Чужие письма

Некоторые впечатления, навеянные не открытой еще экспозицией

...В это трудно поверить, но письма с той далекой войны идут до сих пор. Серые солдатские треугольники, до ветхости протершиеся на сгибах, признания в любви, в застиранной гимнастерке пронесенные от Москвы до Берлина... Людская почта, словно Балтика драгоценные янтарики, выносит письма с войны среди прочего содержимого семейных архивов. И вот уж действительно, читать - не начитаться этих чужих писем, в которых волнение, мужество и гордое отчаяние того сурового времени. Я думаю, несмотря на то, что все они хоть и очень личные, но писались с тайным умыслом - чтобы не только адресат их однажды прочел. Чтобы и мы сегодня прочли эти разные, но такие похожие в самом главном послания.

Самыми последними (совсем недавно) пришли два письма от Михася Лынькова. "Почтальоном", принесшим их в Музей истории Великой Отечественной войны, стал журналист Михаил Кадет. Очень мелким почерком писатель повествует старинному приятелю Силантию Гусеву о жизни в недалеком московском тылу.

...Я перешагиваю через куски ватмана, разобранные стенды и антикварные чемоданы с надписью "М.Петя. гр. 8". Любезные сотрудники музея пустили в святая святых - зал зарождающейся экспозиции. Ее концепция давно сформулирована - рассказ о жизни соотечественников в тылу (в первые же месяцы войны было эвакуировано около 1,5 миллиона человек). Сейчас на полусобранных стендах художники вместе с научными сотрудниками музея наносят последние линии, оформляющие силуэт. Те, что придадут всеобъемлющему и необъятному понятию "жизнь в тылу" осмысленность и стройность. Достоверный портрет страшных дней.

Пока научные и творческие сотрудники музея ведут жаркие споры о формах подачи, делаю то, чего нельзя, но всегда так хочется сделать в музее. Беру с оформленной, но еще не укрытой стеклянным колпаком витрины тряпичную куклу с бесформенными толстыми руками и причесанными на пробор волосиками из пакли. От нее пахнет старым чердаком.

- Она - тоже "ветеран", - слышу за спиной голос Светланы Езерской, заведующей экспозиционным отделом. - Это очень старая кукла. С кем-то из детей она прошла все военные годы, была в эвакуации. Здесь ведь вещей без истории не бывает...

А между тем письма все идут. Недавно вот правнучка маршала Рокоссовского привезла в музей целую папку его писем с фронта к родным, в тыл - выборку, где упоминается Беларусь, которую прадед освобождал. Пионеры из Ашхабада пишут маршалу и всем, кто на передовой: "...и на далеких полях Беларуси вы бьетесь за честь и независимость родной земли и за нас, ваших детей, отдыхающих в тенистых садах Фирюзы". Детский почерк вывел эти строки поверх красного карандашного танка с развевающимся знаменем.

Чернильные строки писем впитали и отчаяние. Лыньков неведомому нам пока Силантию пишет: "Прибыла с родной земли семья композитора Тикоцкого, прибыл академик Прилежаев, а еще профессор, два года пробывший в нашей полоненной врагом столице. Получил я письмо от своей сестры-партизанки. Пишет она о том, что моя семья, жена и сынишка, арестована немцами еще в прошлом году и увезена в концентрационный лагерь. Как видишь, дела у меня страшно неважные... Так что же делать? Надо же мстить врагу, мстить всеми силами, мстить всеми средствами!"

А еще письма из тыла - это и личная история. История любви. История верности. История терпения. Больше 100 писем к мужу и рисованных открыток подарила музею Валентина Трифонова. С мужем медиком, едва успев пожениться в первые дни войны, до 1946 года "виделись" они только в письмах. Багряный закат в зимнем лесу и слова "будь здоров, родной, и скорее приезжай домой..." - один из любимых предновогодних сюжетов, которых множество нарисовала она ему за эти долгие годы.

Сколько их - нехитрых почтовых голубков, больших и малых, старательных и безыскусных - нарисовано на серых страничках, путешествовавших под штампом "проверено военной цензурой" через Европу - за Урал и обратно... Эту пачку писем с угловатым серым голубем и задорным "Привет, Аркадий!" сотрудники музея зовут "письма капитана Фрадкина". Едва познакомившись во время войны, молодые люди полюбили друг друга уже на незатейливых страничках писем. "В этом зимнем морозном своде ты услышишь песнь мою - поздравляю с Новым годом и желаю побед в бою!.. 12.1944. Иваново. Лида". Самое первое письмо в этой очень личной папке - ветхое настолько, что брать в руки страшно. Оно всю войну в кармане гимнастерки хранилось, как талисман. Потом была длинная-предлинная совместная жизнь. Незадолго до смерти Аркадия Фрадкина супруги передали свои письма в музей.

Недавно, говорят, читать их приходил внук - уже со своим сыном...