За три дня, проведенных на борту драккара «Сварог», корреспондент «СБ» пережил шторм и хирургическую операциюКазалось, прошла вечность с того дня, как я год назад впервые ступил на борт драккара «Сварог» и отправился вместе с украинскими и белорусскими путешественниками в экспедицию по древнему «Янтарному пути». Тогда мне удалось пройти белорусский отрезок маршрута. После драккар благополучно добрался до Польши и стал на годовую вахту на почетном месте возле морского музея в Гданьске. Этим летом путешественники возвращаются обратно. 25 июля их ждут в Киеве. Капитан корабля Сергей Воронов вновь пригласил корреспондента «СБ» на борт судна. Договорились встретиться в Пинске. Ночь на поезде — и ранним утром я спешу к пристани, у которой стоит «Сварог». В голове — тысячи воспоминаний, оставшихся с прошлого года. Память хранит только лучшее. Несмотря на все тяготы путешествия, пережитые ранее, мне кажется, что впереди увлекательная прогулка. Суровая реальность будней на драккаре накатывает неожиданно.
Болевой порог
Я застал команду «Сварога» на пристани в приготовлениях к отплытию. Одни отправились к ближайшей колонке пополнять запасы питьевой воды, другие закупали провиант в городе, несколько человек выкачивали воду из трюма. Жара. Недавно вернувшийся из города белорусский историк Андрей Киштымов решил искупаться. Через минуту он вышел из воды и, ковыляя, направился к бортовому врачу Олегу Красинскому.
— Док, глянь, у меня с ногой что–то...
Олег внимательно осматривает окровавленную ступню Киштымова.
— Радость моя, да тебе операцию делать надо. Инородное тело.
Вот незадача — историк наступил на ржавый трос, сплетенный из тонкой металлической проволоки. С десяток стальных «игл» вошли в ступню на несколько сантиметров и обломались. Док укладывает Киштымова на палубу и достает ящик с медицинским инструментарием. Я оказался ближе всех к «операционной». Мне и быть ассистентом. Андрей Леонидович бесстрашно отказывается от обезболивающего укола: «У меня болевой порог высокий. Док, режь!» Олег пожимает плечами и принимается за работу.
— Подай скальпель... Вату с перекисью... Зажим... Скальпель... Да как же ты скальпель берешь, а?..
Я судорожно пытаюсь на ходу освоить профессию операционной сестры. На берегу собралось с десяток человек — не каждый день увидишь операционную под открытым небом. Некоторые даже достают фотоаппараты. Оторопело смотрю на рану, а док, как бы просвещая меня, комментирует:
— Мы прошли кожу, теперь подкожный слой, вот это — жир... Видишь — здесь осталась ржавчина, надо вырезать, — док внимательно смотрит на меня: — Тебя не мутит?
Через 20 минут все закончено. Выбрасываю ворох окровавленной ваты, мою палубу от крови. Киштымов, не проронивший за время «экзекуции» ни звука, щеголяет в повязке. Я — в шоке. Вытираю пот со лба, а док матюками поминает купающихся в неположенном месте, а заодно и тех, кто бросает тросы где попало.
Вообще, доктор на «Свароге» — персонаж особый. Его забота о здоровье экипажа для непосвященных кажется чрезмерной. Кто–то чихнул — Олег уже рядом. Такая, казалось бы, слегка навязчивая забота полностью оправданна. Не дай бог кто–то из экипажа подхватит воспаление легких. Что с больным делать? Мы это понимаем и заботу доктора принимаем с благодарностью. Если капитан для нас — отец родной, док, скорее всего, на время экспедиции становится мамой. Хотя мамой назвать здоровяка под метр девяносто, косая сажень в плечах, достаточно сложно.
Особенности кухни викингов
Тема еды на корабле — любимая. Уже утром мы начинаем обсуждать, что бы приготовить вечером. Мечтаем, загадываем желания, ставим пальцы крестиком, чтобы они сбылись. Правда, мнения простых матросов в подготовке меню не учитываются. Меню составляют кок и старпом по кухне.
