Дело Лобанка

Как партизанского героя хотели сделать врагом народа

Папка с документами о событиях в Мозыре конца 1952 — начала 1953 года полвека пролежала в Национальном архиве засекреченной. Фактически это стенограмма разговоров высоких партийных начальников, разбирающих пришедший в ЦК республики донос. А если абстрагироваться от фактов и уловить общее настроение участников беседы, то еще и спор двух направлений в партийной элите: старого, привыкшего повсюду выискивать врагов, наклеивая ярлыки вредителей на тех, кто стал чем–то неугоден, и нового — прагматичного, трезвомыслящего, умеющего отличить клевету от правды и дать отпор клеветникам.

Призрак полесского «мятежа»

Филипп Семенович Новосельцев, заведующий парткабинетом Полесского областного управления МГБ, дописывал последние строки своего многостраничного послания. Каллиграфический почерк, четкие фразы с однозначными выводами... 7 декабря 1952 года письмо было завершено. Единственный его экземпляр Новосельцев послал лично Николаю Патоличеву, первому секретарю ЦК КПБ.

Это было не первое письмо Новосельцева. До того он уже пытался «достучаться до небес»: 10 ноября сообщал Георгию Маленкову, секретарю ЦК КПСС, «о фактах антигосударственного действия» на Полесье, посылал свою записку тайно, с курьером. Но ответа не дождался.

«Все мои факты собраны, проанализированы и обобщены на основании личных наблюдений и проверенных данных из разговоров и бесед с многочисленными лицами, включая сотрудников УМГБ, партийных и советских работников», — требовал к себе внимания Новосельцев.

Под «фактами» имелось в виду моральное разложение в том самом УМГБ, «отсутствие критики и большая засоренность, семейственность, обман и хищение государственных средств» в руководстве области. Самым же главным обвинением было такое: «...в Полесской области орудует большая группа сионистских преступников, которые имеют целью оказать содействие Соединенным Штатам Америки во время войны, организовать массовое истребление людей». Во главе полесского «мятежа» стоял кто бы вы думали? Герой Советского Союза первый секретарь Полесского обкома КПБ легендарный партизанский командир Владимир Лобанок. А все потому, что отец Владимира Елисеевича проживал в США (он уехал за океан, по–видимому, еще до революции. — Прим. авт.). После чего, по мнению автора послания, полесские сионисты «умышленно связали Лобанка с заграницей и взяли его под свое влияние».

«Серый кардинал»

Сила доказательств не в их количестве, а в их весомости, — согласно древней мудрости рассудили в Минске и решили направить в Мозырь специальную комиссию, выяснить, действительно ли Лобанок «окружил себя подхалимами, бездарными людьми».

7 февраля 1953 года на стол Патоличеву легла докладная записка с результатами расследования по заявлению Новосельцева, а на 28 марта обвинителя вызвали в Минск.

Выяснилось, что за Новосельцевым стоял «серый кардинал». Им оказался Иван Луговцов — бывший секретарь по пропаганде Полесского обкома КПБ, директор Витебского пединститута. «Проверкой установлено, что на почве неприязненных отношений с т. Лобанок Луговцов систематически посвящал Новосельцева в дела обкома, рассказывал последнему всякие сплетни и небылицы о т. Лобанок и о взаимоотношениях между членами бюро обкома партии... Когда Луговцов был освобожден от должности секретаря Полесского обкома партии, между Новосельцевым и Луговцовым состоялась беседа, в результате которой было договорено, что Луговцов выедет в Минск, будет добиваться приема к тов. Патоличеву и расскажет ему, что собой представляет т. Лобанок, и попросит товарища Патоличева, чтобы в ЦК партии был вызван Новосельцев, который может подтвердить факты, изложенные Луговцовым... В целях сбора компрометирующих материалов на руководящих работников и закрепления этих материалов свидетелями Новосельцев применял антипартийные методы и способы, вплоть до шантажа и провокации. Таким путем Новосельцеву удалось втереться в доверие многих работников и, используя их болтливость, накопить изобилие «фактов», изложенных в его письменных и устных заявлениях... В беседе с т. Новосельцевым установлено, что все это он делал преднамеренно. Он рассказал, что бывший начальник управления связи Янченко, снятый с этой работы за злоупотребление служебным положением... за рюмкой водки... высказал сожаление, что не мог отомстить Лобанку и другим руководящим работникам... На это Новосельцев ответил Янченко: «Ладно, друг, ты езжай, а я за тебя поработаю. Меня тоже Лобанок хотел исключить из партии».

