо было быстро и одним махом — трех дней для такой процедуры вполне хватило бы.

viki@sb.by

У меня есть знакомая, которой скучно живется. Ей не хватает эмоций. Вечно ощущает дефицит сильных страстей. Желает дрожать от страха, умирать от любви, разрываться от жалости и пылать гневом. А так как наша размеренная жизнь не преподносит ей для этого достаточных поводов, на роль потрясающих событий назначаются самые обыденные случаи. «Вы слышали, вроде бы завтра будет кошмарная гроза!» — млея от ужаса, предрекает она разгул стихии, который оборачивается легким дождиком. Или трагическим шепотом: «Вчера у нас из двора не вывезли мусорный бак! Так и до эпидемий рукой подать...» По ее мнению, вокруг с неслышным грохотом рушатся карьеры и целые судьбы, а все окружающие погрязли в скрытых пороках. Только убедив себя в этом, чудаковатая знакомая чувствует себя комфортно: есть что обсудить с подругами, драматически округляя глаза и замирая от сладостной жути.

Так и ты, Вика, обходишься с деноминацией. Возвела простую процедуру оздоровления денежной системы до уровня всенародного бедствия и трепещешь в искусственном негодовании. А ведь для экономики обрезание лишних нулей — это, чтоб было понятно, такая же популярная среди женского пола операция, как липосакция. Удаление лишнего жира, которым постепенно заплыл организм. Ценность этого балласта — ноль. А в случае с денежным организмом — целых четыре нуля. Их убрали, чтобы получить стройные да звонкие денежки. Экономист А.Болточко подсчитал, что если бы не было двух предыдущих аналогичных процедур, то сегодня самой крупной купюрой была бы «два миллиарда белорусских рублей». Но купить за них можно было бы не больше, чем за теперешние неденомированные двести тысяч рублей. Если тебя грело бы в этом случае звание миллиардерши, то меня бы оно оскорбляло.

Прежние деньги стали неудобны физически — их суммы перестали вмещаться на экранах калькуляторов и на электронных табло заправочных станций. Еще немного — и ценники в гастрономах пришлось бы делать в плакатном формате. Уже в 2013 году объем выручки белорусских предприятий перешел черту в один квадротриллион рублей. Рука устанет рисовать столько ноликов. Так что новые деньги в первую очередь призваны упростить их учет и серьезно сократить расходы на обслуживание налички. А то ведь инкассаторам впору было бы в картофельных мешках таскать старые ворохи бумажной массы.

Но отрешимся от государственных интересов, перейдем к сладкому — к личному–эгоистичному. Для меня эта деноминация была долгожданной. Признаюсь, бесили ситуации, когда сдачу в несчастную тысячу рублей мне выдавали десятью купюрами по сотне. А потом, в магазинной суматохе, бывало некогда складывать из этой груды суммы, достаточные для новой покупки. В итоге мелочь копилась, не давая закрыться бумажнику и жутко раздражая. Теперь эта зеленая стопка (десять сотенных) превратилась в удобные и необременительные 10 копеек. Надо радоваться, а не возмущаться.

Самые положительные эмоции вызывает и способ проведения деноминации. Я бы назвал ее «бархатной». Людям дано целых полгода, чтобы привыкнуть к новым деньгам. Тоже верное решение в отличие от не к ночи будь помянутого денежного обмена 1991 года. Может, ты его в силу молодости и не помнишь, а у меня перед глазами до сих пор драки в сберкассах, когда людям позволяли менять не больше 500 советских рублей на новые деньги. И отвели на грабительский обмен всего три дня. И те, кто всю жизнь копил для детей и внуков, враз оставались без целых состояний. Тогда подавляющему большинству так и не удалось спасти свои кубышки. Наша деноминация, к счастью, обошлась без громадных очередей озлобленных граждан, на глазах теряющих накопления.

Или вспомнить июль 1993–го, когда Россия внезапно отказалась от советского рубля и ввела новые деньги. В разгар отпусков. Я тогда находился в Крыму и хорошо запомнил, как отдыхающие, вдруг превратившиеся в нищих, жили на пляжах целыми семьями, с детьми, бабушками и чемоданами. Потому что не на что стало доехать до дома. Их банкноты разом превратились в бесполезные бумажки, а Украина, уже перешедшая на гривну, тут же отказалась принимать обесцененные советские рубли... В общем, шоковых денежных реформ нам хватило в 90–е. Спасибо, больше не надо.

А что касается неудобства монет — расскажи об этом всем соседям Беларуси, которые радостно бренчат копейками, копийками и евроцентами. Они, в отличие от тебя, полагают, что монеты — признак устойчивости денежной системы страны. И один из косвенных инструментов сдерживания инфляции. Недаром вышеупомянутый А.Болточко заявил, что «белорусский рубль в форме монеты — малая мечта любого экономиста, который переживает за отечественную экономику».

Наконец, монетки — это просто приятно. Деньги звон любят. И дети тоже. Моя дочь, например, очень переживала, что наши купюры никак не хотят лезть в прорезь кошки–копилки, а будучи нещадно втиснутыми туда, падают на дно без накопительного звяканья. Теперь ситуация меняется, а недовольных ею с каждым днем становится меньше. Всего за неделю кассиры и таксисты привыкли называть суммы в старом и новом исчислении, так что дальше будет проще. Поэтому, Вика, хватит брюзжать — лучше бренчать!

rud@sb.by

Советская Белоруссия № 131 (25013). Суббота, 9 июля 2016