— Вообще–то перечень блюд на борту у нас небогатый, — признается кок, «в миру» профессор медицины Сергей Гуляр. — Точнее, их три. На первое — «варево», на второе — «месиво», а на третье соответственно «пойло». И не ухмыляйся так: «пойло» — это компот!
Конечно, профессор преувеличивает. Просто еда на «Свароге» готовится по принципу «мы ее слепили из того, что было». Очередное меню обсуждается примерно так:
— Что у нас сегодня в закромах есть, старпом?
— Картошка есть, сало, ну и овощей немного.
— Значит, на ужин будет тушеная картошка с салом...
— Забыл! Нас тут местные мужики рыбой угостили...
— Значит, картошка отменяется, готовим уху!
Команда возмущается: «Что это за уха будет без водки?!»
— Тогда скажи, что варить будем рыбный суп.
По традиции в первый день пребывания на драккаре новичок автоматически зачисляется дежурным на камбуз. Вахта заступает сразу после завтрака. Мы со старпомом Олегом Замалдиновым придирчиво осматриваем посуду, оставленную предыдущей сменой. Наш обед выглядит весьма скромно: кусок хлеба, два ломтика сала, по половинке помидора и огурца.
В качестве разделочной доски используется перевернутый щит. Нарезав все необходимое, передаем щит, как поднос, из рук в руки по борту. Наверное, наши предки тысячу лет назад использовали щиты точно так же. Первая порция, конечно, капитану. Это закон.
Настоящий праздник живота наступает вечером. Драккар пристает к берегу, бросаем трап и наконец чувствуем твердую землю под ногами. Уже спустя несколько минут горит костер — на сбор дров мобилизуется полкоманды. У огня расположилась «полевая кухня», стоит тренога с водой, рядом пристроилась решетка, на которой шкворчит сковорода. Большая часть команды делает вид, что им что–то срочно понадобилось возле костра, с напускным безразличием матросы смотрят на костер и пытаются угадать, что же кок сегодня приготовит. Через час собираемся за походным столом, и на 15 минут воцаряется тишина. Мы очень заняты. Уха чертовски вкусная. После — жареная рыба. Холодные остатки ужина будут поданы команде завтра под громким названием «Завтрак».
Удар стихии
Петриков — это наш «бермудский треугольник». Мы это поняли, вторично «увязнув» в одном и том же пункте. Солнце палит нестерпимо, все разделись до плавок. Каждые полчаса кто–то наклоняется за борт, и его окатывают водой из ведра. Но тут заместитель капитана, по совместительству «штатный барометр» Владимир Рассоха, пристально вглядывается в горизонт и, ни слова не говоря, начинает натягивать на себя «промоканец» — специальный «дождевик». Все понимают: дело к непогоде. И действительно — небо быстро заволакивает тучами, на борт падают первые крупные капли. Команда натягивает тент, под который переносятся вещи, те, что не должны промокнуть. Вскоре рядом, кажется, в нескольких метрах от корабля, раздается гром и начинается ливень. Большая часть команды забирается под тент, под дождем остается лишь капитан, принявший управление, и несколько матросов. Дождь усиливается крупным градом. С носа корабля кормы уже не видно. Еще немного — и тент, хлипкая защита от стихии, сорвется. Мы бросаемся к краям брезента и стараемся его удержать. Внезапно драккар, ставший бортом к ветру, начинает резко разворачивать и тащить к берегу. Капитан что–то кричит, но из–за шторма его слов не слышно. По губам понимаем: «Весла на воду!» Часть матросов хватают весла и начинают с остервенением грести. Все в тумане, только слышны крики: «Правый борт, навались!», «Левый борт, табань!»... Я тоже гребу и со страхом вглядываюсь в берег: он неумолимо приближается! Кажется, столкновение неизбежно. В последний момент корабль все–таки удается поставить по течению. «Убрать весла!» — и борт с хрустом прижимает к обрыву. Сегодня нам опять повезло.