Допрос Луговцова сопровождался гудением зала: «Луговцов разглашал все партийные решения!» Зимянин резюмировал: «Вы пренебрежительно относитесь к партийной конспирации, никакой партийной тайны у вас нет».

Луговцов повернул все так, что Новосельцев его просто спровоцировал, а тот наивно поддался... Патоличев продолжал иронизировать: «Выходит, что не на кого опереться в Полесье, все шпионы, все террористы...»

Далее пошел конкретный разговор: «Новосельцев обезоружил обком партии, а сейчас хочет обезоружить ЦК партии, а вы, руководимые его указаниями, стали на путь агентурной разведки по отношению к партийным и советским работникам... Смотрите, ЦК партии, обком партии поставили в такое положение, просто тошно, как это может быть в партийной среде, хотят всех нас лбами столкнуть. Записывайте уж и нас в число американских шпионов».

Обсуждение продолжалось очень долго, высказывались не только руководители партии. Говорили о том, что Луговцов «очень болезненно воспринял, что он не был избран секретарем обкома партии», что он «большой любитель денег» и «не любил критики», «работал без напряжения и не пользовался авторитетом среди аппарата обкома партии», а «Новосельцев обижен на обком партии после освобождения его от работы председателя областного комитета ДОСААФ, которую он не обеспечил».

Выяснилось также, что в годы войны бывший техник–землеустроитель Новосельцев готовился для посылки в тыл противника, но «во время пьянки и дебоша подстрелил одного майора и за это получил строгое взыскание», после чего был отчислен из армии. Затем он перебрался с Брянщины на Мозырщину, где прославился как человек с «неправильным поведением», который ни с кем «никак не ладил».

Чехарда вместо контрреволюции

На заседании Бюро ЦК КПБ Новосельцев стал обвинять высшее партийное руководство БССР в том, что оно покрывает контрреволюционную организацию Лобанка, а именно тех, кто получал доллары из Америки, «пьянствовал, валялся пьяным по улицам», «воровал лес и строил себе лично дом», «использовал свой кабинет для интимной связи».

Подглядывание в чужие жилища через замочную скважину — не лучший способ борьбы за моральную чистоту партийных рядов. Патоличев уже не мог сдержаться и открыто, с явной подколкой вопрошал: «Вы не расскажете мне, кто в мою квартиру ходит?» Новосельцев в ответ снова вещал о заговоре сионистов. Патоличев был в шоке: «Зачем это все? Какой вы опасный человек, подумайте, о чем вы говорите».

«Я могу ответить на все факты, я располагаю очень многими фактами. Я здесь очень спешу и не могу осветить всего дела, не могу опровергнуть», — пытался оправдаться Новосельцев. И бросал в лицо: «О том, что тов. Зимянин (второй секретарь ЦК КПБ. — Авт.) поддерживает во всем т. Лобанка, об этом говорят все евреи. Я не буду называть фамилий».

«Откуда вы знаете этот факт?» — недоумевал Патоличев.

«В Мозыре идет такой слух, что Лобанок является любимцем второго секретаря ЦК КПБ тов. Зимянина. Лобанок в курсе всех жалоб, которые идут на его имя.

— Приведите хотя бы один пример, когда я направил жалобу на тов. Лобанка тов. Лобанку», — Зимянина искренне удивила подобная «осведомленность».

«Я докажу все факты... Я назову тысячи свидетелей».

«Это самый настоящий провокатор», — похоже, даже виды видавший Патоличев был поражен упрямством Новосельцева, но благоразумно решил, что «Новосельцев может как угодно нападать с плеча, а мы, партийные органы, должны подходить обоснованно».

«В результате личной обиды и недовольства сплетена такая чехарда», — поняли проверяющие жалобу.

Резолюция прозвучала однозначно: «факты», сообщенные Новосельцевым, признаны «поданными в извращенном виде или просто вымышленными», в коллективе УМГБ «имели место факты пьянства и аморальных поступков», но они устранены.

Новосельцев пытался еще что–то сказать, но Патоличев осек: «Нет, это все снова начнется».

«Контрреволюция» в Мозыре провалилась.

Вячеслав СЕЛЕМЕНЕВ, директор НАРБ.

Виталь СКАЛАБАН, завотделом публикации документов НАРБ.

Виктор КОРБУТ, «СБ».