В понедельник за награды будут бороться фристайлисты-акробаты

Антон Кушнир: небо с нами!

Фристайл продолжает писать летопись белорусского спорта...

В понедельник на Олимпиаде болельщики вновь замрут в медальном ожидании: в этот день в полет отправятся фристайлисты-акробаты, среди которых, по крайней мере, трое белорусских претендентов на пьедестал. С одним из них, Антоном Кушниром, мы поговорили накануне, благо договориться об интервью оказалось совсем несложно. После очередного тренировочного прыжка он кивнул головой в ответ на просьбу, чтобы вновь сконцентрироваться на указаниях главного тренера Николая Козеко. Сделав на десерт «три с тремя» с роскошным приземлением, Кушнир без всякой фанаберии предложил побеседовать в святая святых каждого олимпийского стадиона — столовой для спортсменов и тренеров, которая служит акробатам и раздевалкой.


— А как же допуск? — забеспокоилась пресса. — У меня на карточке только «четверка».


— Я проведу!


И провел!


А раз так, то прежде чем приступить к беседе по теме «есть ли жизнь на Играх», удалось увидеть, как тейпуются, залепляются, бинтуются, укрепляются корсетом и наколенником тело и ноги спортсмена, которого все мы хотим увидеть в понедельник в борьбе за медали Игр.


— Однако! Сколько же занимает времени подготовка к каждому занятию?


— Дело не во времени, а в надежности. Важно все сделать правильно, чтобы тело служило безотказно. Все–таки мы взлетаем на огромные высоты и риски огромные. Иногда страдаем, получаем большое количество травм. Но приехал на Игры с хорошим настроением и самочувствием. Правда, здоровье профессионального спортсмена оценивается принципиально иными категориями, чем на обывательском уровне. А подготовка очень серьезная. До и после тренировки доктора проводят специальные превентивные и восстанавливающие мероприятия. То же колено заклеиваем, тейпируем, фиксируем наколенником. Обязательна серьезная разминка. Только потом — на склон. Сейчас мне комфортно прыгать, что располагает к оптимистическому восприятию здешних олимпийских реалий. Тем более что мне без всяких натяжек нравится местная постановка дел — высокий уровень. Грандиозные замыслы, которые, на мой взгляд, реализованы почти на 100 процентов. Замечательный стадион, любезные охранники. Вот вас же пропустили сюда.


— Это не лучшая характеристика секьюрити, хотя я им бесконечно благодарен.


— Но хорошо получилось, правда? По крайней мере, не выступая здесь в прошлом году на этапе Кубка мира, но наслушавшись рассказов, мысленно готовился к худшему. Видимо, по–настоящему правильная методика. В итоге всем впечатлен и очень обрадован.


— Но без идеализации?


— Идеализировать, как и торопиться, не надо. Первые тренировки на трамплине для тройных сальто показали, что всем есть о чем подумать, а потом поработать, устраняя недостатки. Бугорки в транзитной зоне чуть дробят и в состоянии повлиять на уход с трамплина. Но, когда проблема известна, ее легко решать. Тем более что во фристайле принято коллективными усилиями устранять недостатки: белорусы тоже принимают участие в доводке трамплинов до полного ума. Так происходит везде и всегда.


— Начиная со второй тренировки вы перешли на тройные прыжки с различным количеством пируэтов — три, четыре винта...


— Хотите спросить о реальности «три с пятью»?


— Да.


— Что ж... Мы приехали задолго до старта, и тренировок вполне достаточно, чтобы отрепетировать и этот прыжок. Полноценный сбор. Можно размеренно подвестись к соревнованиям, ко всему привыкнуть и адаптироваться. Но понимаете, многое зависит от стабильности погодных условий. Однако, разумеется, собирая свою программу на 17 февраля, буду держать в уме все возможности.


— Как относитесь к тому моменту, что на сей раз все разборки акробатов пройдут в один день?


— Уже более или менее привык, адаптировался к новой системе проведения соревнований. Но это, конечно, очень сложно — изматывает нешуточно. У суперфиналистов вместе с разминочными попытками получится по 10 — 12 прыжков. Колоссальная нагрузка и на тело с ногами, и на голову. Причем самое главное — психологический прессинг. У нас в розыгрыше на Играх всего один комплект медалей, и ты понимаешь: единственная ошибка ведет к потере четырех лет, а порой и вовсе лишает права на осуществление олимпийской мечты. Другим проще. Вот даже у саночников появилась какая–то эстафета, а у фигуристов — командный турнир. Это не говоря о биатлонистах и лыжниках. Вот бы и нам расширить соревновательную программу!


— Насколько, на ваш взгляд, может повлиять на результат фактор судейства?


