Самая обсуждаемая новость недели — 37–летняя голливудская красотка Анджелина Джоли удалила обе груди. Дело в том, что ее мама сражалась с раком молочной железы на протяжении десятилетия и умерла в 56 лет. Результаты генного теста показали: Джоли является носителем мутации гена BRCA–1, что, по мнению врачей, повышает вероятность рака груди до 87 (!) процентов и рака яичников до 50 процентов. Звезда предпочла лечь под скальпель. Это первый случай, когда знаменитость заявляет о своем решении во всеуслышание. А на самом деле во многих странах молодым женщинам предлагают столь радикальную тактику противостояния болезни. В США, например, под нож ложатся 70 процентов здоровых женщин с «плохой» мутацией. Но готовы ли к такой перестраховке белоруски?
Носитель — не приговор
На долю наследственного рака молочной железы приходится около 20 процентов случаев заболевания, которое по смертности у женщин занимает у нас первое место. Поводов отправиться на обследование несколько. Во–первых, если раком молочной железы или яичников уже болели как минимум три женщины в роду, причем хотя бы одна была моложе 50 лет. Во–вторых, если двое членов семьи до 40 перенесли рак молочной железы или рак яичника. В–третьих, если одна и та же родственница болеет и тем и другим видом онкологии. Четвертая причина для опасений — рак молочной железы диагностирован у кого–то из мужчин (да–да, заболевание, пусть и редко, но передается и по мужской линии!).
Всего известно 10 нехороших мутаций, но чаще всего встречаются две — BRCA–1 и BRCA–2. Любопытно, что эти же гены в нормальном состоянии защищают грудь от рака, так как кодируют белок, контролирующий рост и размножение клеток. В Минском клиническом онкодиспансере год назад начались консультации по поводу наследственного рака молочной железы. Генетик диспансера Галина Порубова объясняет: «Мы составляем генетическую анкету пациенток: кто в семье, в каком возрасте и чем болел. Если показатели тревожные, отправляем на молекулярно–генетическую экспертизу, которую проводят по взятой из пальца крови. Всего 2 миллилитра — и в лаборатории начинают колдовать над ДНК. Неделя — и можно говорить предметно, есть наследственная угроза или нет». За прошлый год только в городском онкодиспансере проведено 105 консультаций, мутации обнаружены у 26 женщин. А за первый квартал анализы сдали уже 127 пациенток, в группу риска попали 44. В поликлинике по месту жительства таких женщин должны взять под наблюдение по специальной программе, на то существует приказ Минздрава о медико–генетическом сопровождении. Ведь если риск заболеть раком груди на протяжении жизни у любой белоруски всего 5 процентов, то у дам с одной из мутаций доходит до 90 и велика угроза рака яичников. Причем в возрасте 30 — 40 лет.
К слову, рядом с генетиком всегда дежурит психолог. Его задача — успокоить, объяснить, что «носитель мутации» — не приговор. Риск — 8 к 10. Заметьте, 20 процентов так и остаются здоровыми. Почему? Сейчас врачи пытаются разгадать эту задачку.
Мучительный выбор
Наследственный рак возникает в более молодом возрасте, протекает более агрессивно, и прогноз у него соответственно хуже. А знание, уверены врачи, дает шанс на то, что болезнь или не разовьется, или хотя бы не окажет фатального влияния. Во многих странах, в том числе и в России, законодательно установлено: есть мутации ВRCA–1 и BRCA–2 — врач имеет полное право предложить подкожную мастэктомию с пластикой. А как у нас? Тонкости объясняет главврач Минского онкодиспансера Владимир Караник:
— Смысл в том, чтобы удалить через косметический разрез из груди железистую ткань, которая и является источником для развития опухоли, а затем вставить протез. О жировой ткани речи не идет, поэтому те, кто, прочитав новость про Анджелину Джоли, стали пристальнее рассматривать ее внешний вид, вряд ли заметят изменения. Но мы подобные операции здоровым женщинам не делаем, ведь у нас специализированное учреждение, где оказывают помощь пациентам онкологического профиля, и показания к вмешательству должны быть медицинскими. Пожелания пациента здесь недостаточно, в этом и отличие от эстетической медицины. Да и за чей счет делать операцию? Оплачивать из бюджета? У нас нет никакой нормативной базы, ведь пациентка же — не больная, а только носительница «плохого» гена. А сам мало кто готов заплатить за протез как минимум 500 евро, при этом операция двусторонняя. Да и нужно ли?
В РНПЦ онкологии и медрадиологии имени Н.Н.Александрова уже несколько лет изучают наследственные факторы развития рака. Доктор медицинских наук Евгения Шаповал, руководитель отдела онкомаммологии, убеждена: если по результатам медицинских исследований у женщины выявлен высокий риск развития заболевания, у нее должен быть выбор: наблюдаться, проводить лекарственную профилактику или сделать операцию. «Профилактическая мастэктомия снижает риск развития рака молочной железы до 96 процентов, лекарственная профилактика — до 50. При этом такая операция предусматривает одномоментную реконструкцию молочной железы, и сегодня существует множество методик по восстановлению груди как с имплантантом, так и без. И не исключено, что некоторым пациенткам из группы риска это позволит избежать болезни».
И все же в случае осложнений врачу непросто будет объяснить, на каком основании здоровой женщине сделана операция. Поэтому девушке — носителю опасного гена хирург может отказать. Впрочем, иногда для подстраховки убирают мину замедленного действия. Так, в Минском онкодиспансере за год двум 20–летним девушкам удалили доброкачественные опухоли, фиброаденомы, чтобы в дальнейшем более точно оценивать изменения на маммографии. По словам Владимира Караника, с учетом того, что в онкодиспансере под наблюдением уже более 60 женщин с «плохими» генами, маммологи планируют обратиться в комитет по здравоохранению и Минздрав с предложением создать рабочую группу и выработать четкую тактику: профилактическая операция или все же пристальное наблюдение? Ведь у каждого из подходов есть свои плюсы и минусы. Даже при радикальном решении несколько процентов риска все же останется. Не зря же врачи шутят: самая хорошая операция та, которой удалось избежать.
Справка «СБ»
Анализ по собственному желанию на два гена — BRCA–1 и BRCA–2 — обойдется в 680 тысяч рублей. По медицинским показаниям — бесплатно.
Кстати
Специалисты не сомневаются: только самообследованием проблему не решить. Другое дело — скрининг, который, по мнению ВОЗ, снижает смертность на 30 — 40 процентов. Пилотный проект скрининга рака молочной железы уже идет на базе Советского района Минска. Это достаточно жесткая программа, в которой все четко прописано: обследование раз в два года, определен возраст пациенток, обязательный пересмотр маммограммы двумя специалистами. Когда итоговые данные будут обобщены, проект распространится на другие районы.
Советская Белоруссия №89 (24226). Суббота, 18 мая 2013 года.
