«Ломать не строить» — под таким заголовком 7 февраля с.г. опубликована статья архитектора, лауреата Государственной премии Леонтия Зданевича. Статья полемическая, в чем–то, возможно, даже резкая — как и предполагает рубрика «Мнение». Касаясь проблем строительной отрасли, которые в последнее время у всех на виду и на слуху, автор брал под сомнение и некоторые управленческие решения, которые эту отрасль регулируют. Редакция пригласила читателей к участию в дискуссии. Сегодня ее продолжает тоже архитектор, точнее — ГАП, главный архитектор проектов, работник института «Минскгражданпроект» Александр Тельцов. Чтобы представить автора, из сотен работ в его творческом портфеле назовем лишь несколько: спортивный комплекс «Силичи», первая очередь отеля «Виктория», офис компании «Велком», аквапарк на проспекте Победителей.
Статья коллеги, совершенно очевидно, вызвана тревожными для архитектурного цеха событиями, которые сейчас происходят в строительной деятельности (и в архитектуре как ее части) и которые называют упорядочением. Вижу в статье естественный отклик на документы, подготовленные Министерством архитектуры и строительства, которые формализуют это упорядочение. В чем оно, по мнению министерства, заключается? Чтобы придать большую управляемость всем звеньям процесса строительства и проектирования. Управляемость предполагает некую кооперацию его участников в огромных объединениях с множеством подразделений, которые большим кораблем плывут к намеченной цели.
Этот подход абсолютно не учитывает специфику профессии. Даже понятие «архитектор» меняется на нечто неопределенное: проектировщик, проектант. Звучит, пожалуй, оскорбительно. Настоящие профессионалы всегда гордились и сейчас гордятся статусом инженера или архитектора. На визитке уважающего себя специалиста достаточно указать: «дипломированный инженер», «архитектор». Но статус архитектора сейчас девальвируется. Предпочтение отдается организованным в коллективы штатным единицам.
Одна из последних наших работ — реконструкция здания бывшей Ленинской библиотеки на улице Красноармейской для размещения в нем Совета Республики. Это лучший из сохранившихся в стране памятников чистого конструктивизма. Попутно замечу, что он мог вообще исчезнуть, если бы не наш проект.
Но откуда взялся конструктивизм? Он возник в 30–х годах прошлого века на энтузиазме личностей, профессионалов, которые восприняли революционные идеи обновления общества. Они осознали свою роль в этих преобразованиях и взялись формировать новый быт, стиль человеческих отношений. Возникла адекватная замыслам архитектурная форма, которая оказалась настолько сильной, интересной, что мировая архитектура, главным образом западная, ее до сих пор эксплуатирует.
Но потом государство решило все регламентировать. Единичные творцы нового стиля были организованы в проектные институты, подчиненные жесткому планированию, и... в результате мы постепенно пришли к серой типовой застройке. Явления архитектуры у нас стали исчезать. Неужели повторим ошибку? Будет очень жаль, если происходящие перемены окончательно поставят на нашей архитектуре жирный крест. Такая опасность есть. Это произойдет, если прослойка архитекторов–творцов, которая и без того с каждым годом все тоньше, окончательно исчезнет, если архитектор станет лишь звеном индустриального процесса изготовления документации.
Реформирование отрасли — не самоцель. Результатом должно стать достижение высокого уровня архитектуры и строительства. Критерий аттестации — профессионализм специалистов. К сожалению, наша профессиональная общественность не нашла взаимопонимания с Министерством архитектуры и строительства по концепции аттестации. Все, что было возможно в переговорном формате, Союз архитекторов сделал. И даже подготовил ряд документов, которые направил в Минстройархитектуры. Кое–какие наши пожелания учтены, но принципиальная позиция не поменялась. Модель осталась прежней. Она не работает нигде в мире и уже нигде не применяется. В мире не знают проектных организаций, но знают архитекторов, которые имеют огромные полномочия. Именно на архитектора замыкается и финансирование, и приемка выполненных работ — это гарантия, что все будет сделано так, как задумано. Поначалу в России, к примеру, от проектных институтов перешли к самоорганизации сообщества архитекторов — но это тоже не совершенная модель. После вступления в ВТО Россия меняет свои подходы к проектированию, используя испытанную, признанную, общемировую модель профессиональной деятельности. Именно в этом направлении происходит постепенное изменение законодательства. Этого требуют международные профессиональные стандарты, которые ВТО продвигает. Если мы на это не отреагируем, то отстанем и от России, и от всего мира. Замкнемся на нашем узком рынке и не сможем интегрироваться в мировой процесс. Сейчас это основная боль архитектурного сообщества.
На днях мне позвонил Михаил Пирогов, известный архитектор, лауреат Государственной премии, один из авторов Дворца Республики на Октябрьской площади. Он уже не молод, но происходящее его тревожит. Почему? Он не в стороне от профессии. Архитекторы, как правило, не уходят на пенсию. Напомню, что Оскар Нимейер, великий бразильский архитектор–экспериментатор, пионер железобетонной архитектуры, работал даже в 100–летнем возрасте. Нашей профессии долго учатся, пика мастерства достигают иногда к преклонным годам. Но что ждет такого мастера в конторе, в проектном институте? Конец контракта. До свидания. Уступи молодым. Но они еще не готовы к серьезной работе!
Это, впрочем, отдельная и тоже больная тема — падение престижа профессии и мотивации. За время экспериментов с профессиональным образованием и стоимостью проектных работ в последние лет 15 мы потеряли преемственность. Столпы архитектуры ушли. Среднее, мое поколение, которого перемены не коснулись, еще продолжает работать... Но смены нет!
Пирогову и таким, как он, по силам и работать, и опыт передавать, но найти свое место в предлагаемой централизованной модели они не могут. Вот почему архитекторов так тревожит перспектива стать придатком стройкомплекса, лишь обслуживать его. Тогда не поиск, не новаторские идеи будут их заботить, а вещи прозаические, технология: залить, забетонировать, освоить. Уместно напомнить перевод с греческого изначального толкования профессии: архитектор — «главный строитель». Не наоборот!
Александр ТЕЛЬЦОВ, архитектор.
Советская Белоруссия №39 (24422). Пятница, 28 февраля 2014 года.
