Суд по определению — серьезнейшая инстанция. Поиск истины требует тишины и спокойствия. Кроме того, участники судебного процесса, будь он гражданским или уголовным, обычно не желают публичной огласки. Закон позволяет им соблюсти конфиденциальность в закрытом заседании. Поэтому и новости из судов поступают скупые. Судьи, как правило, вообще воздерживаются от комментариев.
Но сказанное не относится к системе хозяйственного правосудия. Это максимально открытая структура, регулярно поставляющая обществу любопытные новости. Рискну предположить причину. Хозяйственный суд имеет дело не с частными правовыми коллизиями: не наказывает преступника, не разводит супругов, не назначает административный штраф. Главным образом, он разрешает споры между хозяйствующими субъектами.
Спорят они, как правило, о деньгах: кто, кому, сколько должен и за что. Поставки и недопоставки, пени и штрафы — вариантов множество. Суммы могут быть очень большие. Это деньги тех самых субъектов, которые что–то строят, производят или продают, а поэтому платят своим работникам и наполняют бюджеты налоговыми отчислениями. Наше благополучие во многом зависит от их экономического самочувствия. Чем меньше они разоряют один другого санкциями, чем быстрее получают с партнеров заработанные деньги и пускают их в оборот, тем лучше. Для всех.
Высший Хозяйственный Суд неустанно заботится, чтобы все — простые граждане, мелкие предприниматели, серьезные бизнесмены — своевременно узнавали через нас, журналистов, о последних новациях. Иногда они кажутся малозначительными. Но если суммировать лишь последние, картина предстает очень впечатляющая.
25 января вступил в силу новый закон о банкротстве. Скоро перечень субъектов, оказавшихся экономически несостоятельными, будет доступен на специальном интернет–портале. Будет открыт всем, кого это может интересовать. Важные новации закона: вводится конкурсный подбор кандидатов на должности управляющих по делам о банкротстве и судебный контроль за их работой. Управляющий — ключевая фигура. В худшем случае может провороваться, оставив кредиторов без денег. В лучшем — поднять, вернуть к жизни «лежачее» предприятие ко всеобщему благу его работников, государственного бюджета и кредиторов.
Яркий пример. В Калинковичском районе после многолетней санации, то есть оздоровления, были спасены три предприятия коммунальной, районной собственности: мебельный комбинат, заводы овощесушильный и бытовой химии. Свою работу сохранило более полутысячи местных жителей!
Прошел первое чтение проект закона о медиации. Перед вторым чтением состоится его обсуждение за «круглым столом» в Совете Республики. На очереди — создание третейских судов и принятие соответствующего закона. В детали вдаваться не будем: оба предполагают скорейшее и наименее болезненное разрешение споров. В идеале позволяют разрешать конфликты вовсе без суда.
По части технологических новаций белорусское хозяйственное правосудие явно лидирует на постсоветском пространстве. Уже несколько лет у нас практикуется ведение заседаний без выезда участников в суд, в режиме видеоконференций. Только в прошлом году таковых состоялось 1.600. Получен первый опыт подобного разрешения трансграничных споров — с партнерами из России, Украины, Молдовы. Скоро и протоколы будут выдаваться не в бумажном, а в электронном виде. Давно привычна видеотрансляция заседаний на сайте Высшего Хозяйственного Суда в режиме онлайн, очередной шаг — демонстрация их в студенческие аудитории юридических факультетов. Первый договор с вузом уже подписан.
Эти и другие новации, которые долго пришлось бы называть, — лишь средство, инструмент. Главная задача — построение эффективного правосудия. Здесь уместно сравнение. В системе Высшего арбитражного суда России, по признанию его председателя Антона Иванова, исполняется до 20 процентов судебных решений. В Беларуси этот показатель приближается к 70 процентам. Попутная цель максимально открытого судопроизводства — повышение культуры самого процесса и хозяйственных отношений в целом. Число обращений в суды за год сократилось почти на 11 тысяч. За 5 лет через примирительные процедуры прошли около 70 тысяч споров, из них 50 тысяч — успешно. Это значит, что бизнесмены стали меньше спорить и чаще договариваться. Делу это только на пользу.