Обычно после такого экстрима команда испытывает приступ немотивированного веселья — последствия стресса. Осматривая потрепанное судно, ребята перебрасываются шутками. Нам уже не мешает ливень, жестко бьющие по лицу капли — как очищение. Все целы. Корабль на плаву. Жизнь прекрасна. Дождь прекращается так же внезапно, как и начался. Я вспоминаю, что не убрал свой рюкзак под тент. Выволакиваю его на берег и с тоской выжимаю воду из спальника и вещей. Высушить добро сегодня определенно не успею.
— Что же ты за своими вещами не следишь? — раздается за спиной голос дока. Я поворачиваюсь, Олег протягивает мне комплект сухого белья: — Пользуйся, матрос!
Награда нашла героя
Как и на прошлом этапе экспедиции, остановка в Петрикове оказалась аварийной. И как тогда, год назад, нас встретили в городе с радушием. На пристани — несколько десятков человек. Спрашивают, какая помощь нужна. Среди них заместитель председателя райисполкома Виталий Пилер. Улыбается. Мы сходим по трапу, сердечно здороваемся. В прошлом году, когда экспедиция проходила этим же маршрутом, только в другую сторону, Виталий Владимирович показал, что такое настоящее белорусское гостеприимство. Когда потрепанный в шторме корабль со сломанными веслами, заглохшим двигателем на буксире спасательной лодки «доковылял» до города, он просто взял и помог — по–мужски, по–братски.
Нас селят в заранее подготовленные комнаты в интернате. На борту остается лишь вахтенный — Андрей Киштымов. Остальная команда, отдохнув часок, отправляется в исполком. Сегодня нам надо завершить еще одно важное дело.
Награды бывают двух типов: официальные и заслуженные. Вручать заслуженную награду вдвойне приятно. Виталий Пилер не ожидал, что за тысячи километров из Киева в Гданьск, а затем по воде из Гданьска в Петриков к нему идет именно такая — заслуженная награда.
В кабинете председателя исполкома 12 членов экипажа. Капитан говорит короткую речь, смысл которой можно выразить одной фразой: «Спасибо, что не бросили в беде». Виталию Владимировичу от команды с согласия правительства Украины вручается серебряный знак с одним словом «Подяка» («благодарность»). Скромный на первый взгляд значок на самом деле дорогого стоит. В Беларуси он вручается лишь второму человеку. Команда аплодирует — не протокольно, от души.
На следующее утро в пять часов наши со «Сварогом» пути разошлись. Команда отправилась дальше — через Мозырь, чернобыльскую зону — в Киев. Я сел на автобус, идущий в Минск.
Скорее всего, это будет последнее большое путешествие «Сварога», драккара викингов, который стал для меня родным. Но в душе я верю: еще выпадет случай стать на его палубу. Хорошие корабли, как и хорошие люди, не уходят в никуда.
Кстати
За пять лет Сергей Воронов вместе с экипажем успел многое. Успешно пройдены маршруты: Киев — Днепр — Черное море — Стамбул (3.000 км), Санкт–Петербург — Великий Новгород — Смоленск — Киев (1.750 км) на ладье «Княгиня Ольга», Киев — Днепр — Черное море — Азовское море — станица Тамань, Кубанский край (1.700 км) на казачьей чайке «Богун». В 2003 году на драккаре «Сварог» состоялся водный переход по северной ветви Великого шелкового пути: Мариуполь — Азовское море — Ростов–на–Дону — Волго–Донской канал — Цимлянское водохранилище (3.000 км), а после, в 2004–м, покорен «Янтарный путь», пролегающий в том числе и по территории Беларуси (800 км).
Фото из архива экспедиции.
P.S. Команда благодарит администрации городов Брест, Гродно, Пинск, Мозырь, Петриков за помощь, оказанную при проведении экспедиции.