— Он есть всегда, но думать о нем не следует: необходимо верить в объективность арбитров, стараясь просто не давать поводов для придирок. Без приземления, без «прихода в ноги» в любом случае не на что рассчитывать.


— В фигурном катании — еще одном субъективном виде спорта — судьи посещают тренировки, чтобы составить более полное впечатление о предстоящих выступлениях...


— У нас аналогичная практика. На последних тренировках судьи присматриваются, примечают, и это нормально. Чем больше информации, тем больше надежд на точность их решений.


Синусоида Дащинского


Сезон для нашего двукратного призера Олимпийских игр Дмитрия Дащинского пока развивался по классическому графику синусоиды. Начало не очень убедительное, но признанный ас тройных сальто и не собирался форсировать в декабре набор формы к китайским этапам Кубка мира. Зато в США Дащинский стал ловить настроение куража, с которым и выступал в Лейк–Плэсиде.


Господи, каких два роскошных тройных сальто с четырьмя пируэтами сделал в столице Игр–80 белорус! Безупречный уход с трамплина, идеальная акробатика, а приземление под стать фигурам — точно в ноги. Идеал! Отсюда и высочайшие баллы: в главный финал Дмитрий вышел с лучшим результатом. Правда, в нем не участвовал, ибо, эмоционально празднуя, как положено у лыжных акробатов, свой прекрасный прыжок, он упал на торможении. Повредил плечо и поставил под вопрос свое участие в сочинском турнире в экстрим–парке «Роза–Хутор».


Но были оперативное лечение, перерыв в тренировках, и вот теперь Дащинский опять прыгает тройные сальто, хотя и не скрывает своих тревог. Но если речь идет о синусоиде, то за впадиной опять должен последовать подъем к пику!


— Как отозвалось ваше плечо на тренировочные нагрузки?


— Все неплохо, но и спокойствия со стабильностью нет. Признаться, первая тренировка вызвала самые противоречивые мысли. Настроение было грустным. Не использовали обезболивающее средство, и без блокады появился существенный дискомфорт. Пошло накопление неприятных ощущений.


— Словно отрывает руку?


— Да, похоже. Но только дело даже не в боли, а в мыслях — все идет от головы. Понимаете, дергает нестабильность, а еще вполне понятные опасения, что рука может отказать именно в момент совершения фигур на пике вылета, то есть на максимальной высоте. И тогда, сами понимаете, можно так бесконтрольно упасть, что кто знает, чем обернется такое падение. В голове сидит заноза, которая подкреплена и непосредственно физическими токами: поднять руку вверх, завести ее куда надо (чуть за спину, с чего и начинается акробатика) для меня все еще проблематично. Нужны хорошая подвижность и резкость, а она провоцирует болевые взрывы.


— Вернемся в Лейк–Плэсид, где вы не только травмировались, но и совершили великолепные, гроссмейстерские прыжки, которые и являются лучшей рекламой лыжной акробатики...


— Эх, если бы не мое дурацкое падение на торможении! Иначе просто сказать не могу! Как—–то неудачно развернул тело и еще свалился. На ровном месте, когда все было так хорошо. Честно говоря, вначале даже не осознал, каковы глобальные последствия случившейся несуразности. Сказали, что для восстановления понадобится три недели. Ладно, значит, успеваю. Беспокоился только о пропусках тренировок, о том, что не утвердил на стабильном уровне те хорошие прыжки, которые начали получаться. Но потом мне стало понятно: восстановление относительно, особенно в преломлении на наш вид спорта. Голова, как уже говорил, в загрузке всякими лишними страхами. Но ничего, справлюсь. Хотя было бы здорово, скажи мне кто–нибудь авторитетный такие слова: «Не дрейфь, Дима, в полете плечо не выскочит».


— На языке вертится совет, который, правда, не назовешь умным: «Надо меньше думать — вообще меньше».


— Почему неумный? Абсолютно справедливо. Лучшего рецепта, чтобы не перегореть и не испугаться, — не придумать. Самое забавное, что здесь мне намного спокойнее, чем на всех предыдущих Олимпиадах. Дебютируя в Нагано, начал мысленно соревноваться задолго до дня соревнований. Помню, что и в Турине не мог сконцентрироваться на чтении книги. Поэтому надо занимать время простыми бытовыми делами: размялся, потренировался, поел, поехал, доехал — пора спать. Если же голова начинает грузиться — айда к игровым автоматам. Уровень интеллектуальной нагрузки в данном случае не важен: главное, чтобы увлекло.


— В «Розе–Хутор» такие «монстры» есть?


— Как же без них?!


Советская Белоруссия №30 (24413). Суббота, 15 февраля 2014 года.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter