Если бы сказку «По щучьему веленью» писали в наши дни, то в сюжет следовало бы внести важную деталь: Емеля не просто валяется на печи, а отчаянно ругает за свой унылый уклад жизни односельчан, бояр или глобальное потепление. Согласитесь, найдется немало людей, которые мечтают о красивой жизни, но ничего для этого не делают. Зато винят во всех бедах правительство, начальство, иногда — соседей. Министры ведь далеко, а рядом живет успешный бизнесмен. Ничего, что он днями и ночами пропадает на работе — как пить дать крадет. Присваивает то, что положено Емеле. Что причитается ему по щучьему велению. Ведь Емеля — главный персонаж собственной сказки. В реальной жизни поводов придраться к ближнему куда больше: другая национальность, цвет кожи, иная вера...
История уже показала нам такой сюжет. В 1920 — 1930-х годах Германия оказалась в чудовищном положении. Тогда немцы стали винить в ужасах экономической депрессии и социальной катастрофы правительство Веймарской республики, а также евреев: мол, из-за них проиграна Первая мировая война, это они спекуляциями довели страну до обнищания и вообще насмехаются над германским народом. Антисемитизмом ловко воспользовался Адольф Гитлер. Он развил тему до масштабов национальной идеи: немцы — избранные, а положенному им по происхождению благосостоянию мешают люди «второго сорта». К евреям добавили цыган и славян, большевиков и прочих несогласных. А через пару лет пошел дым над трубами концлагерей...
После разгрома Третьего рейха мировое сообщество поставило фашизм вне закона, как античеловеческую идеологию. Но полностью искоренить зло не удалось. Националисты, расисты, ксенофобы стали называть себя сторонниками ультраправых взглядов. Одни создавали партии, другие — террористические организации. В наш стремительный век дошло до экстремистов-одиночек, которые возомнили себя мессиями, способными отличать «своих» от «чужих». Глобализация еще больше сыграла им на руку: войны и разруха спровоцировали масштабное передвижение беженцев. Очень скоро ультраправые нашли себе новых виновников всех бед: мигранты отнимают рабочие места, проедают уплаченные коренными гражданами налоги и не чувствуют себя гостями в чужом доме. И тогда ультраправые слезли с печи. Но только для того, чтобы взяться за оружие.
К примеру, Андерс Брейвик. Убийца 77 человек и поклонник Гитлера. Даже закованный в наручники он пытался на суде исполнить нацистское приветствие. Для большинства людей этот нелюдь — главный террорист Норвегии, но для кого-то: кумир и пример для подражания. Позже Брейвик будет скулить о раскаянии, но только потому, что ему не понравилось в тюрьме: в университет на заочное отделение не принимают, игровую приставку дали устаревшей модели. Остаться бы ему в нашей памяти таким жалким и ничтожным, но в глобальном информационном пространстве Брейвик предстает с оружием в руках.
К слову, интернет на этой неделе отпраздновал 30-летие. Создатель всемирной сети Тимоти Бернерс-Ли накануне юбилея пожаловался, что его детище используют не только в благих целях: хакерские атаки, манипуляции фейковыми новостями и, конечно, пропаганда экстремизма. Ясно же для чего Брентон Тарант на бойню в Крайстчерче взял вместе с оружием видеокамеру. Полиция Новой Зеландии даже выступила с официальной просьбой не распространять снятый видеоролик. Не только из моральных соображений, но чтобы и другим (таким же больным на голову, как стрелявший австралиец) не давать повода.
Кстати, о происхождении. Ультраправый австралиец — белый мужчина. Важно отметить, потому что это выдает в нем потомка колонизаторов. Получается, он сам — дитя мигрантов, чужак на землях аборигенов. Напал на молящихся в мечети? Но если ты ненавидишь людей, которые верят в другого Бога, то почему не выполняешь заповеди своего собственного? В Библии убийство — смертный грех. Однако у Брентона Таранта своя религия, ультраправая.
Возвышать себя за счет унижения других — явный признак неполноценности. Кичиться происхождением и цветом кожи — значит расписываться в неумении добиться признания делами. Позировать во время убийства — все равно что признаться в никчемности: ну обратите на меня внимание хоть так! И все это прекрасно видно. Даже если прикрываешь, словно фиговым листом, свою ущербность никому ненужным «манифестом» на 74 страницы.
