Iрына Шаўлякова. Сапраўдныя хронiкi Поўнi. Артыкулы i рэцэнзii. Мiнск, Лiтаратура i Мастацтва, 2011.
Эта книга критики из тех, что читается, как интеллектуальная проза. Ирина Шевлякова имеет свой неповторимый, узнаваемый стиль, образный, даже барочный, и ясную цель: доказать, что белорусская литература интересна и конкурентоспособна. После прочтения ее статей в этом сомнений не возникает. Рассказывает автор о литературном процессе первого десятилетия XXI века, то есть о самом новом и интересном, что происходит в нашей литературе и о чем абсолютное большинство, к сожалению, не подозревает. Не зря Шевлякова сравнивает актуальное белорусское литературоведение с... уфологией. Среди героев книги — представители обделенного вниманием критики поколения 40–летних Алесь Бадак, Алесь Наварич, Анатоль Козлов, Андрей Федоренко, поколение 1990–х — Альгерд Бахаревич, Вера Бурлак, Виктор Жибуль, Змитер Вишнев, Сергей Прилуцкий... От мистики и исторического романа до постмодернизма и его последователей. Автор вписывает все это в контекст мировой литературы, щедро цитируя философов и поэтов, добавляя образности и парадоксальности от себя... Скучно вам не будет: среди причин, для чего нужно издавать такие сборники, назван пункт: «камусьцi прыносiць адрэналiну не менш, чым прагляд крымiнальнай хронiкi/меладрамы».
Мюриель Барбери. Лакомство. Роман. Издательство «Иностранка», Москва, 2010.
Я взяла почитать эту книгу под влиянием восхитительного послевкусия от романа того же автора «Элегантность ежика»: истории о консьержке с выдающимся интеллектом, маскирующей свой ум в убеждении, что он не подобает особе ее социального статуса. Но «Лакомство» оставило впечатление совершенно иное... Это первый роман Мюриэль Барбери. Его герой симпатии не вызывает, вообще произведение напоминает сюрреалистический фильм Марко Феррери «Большая жратва». Известный кулинар и ресторанный критик умирает. Перед смертью пытается вспомнить свое самое яркое вкусовое ощущение. Перебирает в памяти, что и когда ел, из эпизодов выстраивается жизненный путь эгоцентриста и гедониста. Параллельно в романе слово дается детям, жене, другу, ученику, прислуге, даже коту и древней статуэтке, украшающей кабинет мэтра. Мы видим, что кулинар своим величием «задавил» всех, кто оказался рядом, общением с ним довольны только простецы. Ирония в том, что величие героя зиждется на чисто французском обожествлении искусства кулинарии — он не ученый, не поэт, не политик... А всего лишь знает толк в еде и умеет о ней рассказать... От эпизода к эпизоду приближается герой к неуловимому идеальному вкусу... К достоинствам романа следует отнести лаконичность, «густую» образность — со страниц словно доносятся запахи, фразы имеют вкус... А идея? Видимо, та же, что и в «Большой жратве»: культура потребления не заслуживает внимания.
Издания для обзора предоставлены книжным магазином «Академическая книга», Минск, пр–т Независимости, 72.
